Эксперты

 6 марта 2019 г.

Существует несколько основных причин падения объемов премии, передаваемой российскими компаниями в перестрахование, в течение последних двух лет. В первую очередь, это связано с растущей концентрацией на рынке страхования. В частности, в этом году «ВТБ Страхование» больше не покупает собственную перестраховочную защиту, а будет пользоваться общей защитой с «Согазом». Во-вторых, происходит перераспределение прямого бизнеса в пользу крупнейших страховщиков, у которых уже куплена облигаторная перестраховочная защита, и у таких компаний рост клиентского портфеля не имеет прямой связи с увеличением премии, передаваемой в исходящее перестрахование. В-третьих, в 2017 году несколько компаний («Ингосстрах», «Согаз», «Альфастрахование») увеличили облигаторные емкости своих договоров перестрахования, что также привело к сокращению объемов премии по исходящему перестрахованию – за счет замещения больших объемов премии по договорам факультативного перестрахования на  меньшие объемы премии по облигаторным программам. Еще одним фактором снижения стоимости перестраховочной защиты стало увеличение размера собственного удержания у крупнейших российских страховщиков.
Все компании стремятся сокращать расходы по перестрахованию любым доступным способом, в том числе за счет того, чтобы вместить любой риск в облигаторную защиту, так как это, в среднем, обходится на 50-70% дешевле, чем расходы на факультативную защиту того же риска, а также сопровождается сокращением административных расходов. А в силу мягкости рынка и избытка емкостей повысилась готовность международных перестраховщиков принимать более существенные доли через участие в облигаторных договорах. Здесь стоит отметить, что, безусловно, есть индивидуальные особенности прохождения договоров перестрахования, структура портфеля и т.д., что может приводить к исключениям из описанного выше.
Снижение исходящей перестраховочной премии также связано с очищением рынка исходящего перестрахования от нестраховых операций.
Кроме того, за последние два года значительно снизились объемы по перестрахованию ответственности застройщиков перед дольщиками. Можно предположить, что в 2019 году объем и вовсе сойдет на нет.
С другой стороны, мы наблюдаем за ростом популярности так называемого финансового перестрахования, ориентированного не столько на передачу риска, сколько на отражение доли перестраховщиков в резервах для соответствия регуляторным требованиям. Предполагаем, что эта тенденция будет нарастать, если не будет каких-либо действий со стороны ЦБ РФ.
РНПК никак не влияет на объемы передаваемой премии. Более того, мы строили свою стратегию, исходя из того, что исходящее перестрахование, производным от которого мы являемся, будет расти, а он падает. Поэтому мы пересмотрели свои прогнозы и запланировали на 2019 год не такие высокие темпы роста, как предполагалось ранее.

 29 марта 2018 г.

Проектом «Киберстрахование» мы начали заниматься в прошлом году вместе с рядом заинтересованных компаний, но к сожалению, за истекший год не сильно продвинулись. Мы считаем, что активное развитие киберстрахования в России возможно только при соответствующих действиях со стороны нашего регулятора, при появлении каких-то нормативных актов. Так было в некоторых зарубежных странах, где принятие таких норм привело к взрывному росту киберстрахования.
Сейчас на рынке есть ряд крупных проектов, которые, в общем-то не показательны, потому что каждым таким проектом страховщики занимаются от полугода до года. Есть также примеры реализации большого количества коробочных продуктов с небольшими страховыми суммами. Вот где-то посередине между этими вариантами и находится та настоящая ниша, которую мы, как рынок, должны сначала создать, а потом заполнить.

 12 января 2018 г.

Если вспомнить хронологию обсуждения законопроекта, то там изначально предполагались элементы софинансирования, а дальше обсуждалась конструкция, каким именно оно должно быть. В идее софинансирования, кстати, нет ничего нового. Когда начиналась программа страхования жилья в Москве, там было софинансирование в пропорции 20 на 80, основная нагрузка приходилась на бюджет Москвы, и только небольшая часть – на страховщиков. Потом эта пропорция стала обратной и сейчас на бюджет приходится 15 %. И если разобраться, софинансирование Московского правительства стало вообще ненужным, потому что за прошедшие годы собрана статистика, известна убыточность, и если Москва решит дальше не участвовать, страховщики в состоянии все убытки нести на себе сами, экономика от этого не ухудшится.
Возвращаясь к софинансированию в федеральном законопроекте, позиция страховщиков была такая: не надо копировать Московскую систему. Надо сделать, чтобы в нижнем слое была ответственность страховщиков по договору страхования, и только если сумма по договору полностью исчерпалась наступала бы ответственность государства. Тогда это станет реальной помощью для государства в оплате ущерба. Те же события на Дальнем Востоке показали, что лишь небольшое количество домов были полностью утрачены, большая часть имущества пострадало от плесени, долгого нахождения в воде, повреждения окон… Стоимость ремонта всего этого попадала бы в страховую сумму, и государству не пришлось бы помогать потерпевшим.
Но логика государства была другая: у нас есть Закон «О защите территорий и населения от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», который предусматривает безусловную выплату гражданину, находящемуся в зоне ЧС. Закон принят очень давно, он предполагает автоматическую выдачу денег, вне зависимости от наличия договора страхования и от размера материального ущерба. Допустим, дом на хорошем каменном основании стоял на возвышении, вода только дошла до порога, ничего не пострадало, но поскольку по документам деревню затопило в результате ЧС, владельцам платят деньги, хотя никакого материального ущерба нет. Наверное, стоит пересмотреть этот закон таким образом, чтобы он как-то был связан с договором страхования: если по договору страхования денег не хватило для компенсации реального материального ущерба, тогда платит государства, но если денег хватило – в сторону государства не надо даже смотреть.