Виртуальная выставка – экспонаты

В первой части мы рассказали об истории возвышения одного из самых ярких представителей деловых кругов Российской империи конца XIX века, прозванного в народе «Московским Ротшильдом». О богатстве Лазаря Полякова ходили легенды. Частично эти легенды подтвердились в ходе правительственной ревизии, которая выявила значительное расхождение в стоимости актива и пассива баланса. В результате ряда просчётов и разразившегося в начале XX века мирового экономического кризиса над Поляковым сгустились серьёзные тучи. Но у ловкого дельца было немало покровителей в самых высоких правительственных кругах, так что шанс удержать свой банкирский дом на плаву всё ещё существовал. Если бы не сама структура бизнес-империи Лазаря Соломоновича, питательной средой который были не столько деньги, сколько гремучая смесь из различных долговых бумаг. Крах «Московского Ротшильда» был велик и даже вызывал опасения в безопасности для всей финансовой архитектуры России, не говоря об утери влияния в одной из ближневосточных стран, где Поляков являлся одним из главных проводников российских государственных интересов.

Прежде, чем переходить к рассказу о серии авантюр, приведших Полякова к краху, следует коротко рассказать об одном из основных активов его банкирского дома. Московский международный торговый банк, о котором мы упомянули в первой части публикации, был ядром финансово-промышленной империи Полякова и главным донором его авантюр. К середине 1890-х годов по размеру основного капитала, составлявшего 10 млн. руб., банк являлся первым в Москве, обладая одной из лучших в стране сети отделений, которых насчитывалось 22. Ещё 7 отделений находились в Германии, Польше, Испании, Нидерландах... и ещё одно представительство, сыгравшее роковую роль для «Московского Ротшильда», в столице Персии, Тегеране. К слову, здание банка в Москве существует по сей день и выполняет всё те же функции. Оно известно многим благодаря исключительно удачному расположению на углу улиц Кузнецкий мост и Рождественка; монументальной, даже роскошной архитектуре в стиле неоренессанс; и огромной надписи «банкъ» золотыми буквами в верхней части фасада, на специально спроектированном для этой цели аттике.

Авантюрист

Чем заняться человеку, у которого есть всё? Можно вложить средства в самый передовой или даже фантастический проект и стать, как сказали бы сейчас, венчурным капиталистом; можно переквалифицироваться в меценаты, финансировать различных деятелей искусств, и тем самым снискать себе благодарность и восхищение потомков. А можно заняться хотя бы даже и производством спичек, но не где-нибудь, а в таких краях, где нет никакого леса, из которого их можно было бы производить. Именно так проще всего описать одну из самых удивительных авантюр, которую затеял Лазарь Поляков.

В 1889 году Поляков выкупил у одного бельгийского подданного права на монопольное производство спичек в Персии, современный Иран. Поляков был близок с персидским шахом Насер ад-Дином, что открывало захватывающие возможности для ведения бизнеса в этой богатой, но технологически отсталой ближневосточной стране. Для этих целей в том же году было основано «Товарищество промышленности и торговли в Персии и Средней Азии» с основным капиталом в 400 тыс. руб. с отделениями во многих крупных городах. Концессия была оценена в 320 тыс. руб., паи товарищества отошли Полякову, а разница в 80 тыс. руб. записана в долг его банкирскому дому. Стоит ли говорить, что этот долг никогда возвращён не был. За 200 тыс. руб. в Тегеране была построена спичечная фабрика, деньги выделил Московский международный торговый банк Полякова. Казалось бы, зачем рисковать средствами собственного банка? Но, памятуя о любви Лазаря Соломоновича к различным финансовым схемам, он и в этом случае смог провернуть дело с исключительной для себя пользой: банк, который лишь частично принадлежал Полякову (11 из 40 тысяч акций, остальные были распределены между миноритарными акционерами), получил векселя Персидского товарищества, а сам Поляков — живые деньги на строительство фабрики. Когда же в 1890 году Поляков стал генеральным консулом Персии в Москве, не воспользоваться таким политическим капиталом было бы глупо.

С самого начала деятельность товарищества по производству спичек в гористой и пустынной местности пошла неудачно. Предприятию не хватало оборотных средств и материалов. Последнему факту вряд ли стоит удивляться. Однако вместо того, чтобы отказаться от своей авантюры, в 1893 году Поляков провёл докапитализацию Товарищества до 1 млн. руб. (снова за счёт средств своего же банка) с той целью, чтобы оно могло заниматься посреднической деятельность по обмену русских и персидских товаров. В этом же году было открыто тегеранское отделение Московского международного торгового банка. Но и в торговой деятельности Товарищество не преуспело, мгновенно уйдя в убыток размером более полумиллиона рублей. Позднее Лазарь Соломонович говорил, что бельгийский подданый по фамилии Дени смог очень ловко его провести, продав заведомо убыточную концессию. Однако похоже, что провести других Поляков хотел сам, создав финансовую дыру, через которую выводил деньги из подконтрольных предприятий и банков.

Чтобы как-то выправить дела, Персидское товарищество занялось скупкой среднеазиатского хлопка для последующей перепродажи текстильным фабрикам в Москве. Ну что же, учитывая связи Полякова, похоже на вполне работающий бизнес. Где как не на Ближнем Востоке закупать хлопок для развивающейся семимильными шагами лёгкой промышленности России! Но результаты торговли хлопком оказались также со знаком минус, принеся около 300 тыс. руб. дополнительных убытков. Дошло до того, что Поляков через Персидское товарищество начал спекулировать американским хлопком, который выращивался в южных штатах, недавнем прошлом рабовладельческих. Поскольку об авантюре в Персии стало узнавать всё больше людей и, в особенности, заинтересованных участников его предприятий и банков, Поляков попытался скрыть убытки товарищества. Для этой цели он учредил Перновскую мануфактуру (на территории современной Эстонии), которая существовала только на бумаге. На строительство фабричного здания несуществующей мануфактуры было выделено около 1 млн. руб. из средств всё того же Московского международного банка (при основном капитале 10 млн. руб.!) Затем Поляков продал Перновской мануфактуре несколько принадлежащих Персидскому товариществу хлопчатобумажных заводов, благодаря чему с баланса Товарищества были списаны убытки в размере 530 тыс. руб. Чтобы читателю было проще понять порядок цифр в современных деньгах, речь идёт о сотнях миллионов и миллиардах рублей, но дать точную оценку по ППС невозможно.

В это же время старший брат Лазаря банкир Яков основал «Ссудное общество Персии», просуществовавшее всего несколько лет, впоследствии выкупленное Министерством финансов Российской империи и преобразованное в «Учётно-Ссудный банк Персии». Здесь интересно будет сказать об ещё одной, неофициальной, но очень важной миссии Лазаря Соломоновича и всего клана Поляковых. Их деятельность шла в русле внешней политики Российской империи, целью которой было закрепиться на рынках ближневосточных стран с целью сбыта отечественных мануфактурных товаров, а также расширить политическое влияние в регионе. Всё это стало частью так называемой «Большой игры» — крупнейшего геополитического соперничества между Российской империей и Великобританией за господство в Южной и Центральной Азии в XIX — начале XX века. В 1893 году ставший министром финансов царского правительства С.Ю. Витте поставил вопрос о необходимости расширения «русско-азиатской торговли» ввиду того, что пограничные с Россией «страны Азии служат рынками сбыта» русских мануфактурных изделий и «торговое в этих странах значение России находится в самой тесной связи» с «её политическим влиянием». Заметим здесь, что ещё в 1886 году через главного идеолога контрреформ Александра III Победоносцева императору было передано письмо среднего брата Лазаря Полякова, Самуила, содержащее секретный проект приобретения акций турецких и болгарских железных дорог с помощью синдиката банков при посредничестве нидерландской биржи. Форма организации должна была иметь «вид исключительно частного интереса», «а затем, через некоторое время, с такой же осторожностью и втихомолку русское правительство могло бы приобрести эти акции в свои руки».

Банкрот

В 1901 году Московский международный банк Полякова выплатил по обязательствам Персидского товарищества около 3 млн. руб. Вскоре убытки банка достигли 13,5 млн. руб. Запутанную систему долговых отношений банкирского дома Полякова во многом подкосила Денежная реформа 1895 — 1897 гг. Витте, когда был введён золотой стандарт, и окончательно разрушил мировой экономический кризис 1900 — 1903 гг. Из-за кризиса начались резкие колебания стоимости ценных бумаг на Санкт-Петербургской бирже, а построенный на долговых обязательствах бизнес Полякова не только не имел достаточных резервов, но и являлся к тому времени техническим банкротом.

В 1900 году Поляков обратился за кредитом в размере до 6 млн. руб. к Государственному банку, предлагая в залог акции Московского международного банка и ряда других. Это вызвало повышенное внимание министра финансов Витте, поручившего чиновникам министерства оценить реальный масштаб финансовой дыры в делах банкирского дома. В этом же году Витте докладывал императору Николаю II о «весьма шатком положении банкиров Поляковых», а также о своей озабоченности судьбой аффилированных с ними банков, ведь крах нескольких из них мог вызвать череду неплатежей и подорвать доверие населения к финансовой системе страны. В 1901 году Витте представил для ознакомления императору план спасения поляковских банков. Это было сугубо практическое решение, в котором не было места самому Полякову, хотя он неоднократно, через доверенных лиц в высшем руководстве страны, пытался, и ещё долгие годы после будет пытаться, до последнего сохранить контроль над своими активами. В ноябре 1901 года чиновниками Государственного банка и Особенной канцелярии по кредитной части была проведена ревизия банкирского дома. Львиная часть актива баланса (74%) была представлена процентными бумагами и акциями, стоимость которого, по уточнённой оценке, составляла лишь 67% балансовой стоимости или 37,7 млн. руб. против 53,5 млн. руб. обязательств. Собственный же капитал банкирского дома равнялся 5 млн. руб. Таким образом, Поляков был не в состоянии погасить кредиторские претензии на сумму почти 11 млн. руб. Для сравнения, доходная часть бюджета Российской империи за 1900 год составляла около 1,7 млрд. руб.

План Поляковых стать неофициальными агентами царя на Ближнем Востоке, в конечном счёте, обернулся против них. В отношении банкирского дома Лазаря Полякова было введено внешнее управление при конторе Государственного банка, задачей которого стала реализация активов с целью погашения долгов и прекращения дел учреждения. За 1902 — 1903 гг. Государственный банк предоставил банкирскому дому 22,5 млн. руб., приняв в качестве обеспечения почти все ценные бумаги на его балансе. Однако финансовая конъюнктура продолжала ухудшаться, год за годом разорялись крупные предприятия, падала цена российских акций. Процесс ликвидации банкирского дома растянулся на годы. Аналогичная судьба постигла и подконтрольное Полякову «Коммерческое страховое общество», ликвидация дел которого была начата в 1902 году, в 1903 году страховой портфель был передан обществу «Якорь». Страховая компания значилась с пометкой «в ликвидации» вплоть до 1913 года, но известно, что в 1917 году были напечатаны новые полисные бланки. Таким образом можно предположить, что наследники Полякова, по-прежнему владевшие пакетом акций страховщика, рассчитывали возобновить деятельность компании. Что же до судьбы банков и персидских предприятий Лазаря Соломоновича, то царское правительство, продолжая противостояние с Великобританией на Ближнем Востоке, для целей международной экспансии национализировало наиболее перспективные из них. Три крупнейших банка из империи Полякова послужили «питательной средой» для учреждённого в 1909 году Соединённого банка, одного из крупнейших в стране. Его штаб-квартира разместилась в том самом роскошном неоренессансном палаццо в центре богатой жизни Москвы, на углу Кузнецкого и Рождественки.

Благотворитель

Закончить этот рассказ об одном из самых ярких представителей дореволюционного российского капитализма хочется, всё же, на отрадной ноте. Лазарь Поляков, помимо многомилионных махинаций, также жертвовал огромные средства на благотворительность. И хотя зачастую в этом можно усмотреть практичный подход коммерсанта, добивающегося чинов и званий в качестве общественного и политического капитала, мы не берёмся судить этого человека таким образом. Пожалуй, главный памятник, который оставил после себя Лазарь Соломонович, это здание Московской хоральной синагоги, оформлением интерьеров которой занимался один из самых известных архитекторов своей эпохи Роман Клейн. Для Лазаря Полякова, как главы еврейской общины Москвы, строительство синагоги можно считать делом чести. Поляков частично финансировал строительство Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина (изначально Музей изящных искусств имени Александра III). Одно из наиболее выразительных неоклассических зданий Москвы также проектировал архитектор Роман Клейн. При открытии музея один из залов был назван Поляковским, сейчас это зал Искусство Древней Греции.

Вместо послесловия приведём цитату крупного российского экономиста, доктора политэкономии Фрейбургского университета (Швейцария) И.И. Левина (1887 — 1945 гг.), который описывал бизнес-империю Полякова в следующих словах: «При выяснении чрезвычайно сложных взаимоотношений банковых, железнодорожных, промышленных, торговых и страховых поляковских предприятий, в конце концов друг у друга заложенных и друг друга контролирующих, натыкаешься в буквальном смысле на своего рода... систему иерархии банков, насаждающих, организующих и направляющих национальное производство».