Пресса

На радиостанции "Эхо Москвы" прошла беседа с президентом страховой группы "Спасские ворота" Борисом Хаитом. Темой беседы стало задержание в Швейцарии коллекции картин музея им. Пушкина, которую страховали "Спасские ворота".

Эхо Москвы, 23 ноября 2005 г.

Интервью. Президент страховой группы Спасские ворота Борис Хаит о задержании в Швейцарии коллекции картин музея им. Пушкина

1812 просмотров

Ведущий: Владимир Варфоломеев

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Добрый день, у микрофона Владимир Варфоломеев, и уже вторую неделю в центре внимание события, которые связаны с судьбой художественных полотен из собрания государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Слава богу, в конце прошлой недели они смогли выбраться из швейцарского плена, и в эти дни машины, специальные хранилища одни за другими прибывают в Москву, в музей Пушкина эти сокровища возвращают обратно, в хранилища, и отдают реставраторам посмотреть, не случилось ли с ними что-нибудь нехорошее во время той вынужденной задержки в Швейцарии. Как известно, все эти полотна, 54 картины, были застрахованы. И в прессе появлялись сообщения, что их общая стоимость - 1 млрд. долларов. Сейчас у нас в гостях в прямом эфире человек, чья компания, собственно, занималась и, наверное, продолжает заниматься страхованием художественных ценностей из коллекции Пушкинского музея. Это Борис Хаит, президент страховой компании "Спасские ворота", добрый день.
Б. ХАИТ - Здравствуйте.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Первый вопрос, разумеется, правда ли, что страховая стоимость всех этих картин, действительно, миллиард долларов? Сумма, поражающая воображение.
Б. ХАИТ - Вы знаете, для такого рода произведений искусства и ценностей, будем так говорить, эта сумма далеко не запретельная. Следующая выставка, которая была сделана, она по покрытию страховому еще выше. Эта выставка стоила 800 млн. долларов, я имею в виду страховое покрытие, на которое было застраховано имущество, ценности нашей страны, имеется в виду музея им. Пушкина.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Помогите мне разобраться, я не специалист, насколько соответствует страховая стоимость произведений искусства их реальной рыночной стоимости?
Б. ХАИТ - Понимаете, в чем дело, если мы говорим о таких художниках, как Пикассо, Сезанн, Дега и т.д., все могут сказать, что, наверное, стоимость их для человечества бесценна, потому что они больше не повторятся никогда и никто такое уже, как они, не нарисует. Но есть некая рыночная стоимость, которая формируется, в основном, стоимостью такого рода произведений искусства на международных аукционах высокого класса. Вы знаете, самые дорогие картины стоят до 70-112, 115 млн., недавно был как раз Пикассо и продан, там "Мальчик с трубкой".

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это одно полотно?
Б. ХАИТ - Да, я имею в виду, конечно, одно, поэтому можно хотя бы представить себе уровень стоимости других работ. Оценивает это, конечно, министерство культуры, оценивают музеи, хочу сказать, что оценивают они очень тщательно и, конечно, с большим запасом так, чтобы все, что могло бы произойти, даже небольшие какие-то, все это было учтено.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Но здесь я сразу вижу разницу, если говорить о более распространенном страховании, например, жилья, то оценку, скажем, моей квартиры производят специалисты вашей страховой компании. Если речь идет о культурных ценностях, то здесь порядок несколько другой?
Б. ХАИТ - Вы немножечко ошибаетесь. Если мы говорим об имущественном страховании, то, в принципе, по соответствующим положениям, оценку ущерба должны производить независимые оценщики. И сейчас так и происходит везде, начиная от пресловутого ОСАГО и КАСКА и т.д., оценку ущерба не производят страховые компании.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я имею в виду то, что заранее, то, что в полисах прописывается, сумму страхового возмещения.
Б. ХАИТ - А, сумму страхового возмещения обычно назначает все-таки страхователь. Конечно, он не имеет права по закону завышать эту стоимость, если это какие-то фиксированные вещи.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Страхователи - это вы или мы, Борис Григорьевич?
Б. ХАИТ - Страхователь - это вы, а мы страховщики.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Страхователь - это человек или объект, обладающий имуществом?
Б. ХАИТ - Да, именно так. Хотя застраховать, допустим, "Волгу" на 50 тыс. долларов противоречит закону, она должна быть застрахована именно на столько, сколько она стоит. И мы не имеем права выплачивать больше, потому что, в противном случае, вступают в силу самые разнообразные правила и законы, вплоть до отмывания, нового закона по отмыванию денежных средств.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Эта коллекция, которая была вывезена Пушкинским музеем в Швейцарию и застрахованная вами, это был первый опыт "Спасских работ" работы с художественными ценностями или нет?
Б. ХАИТ - Нет, конечно, я вам хочу сказать, что работа такого плана, как страхование художественных ценностей, требует большой квалификации, достаточно глубокой проработки. Мы застраховали за последнее время около 50 выставок, выезжающих за рубеж, самых различных, начиная от германского археологического института, кончая музеем Пушкина. Для этого, безусловно, нужно иметь очень подготовленные кадры, которые будут являться не только страховыми специалистами, но искусствоведческими специалистами. Нужно иметь, безусловно, очень тщательные связи с перестраховщиками. А, как правило, такого рода большой объем, безусловно, перестраховывается весь у самых крупнейших и надежнейших перестраховщиков, которыми выступают обычно компания "Ллойда".

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы в этом случае также поступили?
Б. ХАИТ - Безусловно. Безусловно, надежность защиты была обеспечена, я хочу сказать, что министерство культуры и музеи не просто внимательно, я бы сказал, тщательнейшим образом следят обычно за тем, какое качество перестрахования, они обязательно просят каверноту, они хотят знать, какие ведущие компании на Западе взяли риски на себя, я имею в виду по перестрахованию. Поэтому с этой стороны, конечно, было все очень тщательно, в данном случае, проработано, и мы не могли бы по-другому и застраховать. Для того, чтобы это сделать, нужно, действительно, иметь большой профессиональный запас. И мы стремимся к этому уже давно, уже почти что три года или четыре года считаемся одними из ведущих компаний по этому.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Наш сегодняшний гость - Борис Хаит, президент страховой компании "Спасские ворота". Вы упомянули о том, что ваши сотрудники, которые занимаются в секторе страхования художественных ценностей, должны обладать, в том числе, искусствоведческими знаниями. Означает ли это, что вы, например, проверяете картины на подлинность перед тем, как заключить договор с музеем?
Б. ХАИТ - Нет, безусловно, такие вещи не проверяются. Дело в том, что репутация ведущих музеев России настолько высока, что проверять их на подлинность, наверное, было бы неправильно, тем более, если учесть, что мы хотим иметь с ними долгосрочное сотрудничество.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А сейчас, когда картины возвращаются, ваши сотрудники какое принимают участие в госприемке обратно?
Б. ХАИТ - Здесь, в основном, принимают, конечно, искусствоведы, хочу вам сказать, что, конечно, история не очень приятная, но мне кажется, что ей уделяют гораздо больше внимания, чем она того заслуживает. Ведь посмотрите, как мгновенно, квалифицированно, точно сработали и министерство культуры, и МИД России. Через три дня после начала задержания этот судебный вердикт распался, и все грузовики пришли вовремя в Россию.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Слава богу, но я представляю себе ваше состояние, может быть, вы несколько ночей не спали, когда вся эта история была, ведь речь шла о деньгах, в том числе, вашей компании, 800 млн. долларов - это не копейки.
Б. ХАИТ - Я хочу сообщить вам, что мы на свое удержание брали, конечно, не 800 млн., а гораздо меньше, как я уже говорил, повторяю вам, что львиная доля, как правило, перестраховывается в лучших компаниях, перестраховывается за рубежом.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А в этом случае тоже "Ллойд" был?
Б. ХАИТ - В этом случае был "Ллойд", и мы постоянно держали связь с "Ллойдом", потому что менялись условия перевозки в связи с этой историей. Поэтому нужно было в течение, не знаю, нескольких часов уже получить дополнительные гарантии или изменяющиеся условия, которые мы бы диктовали им, для того, чтобы покрытие совершилось и было совершено. И надо сказать, что наши английские коллеги с пониманием отнеслись к нашим вопросам, тоже до поздней ночи в любое время, пока мы могли иметь связь, мы согласовывали, согласовали, надеемся, что все это было впустую, потому что, как мне известно, буквально около часа, полутора часов назад первая партия прошла, как говорится, вскрытие. Присутствовали, безусловно, директор музея, присутствовали все специалисты, присутствовали на этом, безусловно, реставраторы, как вы их назвали и т.д., и внимательно, в первой партии были картины Пикассо, был Сезанн, был Дега, имена сами о себе что-то говорят, одна из известнейших картин "Принцесса Изабо" Пикассо.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - И как они?
Б. ХАИТ - Как мне сообщили наши сотрудники, находящиеся там, что в акте было указано, что, слава богу, все прошло без всяких изменений. Почему особенно волновались, потому что в этой первой партии был тот самый грузовик, в котором был отключен климатический контроль. Но хочу вам сказать, что все, конечно, волнения существуют, но кроме самого климатического контроля в самом грузовике картины хранятся в специальных ящиках, которые сами по себе тоже имеют запас климатического контроля.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Что-то вроде холодильника или термоса?
Б. ХАИТ - Да, где поддерживается специальная температура в течение 24 часов. Так что, в принципе, запас прочности был, тем более, сейчас первая партия пришла. Надеемся, что в остальных пяти частях тоже будет все хорошо, хотя, как говорится, надо постучать по дереву. Ждем.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Скажите, от чего вы страхуете произведения искусства, когда они отправляются на выставку? Какие риски указываются в договорах?
Б. ХАИТ - Я вам хочу сказать, что, в принципе, мы страхуем по такой схеме, которая называется от гвоздя до гвоздя, имеется в виду от гвоздя, забитого нашим упаковщиком здесь, и до гвоздя, который, потом он вскроет, когда вернутся картины обратно на место пребывания. А так, в принципе, это многие вещи, перечислять их очень долго. Это от любых ущербов.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это что, кража?
Б. ХАИТ - И кража, и ущерб любой, нарушение какого-то лакового слоя, то, что может случиться несчастье в период упаковки, перевозки, даже хранения в самом здании музея за рубежом или туда, куда мы отправляем. Поэтому мы внимательно смотрим такие вещи, как безопасность хранения, кража тоже входит, как условия хранения, достаточное ли количество охранников или смотрителей, какая система наблюдения находится в этом музее. Тем более стало особо актуально после, вы знаете, известной кражи Мунка в Норвегии. Там теперь Музей им. Мунка наводнен полицейскими, как Форт Нокс в Америке, наверное.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это удивительно, потому что как раз в начале этого года я был в Осло, в нескольких музеях, там совершенно спокойная, благостная обстановка, никаких намеков на спецмеры.
Б. ХАИТ - А вы были ли в самом музее Мунка?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Нет, он был тогда закрыт.
Б. ХАИТ - Даже закрыт, на всякий случай.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Скажите, Борис Григорьевич, а от действий третьих лиц вы можете застраховать? Я имею в виду как раз претензии господ типа Гаона.
Б. ХАИТ - Вы знаете, этого не было предусмотрено, потому что внимательнейшим образом рассматривали гарантии правительства. А если есть гарантии правительства о безусловном возврате предметов искусства обратно в страну владельца, это было официально, проверяли несколько раз, поэтому бессмысленно было страховать. Все равно, что государственная гарантия. Хочу вам сказать, что есть иной способ гарантированности сохранности картин или возврата суммы. Например, сейчас в Америку возилась большая тоже коллекция, там была просто государственная гарантия России, т.е. если что-то случится, но это бюджетные средства, это наши другие совершенно вещи. Поэтому, в данном случае, на плечи частных компаний перекладывается вся забота или беда об ответственности за это.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А всегда ли государство дает свои гарантии на возврат художественных коллекций?
Б. ХАИТ - Без этого ни одна другая страна не направит свои коллекции в другую, если не было бы такого.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. это не просто взаимоотношения между музеем и партнерами?
Б. ХАИТ - Нет, это государственные взаимоотношения, безусловно, музей-партнер или, в данном случае, это был фонд культурный, очень знаменитый, безусловно, он взял на себя ответственность согласования этого с государством, но такие заверения были получены официально. И только после предоставления таких документов в Минкульт, было дано разрешение на проведение такой выставки. Наверное, этот случай, может быть, потребует более тщательной проработки документов, чисто юридических, но мне кажется, что, в данном случае, это чисто единичная и единственная акция.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Очень хорошо, что картины возвращаются на родину, причем в целости и сохранности, но все равно учитывая переживания и ваши, и музейных работников, прежде всего, и тех, кто следил за всей этой историей, не рассматриваете ли вы как страхователь.
Б. ХАИТ - Страховщик.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Да, как компания страховая, возможность подачи какого-то, например, своего иска компании "Нога" за причиненный?
Б. ХАИТ - Моральный ущерб?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Да.
Б. ХАИТ - Вы знаете, мы, честно говоря, как страховщики, об этом не думали, может быть.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Дарю идею, Борис Григорьевич.
Б. ХАИТ - Проконсультировавшись с министерством культуры и с музеем, хотя, вы знаете, может быть, лучше не трогать "Ногу"?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Достала уже.
Б. ХАИТ - Достала "Нога", но я думаю, это последние.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Конвульсии?
Б. ХАИТ - Конвульсии, да, потому что я не хотел бы сейчас, я примерно представляю суть ее претензий, но это не суть нашего разговора. Но вообще хочу сказать, что, конечно, на государственном уровне давно пора было бы решить вопрос с "Ногой" раз и навсегда, потому что если они из года в год ждут, затаясь, что же можно будет там попробовать, у них получается, то в этом есть проблема. Наверное, какая-то формальная, но, тем не менее, чтобы не было волнений в будущем, нужно и эту проблему решить, даже если мы будем получать заверения правительства любого. Я понимаю, как это произошло. Решение суда на основании формальных документов, оно поступает в нормальную страну, где все работает очень четко. И там даже на основании этого решения средний чиновник дает такую, оказалось, конечно, что он не владел, наверное, полностью информацией, что были заверения, что были гарантии правительства Кантона Валле и т.д. Но, тем не менее, все это сработало. То хорошо, что хорошо кончается, осталось немножко ждать. Хотя я считаю, что вообще просто случай экстраординарный, такие сокровища. А так, может быть, и не стоило бы раздувать это все.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Владимир на пейджере задает вопрос, а какие оговариваются форс-мажорные условия, когда страховая компания, насколько я понимаю, снимает с себя ответственность?
Б. ХАИТ - Действительно, есть форс-мажорные условия, хотя хочу сказать, стараемся сделать это как можно меньше, даже не потому, что мы хотели бы это сделать, дело в том, что очень внимательно к этому относится руководство музея, музеев, руководство министерства культуры. Форс-мажорные обстоятельства, безусловно, бывают, когда, например, на территории государства возникают, например, развязывается внезапная война. Хотя риск по транспортировке во время военных действий, по соответствующей оговорке, включается в страхование. И этот риск как раз внимательно смотрится. Т.е. можете представить, насколько детально прорабатываются вопросы страхования, если, это, кстати, требование министерства культуры, что даже если возникнет военная какая-то обстановка, другой вопрос, если музей останется, эти картины останутся в театре военных действий, здесь уже, допустим, один из форс-мажорных обстоятельств.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Скажите, а машины специальные, в которых перевозят картины, люди, которые их сопровождают, водители, охранники, это сотрудники музея, Минкультуры или ваши люди?
Б. ХАИТ - Нет, это и не наши люди, и не сотрудники музеев. В мире существует, в мире, несколько компаний, специализирующихся на перевозке ценных грузов, с нами, я имею в виду, с музеем и с нами тоже, потому что мы тоже с ними работаем, работает, в основном, такая компания, (НЕРАЗБОРЧИВО), это немецкая компания.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А водители вроде русские же были.
Б. ХАИТ - Ну и что же, (НЕРАЗБОРЧИВО) имеет большой офис в России, они (НЕРАЗБОРЧИВО) эти грузовики, а качество самих водителей, я думаю, что наши водители не менее профессиональны.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Они имеют право защищать такой ценный груз с оружием в руках, отстреливаться?
Б. ХАИТ - Нет, я думаю, что касается отстреливаться, нет, есть специальное сопровождение, которое разрабатывает движение маршрутов, разрабатывает специальным образом, кстати, в данном случае, например, на пароме не должно было быть больше одного грузовика, т.е. там есть специальные маршруты, специальные, хотя понять, куда могут исчезнуть такие ценности, довольно сложно.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Самый последний вопрос, просто очень коротко, эта история не отбила у вас охоту дальше заниматься страхованием культурных ценностей?
Б. ХАИТ - Нет, не только не отбила, а, наоборот, я бы сказал, принесла нам некое удовлетворение от того, что, в принципе, мы были в достаточно кризисных условиях, тем не менее, все просьбы Минкульта и музеев о том, как изменить срочно условия перестрахования, как изменить остальные условия, связанные с изменениями маршрута и т.д., мы успели в срок выполнить.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Спасибо большое, Борис Хаит, президент страховой компании "Спасские ворота", был нашим сегодняшним гостем. Всего вам доброго.
Б. ХАИТ - Всего вам доброго, до свидания.

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »