Интервью

Иностранные компании на страховом рынке – ситуации, тренды, перспективы Май Александр Генеральный директор, председатель правления ЗАСО «ЭРГО Русь», генеральный директор ООО СК «ЭРГО Жизнь»

Россия принята в состав ВТО на фоне не самой благоприятной экономической и политической ситуации. О работе мировых страховых групп в условиях макроэкономической нестабильности, о том, почему не всегда в России применим международный опыт, и о главных тенденциях развития основных сегментов российского страхования в интервью порталу «Страхование сегодня» рассказывает генеральный директор, председатель правления ERGO в России Александр Май.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Какие факторы развития мировой и российской экономики будут определять будущее российского страхования?

Кризис, начавшийся в 2008 году, на мой взгляд, не закончился, и пока возможны любые сценарии. Но глобальные кризисы в мире были, они заканчивались и жизнь продолжалась. Кризисы неизбежны в рыночной экономике, они позволяют выявить ее перекосы, обнулить их, провести консолидацию и пойти дальше.

Когда я говорю о прогнозах, я все же исхожу из того, что глобального финансового краха не будет – скорее всего, его не допустят. Кризис в отдельных европейских странах заткнут денежными вливаниями, это будут не экономические, а политические решения. То, что Греция не вытягивает, уже очевидно. Вытянет ли Америка, пока не понятно. Мы европейская компания, поэтому я, главным образом, обращаю внимание на Европу, которая имеет в целом возможность решить свои проблемы.

В России пока более остро стоят политические, а не экономические вопросы. Но то, что сейчас рубль и цены на заправках искусственно поддерживаются для демонстрации стабильности, думаю, все видят. Если посмотреть на резервы Центробанка и денежную массу М2, то четко видно: это не доллар и евро падают, а рубль поддерживается.

Окончание переговоров по ВТО вызвало новую волну дискуссий о присутствии иностранцев на страховом рынке России. Какие главные проблемы Вы в этом видите?

В ближайшее время – никаких. Проблемы возможны через 9 лет, когда в России смогут открываться филиалы иностранных страховщиков. К этому времени должна быть готова законодательная база, препятствующая появлению филиалов непонятных компаний.

Не будет ли российский рынок слишком сильно зависеть от иностранных провайдеров финансовых услуг?

Россия и так зависит от международных финансовых организаций. Международный рынок покупает у нас сырье, являющееся основным источником валютных доходов страны. К сожалению, такая экономическая модель пока больше напоминает третий мир, чем развитую экономическую страну. Россия сильно зависит от международной конъюнктуры и рыночных цен на сырье. Мы просто избалованы ценами в последние годы, а ведь они могут измениться в любой момент. Непрогнозируемость этого фактора – самая большая угроза российской стабильности и состоянию российской финансовой сферы, развивающейся параллельно с экономикой.

В чем специфика работы «дочки» иностранной страховой группы в России?

Дочерние структуры стратегических игроков, входящих в топ-10 в мировом масштабе, при освоении рынка руководствуются несколько иными соображениями, чем чисто российские бизнесмены. «Иностранцы» работают по более прагматичным долгосрочным принципам и ориентированы, в первую очередь, на достижение стратегических целей. У российских компаний в последние годы было очень модно жить на потоке кэш-фло или готовиться на продажу. До сих пор ряд страховщиков, даже крупных, имеют такую особенность. Это и есть «разное видение» со стороны акционеров. Но и многие российские страховщики, акционеры которых стратегически подходят к развитию на рынке, работают по-западному – все зависит от конкретных людей, их кругозора, умения анализировать и использовать международный опыт.

Что из управленческой практики материнской структуры можно привносить в работу российской «дочки» без изменений, что требует адаптации под местные условия и что остается исключительно российским?

Все 10 лет работы на российском рынке я не устаю твердить, что страхование – и в Африке страхование. Даже в менее развитых в политическом и экономическом отношениях странах, чем Россия, международные страховые гранды успешно работают на рынке.

Сказать, что мы здесь копируем германский опыт – неправильно: мы пользуемся всем международным опытом группы. Но страхование – это не шаблонный бизнес, это не МакДоналдс, который во всем мире шлепает одни и те же булочки. Некая адаптация под локальный рынок есть всегда.

Примеры «чисто российского» привести сложно. Даже пресловутые откаты, практикуемые многими российскими компаниями, – это не российская специфика. Они есть и в Латинской Америке, и во многих других странах, только у них это называется не «откат», а «kickback».

Проблема российского рынка, на мой взгляд, не в столкновении подходов российских и западных игроков. Проблема многогранна, но сводится к двум основным факторам. Во-первых, это неспособность страхового сообщества договариваться и придерживаться договоренностей, а во-вторых, – отсутствие четкого стратегического видения развития рынка.

По оценкам специалистов, у российского страхового бизнеса низкая инвестиционная привлекательность. Однако иностранные инвесторы приобретают российских страховщиков, причем по высоким ценам и с заведомо долгим сроком окупаемости. Почему их не останавливает это противоречие?

Здесь нет противоречия. Все покупатели российских страховых активов были стратегическими игроками. Они покупали позицию на рынке. У глобальных игроков есть два варианта выхода на рынок: либо самостоятельно открывать компанию и развиваться, либо приобретать ведущего игрока. На растущем рынке имеет смысл за это даже переплачивать, если темпы роста рынка оцениваются позитивно. В конечном счете, это дело наших коллег, совершивших подобные сделки – не нам оценивать сроки окупаемости этих проектов. У группы ERGO в разных странах был разный опыт таких сделок. Не все приобретения постфактум соответствуют первоначальным ожиданиям по окупаемости.

То есть присутствие на рынке для выходящих в Россию иностранцев важнее рентабельности?

Для некоторых инвесторов действительно было важнее, но для нас – нет, наша компания уже присутствовала на рынке. Моей задачей последних лет было показать, что органический рост возможен, причем, при соблюдении плановых показателей. Если бы не коррекция из-за ухода из сегмента ДМС, «ЭРГО Русь» даже с учетом всех кризисов шла бы строго по плановым показателям, установленным в начале 2007 года. При фактических показателях уже к концу 2013 года «ЭРГО Русь» должна выйти на точку самоокупаемости.

Какова сейчас перестраховочная политика Вашей компании? В каких соотношениях Вы пользуетесь емкостями родственных структур (не только непосредственно материнской компании), другими западными емкостями, возможностями российских партнеров?

Мы не увлекаемся входящим перестрахованием – это область работы Munich Re. Что касается исходящего перестрахования, то единственное ограничение – это наличие международного рейтинга у перестраховщиков. Вследствие этого наша защита базируется на емкостях грандов мирового перестрахования, но не только. Сформирован, например, пул перестраховщиков по страхованию имущества, мы для них достаточно интересный, не убыточный клиент.

В своем выборе мы свободны, мы не обязаны перестраховываться только в Munich Re, а Munich Re не обязано направлять к нам клиентов по первичному страхованию с тем, чтобы этот риск в дальнейшем был перестрахован у них. Если мы можем приобрести более дешевое перестрахование и на этом заработать как прямой страховщик, сэкономить денег и дать больше прибыли, то группе в принципе все равно, через какой именно «карман» аккумулируется прибыль.

Конечно, компании нашей группы используют возможности друг друга, но все же каждая отвечает, в первую очередь, за свой сегмент и живет самостоятельной жизнью. Тем более, что когда для перестраховщика наступают трудные годы типа 2011-го, когда была и Фукусима, и Новая Зеландия, и разные другие катаклизмы, первичный страховщик должен балансировать финансовый результат группы, служить неким противовесом. А увязывать их и кумулировать риски – это как раз та политика, которая привела AIG к известному печальному результату.

А что диктуется группой?

Инвестиционная политика. В рамках группы все деньги координируются централизовано и управляются по единым принципам. Мы не можем просто так накупить в России непонятных ценных бумаг. Наш портфель активов, в целом, более консервативен, чем того требует от страховщиков российское законодательство. Доходность получается чуть ниже, чем могла бы быть при большей свободе работы с деньгами клиентов. Но это спокойнее – знать, что опытная рука акционеров нас оберегает. Возможно, не дает нам дополнительно заработать, зато дает ощущение того, что при хорошем техническом результате у компании будет прибыль и – что бы ни случилось на рынках – деньги клиентов сохранятся. В финансовом мире много примеров, когда из-за ошибки или злого умысла отдельного сотрудника клиенты банков теряли деньги. У нас это практически исключено.

Расскажите о различных секторах страхового рынка, например, о таком проблемном секторе, как автострахование...

Это один из важных для нас сегментов, после отказа от ДМС его доля в портфеле существенно выросла. В апреле 2011 года мы ввели во всех регионах актуарные тарифы по каско и скорректировали целевой сегмент.

Что касается ОСАГО, то в нем масса проблем. Недостаточны страховые суммы – они в 10 раз ниже, чем даже в Турции. Из последнего – закон о техосмотре. В нынешнем виде он не бьется с базовыми принципами работы страховщика. Нигде в мире автовладелец не получает ТО от страховщика. Для страхования вообще важно не наличие ТО, а стаж и возраст водителя и рисковая составляющая по его автомобилю, которая результируется из модели, марки и цены автомобиля. Техническое состояние – это несущественный рисковый фактор, который нам можно и не учитывать. Поэтому, конечно, хорошо подрабатывать на непрофильном сегменте, но вопросы по безопасности автотранспорта это не решит.

В какую сторону нужно корректировать закон по ТО?

Сейчас обсуждается возможность регресса к владельцам автомобилей, не прошедших ТО – полагаю, это позволит решить вопрос. Ответственность должна лежать на автовладельце. Но чтобы решить проблему глобально, надо идти распространенными в западных странах путями. Во-первых, вводить институт независимых экспертов, которые назначаются чуть ли не пожизненно, а в случае несоблюдения правил лишаются работы и заработка. Во-вторых, привлекать полицию к участию в контролирующих мероприятиях. Но контролировать надо не талон ТО, а реальное техническое состояние автомобиля. Талон – это бумажка, а неисправная машина – угроза для жизни людей. Если регулярно проводить выборочные проверки, автовладельцы будут проходить ТО реально, а не «виртуально».

Так что в случае с техосмотром мировой опыт вообще не учитывался. Зато он учитывался в других вопросах, например, в ПВУ. Но и оно дает перекосы. С моей точки зрения, перед введением ПВУ сначала надо было создать единую информационную базу страховых историй. Именно этим эволюционным путем развивали прямое урегулирование французы, которые являются одними из первых в этой области. Мы же решили перепрыгнуть необходимую часть процесса. В результате получилось как в анекдоте про недопонятую инструкцию к ручной гранате: пункт первый – выдернуть чеку, выдернули, пункт второй – неразборчиво, пропускаем, пункт третий – лечь в укрытие…

В итоге мы умудрились «обогнать» даже страну с одним из самых развитых автомобильных и страховых рынков – Германию. У немцев ПВУ не введено до сих пор, поскольку они довольны своими страховыми экспертами.

Как Вы относитесь к введению в России новых видов обязательного страхования?

Если все страхование в России сделать обязательным, включая каско и страхование жизни, оно начнет восприниматься как налог. Тогда рынок страховщиков не нужен, а надо возвращаться к государственному монополизму. Но это сценарий тоталитарного государства. Переход на одного страховщика активно продвигался и в Третьем Рейхе, и в социалистических странах. Во всех авторитарных государствах предполагается наличие одного большого государственного банка и одного страховщика. Но даже там были и добровольные виды страхования.

Обязательное виды - не решение проблемы развития российского страхования. Решение – это жесткое регулирование, повышение прозрачности рынка, независимые актуарии, четкие правила игры, ведение страховых историй. Задач, которые надо решать, много, но решить их просто, если посмотреть на международный опыт. Каждый страховой рынок проходит определенные стадии эволюции: создания, расцвета, консолидации, создания новых продуктов, сетей и т.д. Но в России предложение использовать международный опыт каждый раз интерпретируется со своих позиций: это делать неудобно, это против чьих-то интересов… В результате мы идем своим российским путем, делаем виток и в итоге возвращаемся на тот путь, который проделали все остальные рынки. К сожалению, в России стратегически не определено, что надо сделать для правильного развития рынка и для того, чтобы рынок являлся реальной поддержкой государству.

В свое время Вы довольно резко выступали по поводу ДМС, отмечая, что при принятых в России подходах этот бизнес не может быть рентабельным. Этот вид так и остается для вас «нелюбимым»?

Медицина не может быть для нас «нелюбимой», напротив, ERGO - крупнейший в Европе медицинский страховщик. Так что мы знаем, о чем говорим, когда говорим о медицине. Мы не ушли из медицины, мы ушли из ее российского варианта, суть которого – прокачивать через себя деньги, все их тут же выплачивать и на это еще нести затраты.

Нужно было постараться, чтобы так исковеркать страховой принцип, как в российском ОМС, где страховщики де-факто являются аутсорсинговой бухгалтерией медучреждений, и в ДМС, где они – посредники, ищущие баланс между ограниченным бюджетом клиента и желанием заработать со стороны провайдера медицинских услуг. ДМС не может быть рентабельно в условиях, когда против вашей цены всегда находится страховщик, готовый предложить вариант дешевле. С прибылью могут работать только кэптивные компании, страхующие миллион сотрудников РЖД или Газпрома.

Какова судьба компании «ЭРГО Жизнь», операционная деятельность которой была переведена под контроль универсальной компании «ЭРГО Русь»?

Юрлицо «ЭРГО Жизнь» не просто существует и выполняет свои обязательства по ранее заключенным договорам, но и развивается, и привлекает новый бизнес. Более того, оно завершит инвестиционную фазу и выйдет в прибыль в соответствии с планом уже в 2012 году, то есть раньше, чем универсальный страховщик. Я отношу данное направление к числу перспективных, особенно с учетом того, что в области страхования жизни сейчас намечаются некоторые законодательные подвижки, начинается правильное лоббирование, возглавляемое, кстати, именно международными страховщиками.

Мы объединили структуры «ЭРГО Русь» и «ЭРГО Жизнь» в единое целое с управленческой точки зрения. У компаний один гендиректор, единые финансовые службы и управление продажами, общие агентские сети. Объединено и банкострахование, поскольку банк хочет получать из одних рук и накопительные продукты, и CPI (credit protection insurance – залоговое страхование жизни), и иметь обслуживание по ипотеке, и автокаско. Наш стратегический партнер на рынке Европы – UniCreditBank, но мы собираемся развивать партнерство и с другими банками.

Российские страховые менеджеры отличаются от западных?

Есть некоторые отличия в подходах к работе. Часто продуктивность российских менеджеров в отношении к желаемому заработку намного ниже, чем по аналогичным кадровым позициям  на западных рынках. Думаю, это связано с тем, что в России люди пережили бурные 90-е. Тогда все хотели быстро-быстро заработать и вырасти, не особенно много делая.

Наши страховые специалисты сегодня переплачены?

Очень часто – да. Больше всего переплачены «модные» специальности. Сейчас это банкострахование – все стремятся его развивать, специалистов не хватает, но это скоро изменится. Одно время были очень сильно переплачены менеджеры по страхованию жизни…

Не из-за этого ли те, кто их переплачивал, закрыли свои проекты по страхованию жизни?

Да нет, переплачивали все. Все стремятся наверх, люди продают себя каждый год заново. Но это не вечный процесс: можно прыгать «из вагона в вагон», но в конце поезда все равно окажутся рельсы. Опыт Восточной Европы показывает, что после консолидации и завершения формирования страхового рынка львиная доля таких прыгунов остается на рельсах.

Сколько страховщиков, на Ваш взгляд, нужно России?

В 90-е их было более 3 тысяч, они уходили с рынка сотнями, и сейчас их уже меньше 600, и процесс отзыва лицензий не завершен. Их может быть и еще меньше. Если сравнивать, например, потенциал рынков Германии и России, то для обслуживания российского рынка достаточно 150-200 страховщиков. Я имею в виду группы-бренды. Юрлиц, например, в связи с выделением страховщика жизни, может быть больше.

Какова сейчас региональная политика Вашей компании?

У нас есть первый и уже достаточно успешный опыт работы как федерального страховщика. Мы работаем не поголовно во всех субъектах РФ, но везде, где мы выборочно вышли на рынки, мы занимаем хорошую позицию, нередко входим в топ-10 страховщиков. В планах - дальнейшее региональное развитие. Приоритетные регионы – Поволжье, Урал и Северо-Запад, будем подтягивать и Москву. Мы придерживаемся стратегии эволюционного развития, планируем расти, скорее, за счет собственного развития, а не путем приобретений. Наша цель на среднесрочную перспективу (5-10 лет) – попасть в топ-10 федеральных страховщиков, в том числе за счет прибыльного регионального развития.