Виртуальная выставка – экспонаты

Комплекс зданий, о которых мы расскажем сегодня, занимает особое место в истории градостроительства Северной столицы — города, который сложно удивить очередной выдающейся постройкой. Его заказчиком выступило старейшее Первое Российское страховое общество, архитекторами — три брата одной из самых известных художественных династий России. Этот доходный дом-квартал с несколькими десятками парадных и лабиринтом внутренних дворов рассматривался в качестве эталонного для всей последующей застройки Санкт-Петербурга, но скорое начало Первой мировой войны и Октябрьская революция 1917 года кардинальным образом изменили как судьбу его жильцов, так и его самого. Когда последняя очередь комплекса была сдана в 1914 году, это стало запоздалым подарком для элиты, дни которой были уже сочтены. Но история дома на этом не закончилась, скорее наоборот, начался самый интересный период его существования. Жить хорошо — неотъемлемая потребность человека в независимости от политического строя. Очень быстро роскошные квартиры облюбовала новая власть большевиков, здесь стали селить выдающихся деятелей искусства, при этом часть квартир была переделана в коммуналки. Если присмотреться повнимательнее к «Дому Бенуа», как его прозвали в народе, то за прошедшие сто лет в нём изменилось немного, а сам он стал в чём-то аллегорией на всю нашу страну.

Сто лет назад, когда строительство комплекса зданий Первого Российского страхового общества было завершено, это был самый большой дом в Санкт-Петербурге, вероятно, и во всей Российской империи. Возникает вопрос, где в начале XX века в столице можно было разместить всё это? Очевидно, что строить доходный дом для элиты где-нибудь на окраине города нелепо. Но и снести часть исторической застройки в центре, если и возможно, будет стоить огромных затрат. Выход был найден — под застройку были выкуплены участки на Петроградском острове, буквально в километре от Петропавловской крепости и около трёх километров от Зимнего дворца. Казалось бы, почти центр города... но, что называется, на отшибе. До открытия постоянного Троицкого моста, подарка на 200-летие города, Петроградская сторона производила впечатление пригорода. Следующее описание Каменного острова и Каменноостровского проспекта начала XX века встречается в книге В.Н. Княжнина, изданной в 1922 г. и посвящённой биографии А.А. Блока: «Петербургская сторона, даже в начале 1900-х гг., была чистейшим провинциальным уголком, на 9/10 состоявшим из деревянных домиков, с садами и деревянными мостками вместо панелей... Даже на Каменноостровском проспекте в те годы владельцы и жильцы полудач-особняков в летнее время устраивали иллюминации в дни своих именин и рождений и даже пускали фейерверки. Большой и каменноостровский прорезала унылая, неторопливая конка, и сидевшие на империале её при проезде задевали шляпами за деревья».

Лучшее представление о каком-либо месте дают воспоминания человека. Для питерской писательницы Наталии Соколовской «Дом трёх Бенуа» стал одним из переживаний детства. В эссе «Мания Бенуа» Соколовская пишет: «Сначала в 1912-м принял своих первых жильцов дом № 26–28 по Каменноостровскому проспекту: „первая очередь“ строящегося жилого комплекса, равного которому не было тогда в столице империи. Весь квартал походил на погибший в том же 1912 году „Титаник“. Это и впрямь был огромный корабль, врастающий вглубь пространства сложноустроенными, сверкающими в ночи палубами-этажами. И все это чудо жилой архитектуры вынырнуло кормой прямо в 1914 год — в начало Первой мировой войны — на улицы Кронверкскую и Большую Пушкарскую (дома 29 и 37 соответственно)... Но главное — там остается дом, построенный Леонтием Бенуа, тот самый, целый квартал занявший дом-корабль, где с середины 1920-х годов, в первом по Большой Пушкарской (если идти от Каменноостровского) подъезде, на шестом этаже жили четыре сестры, мои будущие бабушки (родная и двоюродные). Когда точно и каким образом они, классово чуждые Советам поповские дочки, оказались в этом доме, остается для меня загадкой. Я же стала бывать там с раннего детства и даже неподолгу гостить».

Самый выдающийся доходный дом в коллекции недвижимости Первого Российского страхового общества запомнился вовсе не заказчиком строительства, но своими архитекторами. Над его созданием работали три брата, два родных и один двоюродный. Дворянский род Бенуа имеет французское происхождение, его представители — в числе наиболее выдающихся художественных деятелей России. Один из архитекторов, Леонтий Бенуа, проектировал «Корпус Бенуа» в Санкт-Петербурге, где сейчас располагается Русский музей. Среди его работ множество знаковых построек в Северной столице, а единственной постройкой в Москве является доходный дом Первого Российского страхового общества на углу улиц Кузнецкий мост и Большая Лубянка. Юлий Бенуа известен прежде всего доходным домом Н. В. Безобразовой на набережной канала Грибоедова в Санкт-Петербурге. Альберт Бенуа известен как художник-акварелист. В разработке проекта принимал участие также один из мастеров московского модерна Анатолий Гунст, но для народной молвы места для фамилии Гунста в названии дома уже найтись не могло.

В начале публикации мы упомянули, что после Октябрьской революции 1917 года начался самый интересный период существования дома. Хотя часть многокомнатных квартир прошла через «уплотнение» и роскошные апартаменты были превращены в коммуналки, лучшие квартиры достались советской партийной элите, в том числе руководителями города. Интегрированные гаражи по изначальному проекту Бенуа пришлись очень кстати его новым высокопоставленным жильцам. Помимо этого, к их услугам были все удобства, созданные ещё при царской власти: от парового отопления, электричества и телефона до лифтов, собственных прачечных и автономной электростанции. В доме было 25 парадных и до революции в каждой из них дежурил швейцар. К каждому из десяти дворов, составляющие настоящий лабиринт внутреннего пространства дома, был прикреплён свой дворник. В инфраструктуре комплекса имелась даже снеготаялка. Все эти удобства предназначались жителям всего 250 квартир.

С апреля 1926 года в квартире с окнами на Каменноостровский проспект жил один из ключевых деятелей партии, первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров. Убийство Кирова 1 декабря 1934 года стало поводом для начала массовых репрессий в СССР. С 1955 года квартира Кирова, где он жил с женой до самой смерти, была превращена в музей, который существует по сей день. Как для Москвы одним из символов политического террора стал Дом на набережной, которому хлёсткая народная молва дала и такое прозвище как «дом предварительного заключения», так и для Санкт-Петербурга одним из таких символов стал «Дом трёх Бенуа», многие высокопоставленные жители которого не избежали ночных арестов 1930-х годов. Среди репрессированных жителей дома: военачальник В.М. Гиттис, председатель Ленинградского исполкома И.Ф. Кодацкий, народный комиссар народного хозяйства Н.П. Комаров и другие. С 1924 по 1926 гг. здесь жил Григорий Зиновьев — ещё одна яркая личность, один из тех, кто вступил в открытую вражду со Сталиным и был расстрелян в 1936 году по сфабрикованному делу «Московского центра» (процесс «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра»). Среди жителей дома, благополучно переживших репрессии, были: биолог В.И. Иоффе, трижды лауреат Сталинской премии, скульптор М.Г. Манизер, маршал Советского союза В.М. Шапошников. В одной из квартир «Дома Бенуа» находился «Клуб Куусинена» — подпольная организация финских коммунистов, где в 1920 году произошла массовая стрельба. Жертвами стали восемь человек, десять получили ранения. Во время советско-финляндской войны 1939-1940 гг. Отто Куусинен советским правительством был назначен главой марионеточной Финляндской Демократической Республики, существование которой де-факто было только на бумаге.

В курдонёре (от фр. почётный двор) со стороны Кронверкской улицы установлен памятник композитору Дмитрию Шостаковичу, который жил в квартире № 5 корпуса вдоль Большой Пушкарской улицы с 1937 по 1941 год до своей эвакуации в Куйбышев (Самару). Здесь он сочинил первые три части произведения, которое после назовёт Седьмой симфонией. Ленинградская симфония, которую Шостакович закончил в конце 1941 года уже в эвакуации, исполненная 9 августа 1942 года в Большом зале филармонии блокадного Ленинграда, стала одним из символов сопротивления и стойкости советских людей. С 1945 по 1948 гг. в «Доме Бенуа» находилась общественная приёмная Шостаковича в статусе депутата Верховного Совета СССР.

Сегодня «Дом трёх Бенуа» можно назвать аллегорией на всю Россию. Самое первое сравнение, которое приходит в голову, это его размер. Как и наша страна, он также необъятен. Одни его подъезды, с местами отвалившейся масляной краской зелёного или персикового цвета, освещаемые лампочками накаливания, с привычными многим железными ящиками для писем и потёртыми ступенями лестницы мало отличимы от подъездов миллионов самых обыкновенных домов от Калининграда до Владивостока, разве что высота потолков выдаёт особенное происхождение дома. Другие парадные содержатся в исключительной чистоте, в них мягкий свет и цветы в кадках, а на входе посетителей встречает консьерж. В столь разных подъездах одного дома, как и в границах одной страны, живут самые разные люди: от наёмных рабочих в ещё оставшихся с советского времени коммуналках до наиболее обеспеченной прослойки в квартирах, размерам которых позавидовал бы и профессор Преображенский из романа Михаила Булгакова «Собачье сердце». А у него, напомним, было целых семь комнат, хотя он и желал иметь восьмую, под библиотеку.

Главный фасад дома со стороны Каменноостровского проспекта, строительство которого было окончено в 1912 году, отделан серым камнем и колоннами дорического ордера, украшен маскаронами и балюстрадой. Его плавная линия в сочетании с монументальным декором выглядит сдержанно, но не отказывает себе в элегантности. В этом облике ощущается архитектурная традиция северной Европы. Неоклассический стиль в архитектуре с вкраплениями украшательства, без которых уже невозможно было обойтись в начале XX века не прослыв ретроградом, в лучшей мере подчеркивал солидность и престиж компании-заказчика из финансового сектора. Со стороны Кронверкской улицы корпуса, строительство которых было окончено в 1914 году, производят более радостное впечатление и оформлены не без оглядки на традицию архитектуры итальянского Возрождения, напоминая дом страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре в Москве. Однако, тогда как дом общества «Россия» отличается большей помпезностью и декоративностью, как бы кричащей о своей исключительности на фоне патриархальных зданий Первопрестольной, дом Первого Российского общества представляется более целостным произведением искусства, где роскошь проявляется в сдержанной декоративности и монументальности.

Помимо квартир самого разного класса сегодня есть здесь и небольшие магазины, гостиницы, кафе, музей. Это не просто город в городе, это макет целой страны. Запутанную систему дворов-колодцев можно сравнить с путанностью нашей же системы управления. Уличные фасады, поддерживаемые в достойном виде, выглядят вовсе не так презентабельно, если заглянуть за угол или пройти вглубь иного двора — и в этом тоже можно усмотреть аллегорию на нарядную парадность нескольких городов нашей страны и унылую будничность всего остального обжитого пространства. Наконец, в этом доме жили выдающиеся деятели прошлого, творцы политической и культурной жизни. Так что история «Дома трёх Бенуа» теперь неразрывно связана и с историей России.