Виртуальная выставка – экспонаты

Личность, о которой пойдет речь сегодня, в большинстве источников описывается исключительно в превосходных степенях. «Центр движения на Петербургской бирже, солнце, вокруг которого всё вращается» – такими высокопарными эпитетами характеризовал героя этой публикации британский(!) историк XIX века Стюард Росс Томпсон и добавлял, что это «российский Ротшильд, без которого любое крупное предприятие едва ли можно поставить на ноги». Это был человек несомненного предпринимательского таланта, по отзывам современников, отличающийся живым умом и большим интересом к последним достижениям современной науки, новинкам литературы, покровитель учения и искусств. Пользуясь поддержкой небедной семьи и богатых компаньонов в начале своего пути, он тем не менее смог «сделать себя сам», со временем получив баронский титул и став придворным банкиром Его Императорского Величества. Однако в этой бочке меда есть и своя ложка дёгтя, намёк на которую мы попытались обыграть в заглавии статьи. Как и в случае со многими крупными состояниями, не обошлось здесь без некоторых тёмных операций: помимо контрабанды, но не обычной, а на государственном уровне, были и эксклюзивные подряды на поставку товаров в армию.  Для нас же главный интерес говорить об этом человеке представляет тот факт, что он стоял у истоков первых трёх компаний огневого страхования, положив начало непродолжительной, но блестящей эпохе акционерного страхования царской России. Заинтригованы? Расскажем обо всём по порядку.

Среди заметных людей в истории становления российского страхования особо выделяется барон Людвиг фон Штиглиц. Род Штиглицев – еврейского происхождения, из крошечного немецкого княжества Вальдек – занимал высокое социальное положение при дворе местного князя. У отца было три сына, младшим из которых и самым удачливым, был Людвиг. Ранняя смерть отца вынуждает братьев искать собственные источники существования и в конце XVIII века двое старших братьев Николай и Бернгард приезжают в Санкт-Петербург. У семьи Штиглицев уже имелись прочные связи с Россией через родственников и богатых компаньонов, обосновавшихся в столице и Херсоне. Кроме того, Россия привлекала иностранцев, в особенности немцев, заманчивыми перспективами. Манифест Екатерины II от 1763 года «О дозволении всем иностранцам…» предлагал исключительно выгодные условия переселения: покрытие расходов на переезд, беспроцентные ссуды от правительства, но главное – выделялись неосвоенные плодородные земли. В 1802 году в возрасте 25 лет и без какого-либо капитала Людвиг морем прибывает в Санкт-Петербург и связывает всю свою дальнейшую жизнь с новой родиной. Спустя всего полгода он уже записывается купцом Первой гильдии, и на одолженные у старшего брата Николая 100 тысяч рублей ассигнациями, начинает торговые операции. Поначалу дела шли неудачно, и если бы не помощь старшего брата , неизвестно, как сложилась бы судьба молодого коммерсанта. В 1803 году Людвиг учреждает банкирский дом «Штиглиц и Ко», которому суждено будет стать крупнейшим в Российской империи, а через два года переезжает в самый престижный район Санкт-Петербурга, на Английскую набережную. Интересная деталь: в начале XIX века братья Штиглицы переходят в лютеранство, что, вероятно, было вызвано чисто практическими соображениями. Иудаизм в Российской империи накладывал на Штиглицев ряд ограничений на проживание и ведение финансовой деятельности. Христианская религия, пусть и не Православие, снимала такие ограничения. В 1808 году Людвиг принимает российское подданство и получает славянское имя Любим Иванович.

Следуя русской поговорке «кому война, а кому – мать родная», самый интересный период жизни Людвига с точки зрения накопления капитала начинается со времени Континентальной блокады Англии 1806 – 1814 гг. Блокада осуществлялась главным образом Францией во главе с Наполеоном I при участии большинства европейских стран, в том числе и России. Данная практика подразумевала запрет на торговые, почтовые и иные отношения с Британскими островами. Однако каждая страна имела свой интерес, и несмотря на официальные договоры, находились способы обхода эмбарго. Так, согласно правилам блокады, некоторым судам был разрешён ввоз в Россию аптекарских товаров. Поскольку страна нуждалась в английских мануфактурных и фабричных изделиях, некоторые из которых нигде более не производились, то была налажена их контрабанда, при благосклонном попустительстве российского правительства. В обратную сторону плыли самые ходовые экспортные товары Российской империи начала XIX  века: пшеница, пенька и сало. Осуществлял эти контрабандные операции, вероятно при содействии старшего брата Николая, Людвиг Штиглиц. В 1812 году по данным Министерства финансов годовой оборот торгового дома «Штиглиц и Ко» превысил 10 млн руб. ассигнациями и превзошёл оборот всех прочих коммерсантов, ведущих торг в порту Санкт-Петербурга. Кроме того, во время Отечественной войны 1812 года против наполеоновской Франции, Штиглиц и Николай получили от правительства крупные провиантские подряды для армии, а также винные откупа – один из основных источников первоначального накопления капитала в России.

22 августа 1826 года по случаю коронации Николая I «за оказанные правительству услуги и усердие к распространению торговли» Людвиг произведен в потомственное баронское достоинство, а в 1828 году получает неофициальный титул придворного банкира. Его банкирский дом становится крупнейшим в России и одним из крупнейших во всём цивилизованном мире, имея тесные деловые связи с известнейшими банкирскими домами западной Европы, включая Ротшильдов. Оказывая колоссальное влияние на все значительные проекты в стране, он ссуживал деньги другим крупным коммерсантам, аристократии и выполнял международные финансовые посреднические операции для правительства Его Императорского Величества. При непосредственном участии Людвига Штиглица были учреждены: первая акционерная транспортная компания в России «Общество первоначального заведения дилижансов» (1820 год), первое акционерное общество огневого страхования «Первое Российское страховое от огня общество» (1827 год), первая российская компания морского судоходства «Общество Санкт-Петербургского-Любекского пароходства» (1830 год). При посредничестве Штиглица в 1842 году был заключен государственный 4% внешний займ на 8 млн. руб. серебром для продолжения строительства Николаевской железной дороги, связавшей Санкт-Петербург и Москву. Сокращение времени в пути с 4,5 суток до 22 часов между двумя столицами в XIX веке по своему эмоциональному и практическому эффекту сопоставимо с началом эпохи Интернета в XXI веке. Со временем барон занялся также производством, основав сахарный завод и бумагопрядильную фабрику.

Но не одни только прибыли интересовали Людвига Штиглица. Скопив огромный капитал, он начинает заниматься благотворительностью, жертвуя значительные суммы на образование. В частности, на средства барона построено трехэтажное каменное здание Коммерческого училища в Санкт-Петербурге. Большие средства шли также на помощь неимущим и детям.

Людвиг Штиглиц умер в своём доме на Английской набережной Санкт-Петербурга утром 6 марта 1843 года на 65 году жизни от апоплексического удара. В знак траура в день похорон 11 марта Санкт-Петербургская биржа была закрыта, что делалось лишь в исключительных случаях. Согласно пожеланию усопшего похороны проходили без лишней пышности.

В своем духовном завещании единственному сыну барон писал: «Любезный, дорогой мой Александр! Имение, которое тебе оставляю, как ты увидишь по партикулярной книге моей, весьма значительно, имя которое носишь, – второй для тебя капитал. Вот плоды неутолимых усилий двух поколений, носивших это имя… Сохрани это имя, дабы оно перешло и к тем, которых однажды оставишь после себя… Знаю, что ты употребишь большое состояние свое благородным и мудрым способом. Намерен ли ты продолжать торговое дело, это от тебя зависит. Сопряжено оно с опасностями, беспокойством, и нет тебе надобности приобретать его для своего состояния. Я на твоем месте посвятил бы занятиям по владению различными фабриками и имениями… В таком случае здешний торговый дом ты можешь ликвидировать… Представляю, впрочем, все твоему собственному выбору и размышлению и никогда не считай себя обязанным делать из-за меня то, что противно твоему желанию; по какому пути тебе ни пойти, помни, что должен наставить себе за правило: сохранять, а не приобретать.»

Александр Штиглиц продолжил дело отца, став крупнейшим финансистом своего времени и первым в истории управляющим Государственного банка России. Его благотворительная деятельность также была обширной.

Мы постарались беспристрастно рассказать о большой личности в истории России XIX века. Людвиг Штиглиц не принадлежал к потомственной русской аристократии, он являлся представителем нового поколения, усилиями которого во многом построен мир современного капиталистического общества. Полагаем, что было бы нечестно по отношению к читателям, повествуя о жизненном пути этого человека, исходить лишь из позиции восхищения, которая несомненно читается в приведенной в начале статьи цитате английского историка Томпсона. Сложно представить, чтобы человек, сделавший себя сам в финансовом мире, чего уж там, коррумпированной страны, не участвовал в каких-либо сомнительных с точки зрения права операциях. Но и выпячивать именно эту сторону биографии нам не представляется корректным. Мы предлагаем читателям, взвесив приведенные факты, самим определить своё отношение к этой без сомнения незаурядной личности.

А как же учредительство первых акционерных страховых компаний, о чём мы упомянули в начале статьи, спросите вы? Об этом мы с удовольствием расскажем вам в нашей следующей публикации.