Виртуальная выставка – экспонаты

Продолжая повествование о страховом обществе «Русский Ллойд», естественно предположить, что компания с таким громким именем, да с такими фамилиями в составе совета директоров (Елисеев! Нобель!), должна и штаб-квартиру себе иметь под стать. Благо, что средства на дорогую недвижимость имелись: как на счетах организации, так и на счетах её собственников. И действительно, такое здание мы нашли. Однако назвать его домом не очень поворачивается язык, да и во всех источниках оно фигурирует не иначе как дворец. Мы уже писали об одном самом настоящем дворце, расположенном в начале улицы Большая Лубянка в Москве в статье «Дворец для страховщика» от 23 августа 2019 года. Наш рассказ сегодня пойдёт о бывшей штаб-квартире страхового общества «Русский Ллойд» в Санкт-Петербурге — здании, являющимся объектом культурного наследия народов Российской федерации федерального значения.

Давайте немного пофантазируем, где было бы наиболее символично разместить правление страхового общества, изначальная специализация которого заключалась в страховании грузов, отправляемых морем? Конечно же, главная контора должна быть расположена неподалёку от основных потребителей такой услуги, хотя бы даже и в столице, Санкт-Петербурге. Однако размещать правление общества непосредственно в порту будет как-то... мелковато. Пожалуй, если то позволяют средства, хорошо бы подобрать район попрестижнее, чтобы поблизости были и банки, и дорогие магазины, и, конечно же, различные представители высшей бюрократии. Одно из первых, что приходит на ум, это улица Большая Морская, в народе прозванная «Бриллиантовой». Здесь на начало XX века находились конторы банков, лучшие магазины, а также несколько домов крупнейших страховых обществ Российской империи, включая штаб-квартиру общества «Россия» и тут же, на набережной реки Мойки с угла Исаакиевской площади — «Первого Российского страхового общества». Но не будет ли тесно в таком соседстве? Ещё одной улицей, которая подходит под наши требования, является Гороховая. Пусть иного читателя не смутит столь простое её название, данное по фамилии немецкого купца Гарраха (в России, конечно же, все звали его Горохов), ведь изначально улица называлась Адмиралтейский проспект. Гороховая прямой стрелой отходит от здания Адмиралтейства и существует уже с 1730-х годов, а в конце XIX века считалась одной из наиболее престижных улиц столицы. Но речь, всё-таки, идёт о компании морского страхования, и хорошо бы, чтобы из окон правления открывался простор Невы, проплывали мимо суда, и крики чаек напоминали о далёких странах, куда уходили застрахованные корабли, возвращаясь с бордосским вином, испанским хересом и разными колониальными товарами. Поскольку Дворцовая набережная уже занята резиденцией императоров, другим весьма подходящим местом можно считать Адмиралтейскую.

В истории России начала XX века немало примеров, когда здания бывших страховых обществ и банков занимали «бояре» и «князья» новой власти — высшая советская номенклатура. Случаев же, когда недвижимость высших лиц государства переходила в собственность страховщиков — единицы. Одним из таких примеров является дворец великого князя Михаила Михайловича по адресу Адмиралтейская набережная 8. Чтобы отличать его от Михайловского дворца, где сейчас находится Государственный Русский Музей, ему дали имя Мало-Михайловский. Скажем несколько слов о первом собственнике здания, тем более что в особенностях его биографии и кроется разгадка, почему дворец был выставлен на продажу. Михаил Михайлович Романов (1861 — 1929 гг.) приходился внуком императору Николаю Первому. Титул великого князя присваивался детям и внукам правящего монарха и давал обладателю право в очереди на российский престол. По решению императора обладатель титула мог быть также лишён оного, если обстоятельства его рождения или жизни входили в противоречие со статьями «Учреждения об императорской фамилии», в которых определялись требования к кандидатам на трон. Практически это и произошло с великим князем Михаилом Михайловичем.

Весной 1891 года Российский Императорский Дом потряс скандал. Большой любитель военной службы и завсегдатай петербургских салонов Михаил Михайлович во время нахождения за границей в итальянском городе Сан-Ремо сочетался браком со старшей дочерью принца из крошечного немецкого графства Нассау Софьей Меренберг, приходившейся внучкой А.С. Пушкина. Тогда как для многих возможность породниться с потомком великого русского поэта была бы воспринята за честь, с точки зрения Императорской фамилии этот брак был неравным, по которому ни супруга, ни дети не имели права претендовать на трон (т.н. морганатический брак). Известие было негативно воспринято императором Александром III, который в телеграмме отцу невесты написал, что «брак Великого князя Михаила Михайловича, заключённый без моего разрешения и без согласия и благословения его родителей, никогда не сможет быть признан законным и должен рассматриваться как ничтожный и недействительный. Александр». В скором времени, великий князь, которого родственники зачастую называли просто Мих-Мих, был уволен со службы с сокращением денежного довольствия, а также ему был запрещён въезд в Россию. Возможно, женившись на Софье Меренберг, Михаил Михайлович торопился. Дело в том, что в том же 1891 году заканчивалось строительство его дворца. По свидетельству его родного брата, великого князя Александра Михайловича (имевшего совершенно иной политический вес в государстве): «Достигнув совершеннолетия в 20 лет и получив право распоряжаться своими средствами, он начал постройку роскошного дворца. — У нас должен быть приличный дом... — сказал он архитектору. Под словом „мы“ надо понимать его и его будущую жену. Он ещё не знал, на ком женится, но во что бы то ни стало собирался жениться на ком-нибудь и как можно скорее». После запрета на въезд в Россию, имущество Михаила Михайловича было передано под опеку отцу и старшим братьям.

Участок под будущий дворец великий князь Михаил Михайлович приобрёл в 1884 году у одного из богатейших людей России барона Горация Гинцбурга. Зачем же, мягко говоря, небедному человеку, было продавать недвижимость в столь фешенебельном районе города, в непосредственной близости от Зимнего дворца и особняков на Английской набережной? Это могло быть связано с начинавшимися финансовыми затруднениями в связи с резкими колебаниями курса рубля в 1880-е годы, что привело крупнейший банкирский дом «И.Е. Гинцбург» к оглушительному краху в начале 90-х годов XIX века. С другой стороны, в реалиях взаимоотношения бизнеса и власти в России, продажа земли могла быть вызвана и просьбой о «небольшом одолжении» от одного из Романовых. Новость о грандиозном строительстве появилась в прессе. В еженедельном приложении «Неделя строителя» к архитектурному и художественно-техническому журналу «Зодчий» за апрель 1885 года читаем следующее: «Число дворцов, принадлежащих членам Августейшей фамилии, в ближайшем будущем увеличится ещё одним, который решено возвести для великого князя Михаила Михайловича. Дворец будет сооружён на участке земли, приобретённом на Новой Дворцовой набережной р. Большой Невы, причём, ввиду значительных размеров участка, под строения дворца будет уступлена морским ведомством часть дворовой земли, принадлежащей адмиралтейству. Постройку дворца положено начать нынешним летом». Итак, как оказалось, деятельное участие в предоставлении участка земли для нового роскошного жилища великого князя принял не только богатейший магнат империи, но и одно из министерств.

Дворец великого князя проектировал заслуженный архитектор времён эклектики (смешения разных исторических стилей в одной постройке) Максимилиан Егорович Месмахер (1842 — 1906 гг.) К числу его знаковых работ относится Массандровский дворец императора Александра III в Крыму, дворец великого князя Алексея Александровича на набережной реки Мойки и здание Центрального училища технического рисования имени барона Штиглица — сына Людвига Штиглица, одного из отцов коммерческого страхования в России. Строительство дворца для Михаила Михайловича длилось шесть лет, но отделка помещений затянулась до 1900 года. Такая нерасторопность могла быть связана как с описанным выше происшествием с августейшей особой, так и с тем, что в техническом отношении это было одно из самых передовых зданий конца XIX века в стране. Помимо таких стандартных атрибутов комфортной жизни того времени как водопровод и канализация, в доме было проведено электричество, газ, телефон. Заметим здесь, что первой электрифицированной постройкой в Санкт-Петербурге стал Зимний дворец в 1886 г.

Спустя некоторое время после того, как имущество Михаила Михайловича перешло под опеку отца и братьев, в 1893 году дворец на Адмиралтейской набережной сдали в аренду на 10 лет Управлению Юго-Западных железных дорог. Через восемь лет, в 1905 году, сменив ещё одного собственника, здание передали Министерству торговли и промышленности. Около 1910 года было принято решение о его продаже, поскольку известно, что в это время желание о приобретении изъявило... посольство Германии. Однако немцам в покупке было отказано. Неофициальная причина заключалась в излишней близости дворца к Зданию Главного адмиралтейства. И только в 1911 году страховое общество «Русский Ллойд» купило дворец великого князя, в котором тот не прожил ни единого дня. К слову, Михаил Михайлович, находясь за рубежом, каких-то финансовых трудностей не испытывал, а с восшествием на трон в 1896 году императора Николая Второго не так долго оставался в немилости. В 1899 он был восстановлен на службе в чине штабс-капитана, а годом позднее повышен до капитана. За великим князем были оставлены права частного лица с сохранением титула, но без привилегий члена Императорского Дома (то есть занять трон он права уже не имел ни при каких обстоятельствах). Наконец, отдельным указом императора Николая Второго от 17 августа 1901 года, его брак был признан законным. В 1910 году Михаил Михайлович получил чин полковника и был вновь назначен флигель-адъютантом с зачислением в Свиту Императора. Однако в Россию он так и не вернулся, с 1910 года проживая вместе с супругой на арендованной усадьбе в аристократическом районе Лондона. Что ж, принимая во внимание, какое недалёкое будущее ожидало Россию и династию, ссылку великого князя Михаила Михайловича можно считать большой для него удачей. В последние годы жизни великий князь жил на Французской Ривьере. Он умер в 1929 году, во вполне почтенном для того времени возрасте 67 лет. Похоронен в Лондоне на кладбище Хэмпстед. Ещё один любопытный портрет к личности этого человека: в 1908 году великий князь написал автобиографический роман «Не унывай» (Never Say Die), в котором осудил сословное неравенство в браке и существовавшие правила бракосочетания высокопоставленных лиц. Эта книга была запрещена в Российской империи.

Страховое общество «Русской Ллойд», купив дворец в 1911 году, оставалось его собственником вплоть до революции. Однако для того, чтобы адаптировать здание под свои нужды, внутренние помещения были перестроены по проекту архитектора Павла Карловича Бергштрессера (1851 — 1920 гг.) В пристройках были оборудованы квартиры для руководства страхового общества. После Октябрьской революции помещения бывшего дворца и штаб-квартиры страхового общества традиционно заняли органы государственной власти. Ещё одна любопытная история приключилась со зданием уже в период новейшей истории России. В начале 2010-х годов Мало-Михайловский дворец был продан Фондом имущества города Санкт-Петербурга на аукционе. Через год новый собственник выставил здание на торги за сумму уже 2,5 раза выше. В настоящее время, по информации ряда изданий, владельцем дворца является дочерняя структура одной из крупнейших российских компаний с государственным участием.