Замена страховщика в договоре страхования (как это выглядит со стороны клиента) или передача страхового портфеля (как трактуют это же действие страховщики) в последнее время стала объектом повышенного внимания. Чем это объясняется, и какие трудности ожидают страховую компанию, желающую принять или передать свой портфель сейчас?
Эта тема стала особенно активно обсуждаться и разрабатываться, действительно, сравнительно недавно. Что, впрочем, понятно - социальная значимость проекта ОСАГО и ответственность государства за его успех очень велики, а состояние убыточности и динамика ее развития в ряде страховых компаний весьма тревожны. Именно поэтому темой передачи портфеля вынуждены были вплотную заняться и ФССН, и Минфин, и РСА.
Современная правовая база, которая должна регулировать процесс передачи страхового портфеля, достаточно противоречива. Сегодня процедура передачи портфеля – например, по ОСАГО – должна удовлетворять требованиям Гражданского кодекса РФ (глава 24 "Перемена лиц в обязательстве"), закона об организации страхового дела (статья 25, п.5 - о передаче страхового портфеля) и закона об ОСАГО (статья 23 "Замена страховщика"). Все эти документы вместе и каждый по отдельности порождают вопросов больше, чем дают ответов. Если речь идет о передаче портфеля договоров по страхованию жизни, то можно заглянуть еще и в разъясняющее письмо Минфина №24-00/КП-44 от 4 марта 2004 года. В нем Минфин дает указание при передаче портфеля по страхованию жизни действовать в соответствии с главой 24 ГК РФ с учетом п.5 статьи 25 закона о страховом деле. И только.
Предположим, одна страховая компания - СК_А - хочет продать свой портфель по ОСАГО другой - СК_B, которая имеет свободные активы и заинтересована в приобретении клиентской базы. Первое, чем надо озаботиться, – получить согласие страхователей и потерпевших. Но кто должен этим озаботиться? Какая компания должна организовать этот процесс и как она будет поступать с несогласными?
Типичная зарубежная практика (в соответствии с директивой ЕС) такова: при передаче портфеля все клиенты, включая страхователей, выгодоприобретателей и застрахованных (как по действующим договорам, так и по неисполненным обязательствам) одномоментно по договору передаются принимающей компании (в нашем случае – СК_В). И уже СК_В рассылает заинтересованным лицам уведомления о том, что она принимает на себя обязательства по договорам с СК_А, и просит дать согласие на замену страховщика в страховом обязательстве - потенциальном или фактически возникшем. Любой страхователь может с этим согласиться, и тогда его договор продолжит действие - но уже с компанией СК_В (происходит замена страховщика в договоре). Если же страхователь не хочет иметь дело с СК_В, то договор расторгается с возвратом предусмотренной им или законом части оригинальной премии.
Для ОСАГО такой порядок установлен и российским законодательством. Но в общем случае он отсутствует: исходя из закона об организации страхового дела, это процессуальное обстоятельство не имеет нормативного регулирования.
В каком порядке и с какой формулировкой (утвердительной, отрицательной, "молчаливое согласие") страховщик должен получить письменные заявления от заинтересованных лиц?
Пункт 5 статьи 25 закона о страховом деле и статья 23 закона об ОСАГО категорически требуют письменного согласия страхователей и потерпевших.
Допустим, мы требуем от страхователя выражения прямого согласия. Тогда можно предположить, что те из страхователей, от кого не поступит письменного согласия (а таких будет много) получат от СК_B извещение о расторжении договора ОСАГО. И в результате окажутся незастрахованными с момента уведомления о прекращении договора - хотя это уведомление и дойдет до них как минимум через две недели после принятия страховщиком соответствующего решения.
А что делать с потерпевшими по страховым случаям, произошедшим до замены страховщика или расторжения договора ОСАГО? Кто их должен опрашивать и что именно делать при отсутствии согласия этих потерпевших? Ведь не факт, что процедура, пригодная для получения согласия страхователей и решения вопросов с теми из них, кто не согласен, будет пригодна и для потерпевших.
Еще одна очевидная проблема – активы, передаваемые вместе с портфелем (обязательствами): их наличие, адекватность обязательствам, ликвидность и мобильность (возможность передачи).
Два примера. Пусть активом, обеспечивающим в СК_А портфель ОСАГО, будет половина контрольного пакета акций преуспевающего металлургического предприятия. А другая половина пакета, скажем, обеспечивает обязательства по авиационному или огневому портфелю. СК_А готова передавать только портфель по ОСАГО (а СК_В другими портфелями и не интересуется). Что делать в этом случае? Дробить контрольный пакет акций? Но стоимость двух половинок контрольного пакета совсем не равна его стоимости в целом...
Второй пример. Актив - объект недвижимости. Передача прав на недвижимость – это отдельная, весьма долгая история. И когда она завершится, все передаваемые договоры ОСАГО могут уже и закончиться.
Вместе с тем активы передающего страховщика могут и вовсе не интересовать принимающую компанию - вне зависимости от того, достаточно ли средств для покрытия резервов. Такое возможно, если основной интерес СК_В связан с расширением бизнеса, и приобретение портфеля эта компания считает хорошим способом снижения расходов на развитие соответствующего направления. Однако общие формулировки закона о страховом деле не допускают передачи портфеля в таких случаях - хотя остается неясным, чем это мотивировано при достаточности маржи платежеспособности у принимающего страховщика.
Совершенно не прояснен пока вопрос о передаче портфеля при отсутствии адекватных активов либо при банкротстве компании*. Как поступать в ситуации, когда желающих получить страховой портфель вообще не находится? В случае ОСАГО можно было бы предусмотреть процедуру передачи этого портфеля под управление РСА в порядке процедуры run off (т.е. выполнения обязательств по действующим договорам и естественного прекращения обязательств по мере истечения сроков действия договоров, входящих в портфель). Но опять-таки: никаких указаний в нормативных документах на такой порядок нет, а это создает почву для судебных исков со стороны страхователей и потерпевших. Более того, при таких условиях в случае банкротства страховщика возникает потенциальная угроза конфликта между страховым сообществом и обществом в целом.
Отдельная история – отношения с перестраховщиками. Урегулирование правовых отношений при наличии, например, многолеерной облигаторной защиты передаваемого портфеля, полученной через зарубежного брокера, становится многотрудным и длительным процессом.
Передача страхового портфеля может, должна и будет вызывать законный интерес у многих государственных структур, которые регулируют те или иные стороны деятельности страховщика. Это и ФССН (соответствие процедуры страховому законодательству и соблюдение нормативов платежеспособности), и ФАС (как изменится доля на рынке, занимаемая компанией, которая получила портфель, и не превысит ли эта доля установленных пороговых значений), и ФНС, и ФСФР (регистрация особо крупных сделок). При этом представляется, что, за исключением случаев принудительной передачи страховых портфелей (пока у страхнадзора нет таких прав и полномочий!), вмешательство государства в процесс (и без того обремененный многочисленными правовыми нормами) должно быть разумно минимальным. Для корректной передачи портфеля потребуется привлекать оценщиков, аудиторов, актуариев, юристов. Когда и если эта процедура получит, наконец, адекватное нормативно-правовое регулирование в нашей стране, у компаний, обслуживающих страховую отрасль, появится мощный стимул развития и гарантированный пакет заказов.
Новую попытку сделать процедуру передачи портфеля однозначной предпринял недавно Российский союз автостраховщиков. Его президиум утвердил "Положение о передаче портфеля". И хотя основная цель этого документа - "разработка методических рекомендаций", он неявно претендует на статус нормативного акта совершенно иного уровня. Более того, положение включает в себя не рекомендации, а текст, носящий характер императивной нормы права (на что у РСА нет полномочий ни в силу закона, ни по уставу). Возможно это – "проба пера" для более значимого документа. Тогда необходимо обратить внимание на более серьезные "пороки" положения:
- не раскрыто правовое понятие страхового портфеля ("пробел" в законе, который не закрыть последующими нормативными актами);
- не ясно, на кого распространяется действие этого документа (из статьи 7 положения следует, что не только на страховщиков ОСАГО, но и на всех страховщиков на рынке);
- почему установлено ограничение по передаче страхового портфеля только одному страховщику? Почему портфель не могут получить несколько компаний? (Это особенно актуально для крупных портфелей по ОСАГО, когда получение портфеля целиком может оказаться обременительным для страховщика.);
- не ясно понятие "возможности передачи прав и обязанностей по договорам перестрахования". Означает ли это, что для замены лиц в перестраховочном обязательстве в данном случае не требуется соблюдения общегражданской процедуры, предусмотренной статьей 391 ГК РФ?
- вправе ли РСА устанавливать форму и содержание реестра договоров? Ведь стороны могут сами договориться и о более детальной информации о передаваемом портфеле;
- положение в целом регламентирует большое количество процессуальных норм, связанных с передачей совокупности договоров. Вряд ли это оправдано, поскольку, следуя основному принципу гражданского оборота, принимающий и передающий страховщики имеют полное право и основания самостоятельно определить содержание договора о переводе долга и передаче прав требования;
- из документа следует, что получение согласия на передачу портфеля возложено на передающего, а не на принимающего страховщика. Такое ограничение не оправдано. Более того, оно прямо сужает права принимающего страховщика, определенные законом об ОСАГО;
- так и остается непонятным следующее: получив от страхователя согласие на замену страховщика, указав конкретное наименование новой страховой компании и при этом получив отказ на передачу портфеля от органа страхового надзора, "старый" страховщик должен проинформировать страхователя о несостоявшейся сделке? Пункты 37 и 38 положения изложены в одной и той же редакции, возлагая обязанности направления запроса страхователю и другим лицам как от передающего, так и от принимающего страховщика.
Остается и множество иных вопросов, главным образом, теперь - в какой мере страховщики обязаны следовать "содержанию" этого документа, налагающего много новых ограничений и обязанностей.
Позволю себе высказать предположение, что из всей совокупности норм, определяющих содержание и возможность передачи страхового портфеля, наиболее актуальны и требуют однозначного описания в федеральных законах:
- Определение случаев необходимости "принудительной" передачи страхового портфеля и роль в таком принуждении органов государственной власти и профессиональных объединений.
- Исключение передачи активов как необходимого условия возможности сделки по передаче страхового портфеля.
- Допущение (особенно в сфере обязательного страхования) получения так называемого "молчаливого согласия", когда за согласие принимается отсутствие выраженного несогласия, с передачей страхового портфеля (заменой страховщика).
Остальные вопросы процессуального и содержательного оформления передачи страхового портфеля могут быть разрешены страховщиками самостоятельно.
_____
* Полезно напомнить, что банкротство страховщика регламентируется общими основаниями закона о несостоятельности (банкротстве) – с единственной разницей: инициатором судебного иска, помимо обычных кредиторов, может выступить орган страхового надзора. Из закона о банкротстве следует, что требования страхователей удовлетворяются в пятую очередь, а не в первую, как в случае с вкладчиками банков и иных кредитных организаций.
Положение о передаче страхового портфеля (РСА), 217 Kb
Компании, организации:
