Виртуальная выставка – экспонаты

Революционные события зачастую делят жизнь людей на два периода: до и после. Это утверждение справедливо как для государственного деятеля, так и для обывателя. Однако в удивительной судьбе человека, о котором мы расскажем сегодня, таких периодов можно выделить целых четыре. Их хватило бы на четыре полноценные жизни: от активного деятеля финансово-промышленной элиты России до заключения и смерти в немецком концлагере. Особый же интерес говорить об этом человеке в рамках цикла наших публикаций заключается в том, что он участвовал в становлении одного из самых успешных взаимно-паевых страховых обществ Российской империи, деятельность которого была сконцентрирована на страховании объектов промышленности по всей огромной стране. И чтобы уж совсем заинтриговать читателя, упомянем здесь, что герой сегодняшней публикации принадлежал к одной из самых известных фамилий в России — Третьяковым. О жизненном пути промышленника, государственного деятеля, шпиона советской разведки и заключённого нацистского концлагеря Сергея Николаевича Третьякова пойдёт рассказ в последующих двух публикациях.

Магнат

Сергей Николаевич Третьяков родился в 1882 году в одной из самых известных и богатых купеческих семей России. Его дед приходился младшим братом Павлу Михайловичу Третьякову, вместе с которым они основали всемирно знаменитую Третьяковской галерею в Москве. И хотя фамилия Третьяковы была распространена не только в среде русского дворянства, но также среди мещан и крестьян, в данном случае можно сказать, что речь идёт о представителе «тех самых Третьяковых». О ранних годах жизни Сергея Николаевича известно немного. В частности, уже в 1899 году 17-летний юноша становится главой фабрично-торгового товарищества «Николай Третьяков и Ко», названного по имени отца, который был художником. В 1901 году Сергей Третьяков поступил на физико-математический факультет Московского университета, который он окончил в 1905 году. Вероятно, практика в фабрично-торговом товариществе отца была успешной, и в этом же году, в возрасте всего лишь 23 лет, Сергей Николаевич возглавил правление Товарищества Большой Костромской Льняной Мануфактуры (БКЛМ). В конце XIX века Россия занимала 80% мирового рынка в производстве льна, а Костромская Мануфактура являлась одним из ведущих производителей изделий из этого материала. Предприятие было поставщиком Императорского двора и армии, а значительная часть её продукции экспортировалась в Англию и Францию. До революции 1917 года Костромская Мануфактура фактически формировала бюджет города Костромы. Таким образом, можно сказать, что Сергей Третьяков возглавил стратегическое предприятие общенационального значения. Достаточно быстро молодой промышленник становится владельцем ряда других крупных предприятий льняной отрасли и одним из самых влиятельных людей в экономике страны, а с 1910 года числится председателем Всероссийского объединения льняных фабрикантов.

«Политика есть концентрированное выражение экономики» — значительно позже описываемых событий и в совершенно иных условиях существования напишет вождь пролетарской революции Владимир Ленин, вероятно, под впечатлением того, как крупный капитал времён Российской империи неизменно проникал в исполнительную и законодательную власть. Исключением из правила не стал и Сергей Третьяков, в 1912 году ставший членом Центрального комитета только что учреждённой Партии Прогрессистов. Программа партии включала такие базовые для сегодняшнего дня, но революционные для своего времени, требования, как: ответственность правительства перед Государственной Думой, постепенное введение всеобщего избирательного права, отмена административного надзора за органами земского и городского самоуправления и другие. Либеральная по своей идеологии партия занимала центристскую позицию, она задумывалась как партия бизнеса, что нашло отражение в составе её членов. В некотором роде Партию Прогрессистов можно назвать мозговым центром экономической элиты своего времени, куда входили такие видные представители эпохи, как: магнат Павел Рябушинский, промышленник Сергей Четвериков, будущий глава Временного правительства после отречения от трона Николая Второго князь Георгий Львов и другие.

В начале публикации мы упомянули, что Сергей Третьяков принял участие в деятельности одного взаимно-паевого страхового общества, чьи интересы были сконцентрированы на страховании промышленных объектов. Речь идёт о «Российском взаимном страховом союзе» — одном из самых успешных дореволюционных взаимных страховых обществ, учреждённом в 1903 году торгово-промышленными фирмами Центрального промышленного региона России, преимущественно текстильными предприятиями. Создание новой компании было обусловлено крайним недовольством промышленников высокими премиями в страховании фабрик от огня, которые предлагали акционерные страховые общества. К слову, текстильные фабрики — основа бизнеса Сергея Третьякова, считались одними из наименее предпочтительных объектов страхования ввиду пожароопасности. Третьяков вошёл в состав Совета Страхового союза — одного из органов управления компанией. По уставам взаимно-паевых обществ, учредительские паи, которые приносили своим владельцам ежегодный доход, подлежали постепенному погашению до полного превращения общества во взаимное, однако на практике ни одно российское общество, созданное в этой форме, не прошло весь путь трансформации. Их главная особенность в отличие от обществ акционерного страхования состояла в том, что застрахованные лица являлись одновременно членами общества с правом участия в общих собраниях. Как правило, взаимные страховые общества могли предлагать более низкий страховой тариф за счёт экономии на издержках, однако порой данная форма учредительства служила не более чем маркетинговым ходом в конкурентной борьбе за потребителя. Ярким примером такой организации с печальным концом может служить общество «Россиянин», о котором мы писали в статье «Крах «Россиянина» от 02 августа 2019 года.

Государственный деятель

После Февральской революции 1917 года и упразднения монархии власть в стране перешла к Временному правительству. Первым главой Временного правительства был избран князь Георгий Евгеньевич Львов, с 1911 года — член Московского комитета партии Прогрессистов, в Центральный комитет которой входил и Сергей Третьяков. В этом же месяце Третьякова избрали заместителем председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, а в июне — гласным Московской городской думы. В середине июля всё того же 1917 года сменивший на посту председателя Временного правительства князя Львова Александр Фёдорович Керенский приглашает Сергея Третьякова в новое правительство на пост министра торговли и промышленности. Напомним, что к этому времени ему шёл лишь 35-й год жизни. Третьяков выдвинул Керенскому ряд условий своего вхождения в коалиционное правительство, среди которых были: «восстановление боевой мощи армии и железной дисциплины в тылу; внешняя политика России должна покоиться на полном единении с союзниками; всякие классовые притязания как промышленников, так и рабочих должны быть подчинены государственным интересам». Было и ещё одно требование, звучащее красиво, но весьма размыто, и намекающее на внутрикорпоративную борьбу: «во Временном правительстве не место лицам, представлявшим лишь самих себя». В конечном счёте Александр Керенский прервал переговоры о вхождении Третьякова в правительство, поскольку счёл для себя невозможным удовлетворить требование последнего об исключении из него эсера Виктора Чернова.

Незамедлительно после провала переговоров, Сергей Третьяков дал интервью журналистам, в котором заявил: «Временное правительство будущего состава всё же не обойдётся без представителей торговли и промышленности. Мы нужный народ, мы нужны им как хлеб насущный, как воздух». Его слова оказались пророческими, и 25-го сентября 1917 года он вошёл в состав 3-го коалиционного правительства Керенского в качестве председателя Высшего экономического совета и Главного экономического комитета. Однако дни Временного правительства уже были сочтены. 26 октября 1917 года Сергей Третьяков и другие министры Временного правительства были арестованы красногвардейцами в Зимнем дворце и заключены в Петропавловскую крепость. В начале 1918 года благодаря усилиям Политического Красного Креста — ряда организаций, оказывавших помощь политзаключенным в Российской империи, Советской России и позднее в СССР, Сергея Третьякова и ещё трёх министров Временного правительства удалось перевести из крепости в тюремную больницу, откуда он сначала приезжает в Москву, а затем через Харьков оказывается в Париже.

Покинувший разорённую войной и революционными событиями Россию, проведя несколько месяцев в тюрьме под надзором красноармейцев и очутившись в конце концов во Франции, Сергей Николаевич мог начать обустраивать жизнь в эмиграции среди многих своих небедных соотечественников. Его компетенции, репутация и связи вполне позволяли дистанцироваться от опасностей и хаоса родной страны. Однако, очевидно в силу своего характера, когда в ноябре 1918 года ему поступило предложение от адмирала Колчака занять пост министра торговли и промышленности, а также заместителя председателя Совета министров в т.н. «Омском правительстве», Сергей Третьяков немедленно выехал в Омск. Человек практического ума, он верил, что в 1918 — 1919 годах ещё были реальные шансы восстановить старый порядок. Но уже спустя всего десять месяцев он вернулся в Париж... сразу после ряда крупных поражений белых армий летом 1919 года.

Вернувшись в Париж, Сергей Третьяков стал активно участвовать в различных эмигрантских объединениях, в частности стал председателем Русской торговой палаты и заместителем председателя Российского торгово-промышленного и финансового союза, более известного как Торгпром — первой в истории России единой предпринимательской организации. Созданный в феврале 1920 года, Торгпром объединял более чем 600 российских промышленников, банкиров, глав торговых домов и собственников страховых компаний в эмиграции. Относительно многих эмигрантов, эти люди находились в весьма привилегированном положении, поскольку имели немалые активы за рубежом, в том числе и на счетах филиалов российских предприятий, банков и страховых обществ. На первых порах русские предприниматели за границей продолжали ощущать себя значительной социально-политической силой, вели закулисные переговоры с правительствами стран и вынашивали планы по свержению большевизма.

Тогда как многие представители высших кругов русской эмиграции в начале 1920-х годов ещё продолжали жить иллюзиями о возрождении прежней России, Сергей Третьяков одним из первых пришёл к пониманию, что поворота в прошлое не будет, что новая советская власть является данностью существования огромной страны, и уж точно не сообщества русской буржуазии Европы и Америки могут изменить это положение вещей. Кроме того, у эмиграции постепенно заканчивались деньги, и кому, как не бывшему председателю Экономического совета правительства Керенского и бывшему министру промышленности и торговли правительства Колчака было видеть перспективы развития этой истории. Вероятно, что именно разочарованием была обусловлена попытка самоубийства Сергея Николаевича в 1926 году, причём спасён он был родными в самый последний момент. Эти годы стали переломными в судьбе Сергея Третьякова, и из сторонника белоэмигрантского движения он стал союзником новой советской России, в 1929 году начав сотрудничество с Иностранным отделом ОГПУ — советской внешней разведкой. В конце концов этот путь привёл его к заключению и смерти в немецком концлагере в 1944 году, но об этих событиях в судьбе Сергея Третьякова мы расскажем в следующей публикации.