Прямая речь

Страхование жизни – требуется капитальный ремонт локомотива. Или его замена Габуния Филипп Георгиевич Директор департамента страхового рынка Банка России

Как регулятор оценивает ситуацию на рынке страхования жизни в условиях обозначившейся смены тренда?

Банк России позитивно смотрит на классику страхования жизни – накопительное страхование жизни, оно достаточно «длинное» и в нем понятна клиентская ценность.

Но у нас все последние годы очень динамично развивалось инвестиционное страхование, его доля стала подавляющей в страховании жизни, что начало несколько беспокоить регулятора. Отчасти вид и структура этого продукта связаны со спецификой российского законодательства, которое не позволяет в полной мере копировать зарубежные инвестиционные страховые продукты. Тем не менее, этот продукт набрал обороты, при этом большая часть полисов ИСЖ трехлетние, но есть и пятилетние.

Теперь тренд начал меняться, но все равно какая-то инерция у рынка будет, и результаты заканчивающихся договоров по инвестиционному страхованию жизни будут индикатором того, насколько этот продукт интересен клиенту. И это, отчасти, вызов, потому что пока мы по заканчивающимся договорам видим не слишком оптимистичные показатели доходности. У потребителя может возникнуть определенный скепсис не только к ИСЖ, но и вообще к страхованию жизни. И с этим нам нужно совместно работать, в том числе, может быть, показывать какие-то позитивные моменты, которые можно получать в других видах страхования жизни. Или тренд поменяется, и по договорам ИСЖ, которые будут заканчиваться в будущем, мы увидим иные показатели.

По первому кварталу сильно снизился темп прироста по продажам ИСЖ (на 27% к первому кварталу 2018), а если сравнивать с четвертым кварталом, там падение еще более драматичное (на 47%). Интересно интерпретировать причины этого снижения. С 1 января начал работать стандарт ВСС, который предписывает раскрывать информацию о продукте. Можно предположить, что потребитель, ознакомившись с памяткой, принимает более осознанное решение, и отчасти этим объяснить наблюдаемое падение. Мы были бы очень рады именно такому объяснению. Но к сожалению, если сравнить это с динамикой жалоб потребителей на нарушения при продаже продукта, там по сравнению с первым кварталом 2018 года рост на 85%. И хотя само количество жалоб не сказать чтобы какое-то гигантское, тем не менее тренд нас настораживает.

Вторая причина связана с изменением приоритетов агентской сети, а данный продукт, преимущественно, продают банки. Рискну предположить, что приоритеты кредитных организаций изменились в том, что они больше хотят продавать – в первом квартале пошел крен в сторону более активного предложения по депозитам (хотя это тоже динамически меняющаяся картина).

Тем не менее, за время существования этого продукта по нему было собрано премий примерно 790 миллиардов рублей, и закончилась пока лишь малая часть договоров. Примерно 80 тысяч договоров (56 тысяч трехлетних и 23 тысячи пятилетних) закончились стадией выплаты инвестиционного дохода (а не досрочными расторжениями, использованием периода охлаждения или наступлением риска смерти). К сожалению, доходность не очень радостная - 1,9% по трехлетним и 2,4% по пятилетним договорам в среднем за весь этот период. Отчасти на это могут влиять какие-то «хвосты» самых первых полисов, а с каждыми последующими договорами (есть такая гипотеза) доходность будет становиться лучше. Однако доходность все равно низкая: по трехлетним договорам, закончившимся в этом, 1 квартале 2019 года, 1,3% против 0,9% в прошлом квартале, и по пятилетним 2,9% против 2,3%. В любом случае, мы говорим здесь об отрицательной реальной доходности.

Само по себе это никакое не преступление и не нарушение. Это финансовый рынок и это инвестиционный продукт, он может вести себя по-разному. Нас беспокоит другое – насколько потребитель понимает, какой риск он принимает при покупке этого продукта. Если посмотреть на количество полисов, попадающее в тот или иной диапазон по доходности, то свыше 47% завершившихся договоров показали доходность менее 1%, и только примерно 11% договоров показали доходность свыше 5% (из них большая часть – в интервале от 5% до 7%, то есть близко к нулевой реальной доходности). Мне сложно при этом оценить, насколько действительно массово продавался продукт и насколько точно потребитель понимал, что он покупает. Понятно, что на цифры по доходности повлияли разные факторы - и то, как повел себя рынок, и сама специфика продукта, которая предполагает некоторую неопределенность будущего рынка, и сама экономика продукта, предполагающая, что нужно заплатить и комиссию за продажу. Все это вместе и формирует ту реальную доходность, которую мы имеем.

Ровно поэтому и вводился стандарт ВСС, а затем были выпушены наши указания. С нашей точки зрения, некоторого кусочка, связанного с экономикой продукта, в стандарте ВСС не хватило. При наличии понимании структуры издержек продукта клиент может хотя бы попытаться чуть лучше представить, что его ждет в будущем и сопоставлять продукты разных компаний. Наше указание проработало чуть больше месяца, пока эффект оценить сложно, и страховые компании тоже затруднились оценить, как это сказалось на объеме продаж.

Тем не менее, пока количество жалоб растет, и коллеги из Службы по защите прав потребителей будут принимать свои меры. Будем ждать итогов «контрольных закупок» и смотреть, как реально исполняется наше указание и стандарт ВСС, как этот продукт продается. Основная цель – ни в коем случае не в том, чтобы запретить его продавать, а в том, чтобы клиент хорошо понимал, что он покупает, что это не депозит, что этот продукт не входит в систему АСВ, что происходит с экономикой продукта. Он должен понимать, что страховая компания должна совершить пусть не инвестиционный подвиг, но насколько хорошо она должна управлять деньгами, оставшимися после всевозможных комиссий, чтобы принести ему какой-то реальный доход.

Поэтому в отношении ИСЖ я пока не могу сказать, что вижу какой-то большой оптимизм. При нынешней экономике, при высоких комиссионных вознаграждениях банков у этого продукта, на мой взгляд, должен быть очень специфический потребитель, которому нужна именно такая структура. Хотя, опять же, это должен определить рынок. Главное, чтобы продукт продавался корректно.

Ключевое отличие накопительного страхования жизни от ИСЖ – это то, что отношения с клиентами являются более долговременными, в том числе у лица, продающего полис, потому что классика предполагает регулярность взносов. В отличие от этого, ИСЖ продавец один раз продал и больше, скорее всего, клиента не увидит. Это создает очень большую мотивацию продать один раз и больше не встречаться. А когда нужно объяснять клиенту, что происходит с продуктом через определенный интервал времени, это создает совершенно другое поведение. Поэтому мне кажется, что клиентская ценность НСЖ выше, чем ИСЖ, хотя опять же, решать должен потребитель (при том, что он должен быть соответствующим образом информирован).

Мы обсуждали с Министерством финансов, что часть изъянов, которые есть сегодня у ИСЖ, вызваны тем, что его нельзя запустить в той же форме, как это делается за рубежом. А именно, в форме unit-linked – классического инвестиционно-страхового продукта. Мы поддерживаем идею долевого страхования и ждем от рынка ответы на поставленные нами вопросы, чтобы двигать этот проект. Возможно, комбинация того, что предпримет рынок в части раскрытия информации, клиентских сервисов, контрольных звонков, а также работа нашего указания, давление регулятора, чтобы продажи осуществлялись правильным образом, и потенциальное изменение законодательства позволит перекофигурировать этот продукт, чтобы он нашел свое место на нашем рынке без тех не очень хороших практик, которые сегодня присутствуют. Соответственно, и корзина продуктов, возможно, станет более сбалансированной и более органичной страхованию жизни, доля НСЖ приблизится к ИСЖ, а может и превысит долю последнего – чего нам очень хотелось бы.

Мы обсуждали с участниками рынка страхования жизни, готовящиеся новации регулятора в части оценки финансовой устойчивости - были опасения, как новая модель может повлиять на их бизнес. Этот диалог показал, что индустрия страхования жизни хорошо подготовлена, обладает компетенциями в части управления активами, и совершенно точно может давать высокую клиентскую ценность по продуктам с инвестиционной составляющей, а не те цифры, которые сейчас получились по ИСЖ. Они обусловлены не плохим управлением, а множеством факторов, связанных с экономикой продукта и его продажей. Надеюсь, все будет не так драматично, и в последующих завершающихся полисах (а их еще очень много, пока завершились порядка 6% действовавших полисов) с каждым кварталом мы будем иметь все более высокие цифры по доходности. Время еще есть, и я верю в талант управления активами у страховых компаний.