Виртуальная выставка – экспонаты

Этот рассказ мы начнём не с даты рождения героя сегодняшней публикации, не с информации о его образовании и родственниках. Всё это, без сомнения, очень важно. Говоря о родных, их занятиях и образе жизни, можно понять те условия, в которых происходило становление личности. И хотя жизненный путь человека далеко не всегда обусловлен той средой, в которой он растёт, такие сведения помогают раскрыть особенности характера. Николай Николаевич Щепкин известен прежде всего как российский политик либерального толка конца XIX — начала XX века, московский муниципальный деятель и как крупный представитель антибольшевистского движения. Однако для нас особый интерес говорить о нём представляет тот факт, что Щепкин был автором первого в истории России курса «Страховое дело», читанного им в Московском коммерческом институте. Именно там в 1906 году (до переименования годом позднее институт назывался «Высшие коммерческие курсы») был открыт первый в нашей стране специализированный курс по подготовке так называемых «страховых техников». Для всех интересующихся, конспект курса 1912 года издания, читанного Щепкиным в Московском коммерческом институте, имеется в открытом доступе на сайте Российской Государственной Библиотеки. Щепкина можно назвать и профессиональным страховщиком, поскольку не один год он состоял товарищем (т.е. заместителем) директора-распорядителя одного из крупнейших российских акционерных страховых обществ, а именно Северного, совмещая эту работу с высокой должностью в органах московской муниципальной власти. Пиком его политической карьеры в мирное время можно считать депутатство в Государственной Думе III и IV созывов. К этому времени Щепкин уже не числился в списках руководства Северного страхового общества. После Октябрьской Революции Щепкин входил в руководящий состав разных антибольшевистских организаций, а в 1919 году возглавил Всероссийский национальный центр — надпартийную организацию по борьбе с большевиками, что привело его к трагическому концу.

Николай Щепкин родился 7 мая 1854 года. Практически вся его жизнь с рождения прошла в Москве, и, судя по отзывам современников, он искренне любил этот город, с большим вниманием относился к проблемам жителей и вопросам городской планировки. Здесь он вырос, выучился и работал, находясь в постоянном контакте с горожанами: одно время занимал должность мирового судьи, а в течение почти 25 лет состоял гласным (депутатом) Московской городской Думы, из них четыре года товарищем (заместителем) Городского головы. Что показательно, гласным он был и в последней Думе, избранной уже на всеобщем голосовании в июне 1917 года. Этот институт городского самоуправления появился по указу Екатерины Второй в 1785 году. Общая городская Дума тех лет состояла из выборных представителей — гласных и городского головы. Начиная с 1892 года, времени контрреформ Алекандра Третьего, городское самоуправление было подвергнуто значительным ограничениям. Гласные избирались на четыре года согласно имущественному цензу. Но даже несмотря на вполне «благонадёжных» по уровню достатка избирателей, допущенных к управлению городом через своих представителей, за последними, словно за детьми или недееспособными, царским правительством были установлены надзор и опека.

Можно сказать, что в отношении госслужбы Николай Щепкин пошёл по стопам своего отца, Николая Михайловича (1820–1886), который тоже состоял гласным Московской городской думы с 1863 по 1876 гг. и с 1885 по 1888 гг., московского губернского земского собрания, был почётным мировым судьёй и директором Московского городского кредитного общества — учреждения ипотечного кредитования, сыгравшее значительную роль в домостроительном буме в Москве начиная с первых годов XX века. Однако во времена его отца московское муниципальное управление обладало куда как большей свободой. Именно здесь мы считаем уместным упомянуть, для понимания того влияния, которое могли оказать родственники и их окружение на молодого Николая Щепкина, что одним из основных дел жизни его отца стало книгопечатание. Совместно с таким крупным московским предпринимателем и меценатом как Козьма Солдатёнков, литературным критиком и историком литературы Павлом Анненковым и некоторыми другими компаньоны учредили издательство. По воспоминаниям Николая Чернышевского, его основатели использовали «часть своих капиталов вовсе не из надобности или желания искать особенной прибыльности в нем лично для себя, а по убеждению, что это дело нужное и полезное для облегчения успехов нашей литературы и просвещения».

Будучи в органах московской власти, Щепкин стал одним из инициаторов программы развития муниципального транспорта, направленную на замену конно-железных городских дорог (т.н. «конки») трамвайными. Первую конку проложили в Москве от Тверской заставы до Красной площади в 1872 году. На то время это было несомненным прорывом в индустрии городских перевозок. Но как извозчики противились появлению конки, сеть которой в Москве к 1900 году составляла 94 километра и 25 линий, так и владельцы последней противились инициативам городских властей по переводу вагонов с гужевой на электрическую тягу. В 1900 году была принята программа выкупа конно-железных дорог, и уже в 1901 году Московская Городская Дума распорядилась сделать первое приобретение, выкупив конку у Первого Бельгийского акционерного общества. К 1914 году, преимущественно за счёт иностранных займов, в Москве была создана сеть трамвайных дорог, протяжённость которых к 1918 году составляла 323 км (на сегодняшний день длина трамвайной сети составляет 418 км).

Согласно годовым отчётам Северного страхового общества, Николай Щепкин, как минимум с 1900 по 1904 год, занимал должность товарища директора-распорядителя Общества (т.е. заместителя). В списке лиц, владеющих акциями компании по акционерной книге от 25 февраля 1902 года, Щепкину принадлежало 75 акций за номерами с 401 по 475, что давало 1 голос на общих собраниях акционеров (всего 165 голосов). Общее количество акций, выпущенных компанией, равнялось 12000. Для сравнения, статский и мануфактур-советник, московский купец 1-й гильдии и Председатель Правления Северного общества С.А. Протопопов имел в собственности 210 акций, что давало 3 голоса. Директор-распорядитель Общества, статский советник и кандидат права М.В. Живаго, замом которого состоял Щепкин, владел 145 акциями. А представитель известной московской династии предпринимателей, член правления компании А.А. Найдёнов владел 92 акциями. К слову, в списке акционеров встречаются имена многих Морозовых, в том числе, пожалуй, самой знаменитой московской предпринимательницы Марии Фёдоровны Морозовой, оставившей после себя 30-милионное состояние (ей принадлежало 350 акций Общества). Больше всего акций Северного страхового общества находилось в собственности у наследников его основателя, знаменитого винного откупщика, одного их богатейших людей своего времени Василия Кокорева (скончавшегося в 1889 году). Несмотря на фактическое банкротство Кокорева в 1860-е годы (именно тогда в зачёт долгов перед казной Москве отошёл его знаменитый новаторский бизнес-центр «Кокоревское подворье» с гостиницей и огромными складскими помещениями прямо напротив Кремля), сыновья Сергей и Александр имели в собственности по 750 акций Северного страхового общества каждый, контролируя значительную долю в компании.

Первый в отечественной истории курс «Страховое дело», читанный Николаем Щепкиным в Московском коммерческом институте (его преемником сегодня считает себя Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова), был с большим воодушевлением принят комментаторами на страницах специализированной страховой прессы. Вопросы подготовки специалистов отрасли обсуждались, в частности, на страницах журнала «Страховое Обозрение». В этих статьях давались ссылки и на зарубежный опыт, с огорчением отмечалось отсутствие подобного образования в нашей стране. В своей работе Щепкин совершает краткий экскурс в историю страхового дела, его экономического значения, после чего переходит к практике страхования с описанием особенностей делопроизводства, расчёта страховых премий и прочего. Курс включает подробный анализ различных аспектов страховой деятельности и условий, необходимых для её осуществления. В конце конспекта Щепкин даёт несколько рекомендаций по литературе: «1. Для желающих ознакомиться со страховым делом можно рекомендовать «Versicherungswesen» Von Alfred Manes... 2. По страхованию жизни: Савич «Элементарная теория страхования (всё издание распродано)... 3. По страхованию от огня руководство для практиков „Практика огневого страхования“ А. Шахта. СПб. 1901 г. Кроме того, можно рекомендовать статьи по разным специальным вопросам в русском журнале „Страховое Обозрение“ и в органе германского союза страховых знаний». Отметим здесь, что книги Альфреда Манеса и Сергея Евгеньевича Савича по сей день считаются фундаментальными работами по теории страхового дела, ссылки на которые можно встретить в диссертациях и монографиях по страховому делу.

Биография Николая Щепкина описана в сборнике «Памяти павших», изданного в Париже в 1934 году группой эмигрантов, в числе которых были такие фигуры как Павел Милюков, князь Оболенский и другие деятели белоэмигрантского движения. Что интересно, несмотря на год издания, книга написана дореформенной орфографией. Одним из составителей сборника был Николай Иванович Астров (1868–1934). Как и Щепкин, Астров активно участвовал в политической жизни страны, оба они состояли в крупной центристской Конституционно-демократической партии. Некоторое время Астров был подчинённым Щепкина по работе в московских органах муниципальной власти. После Февральской революции 1917 года Астров на несколько месяцев — Московский городской голова; с апреля 1917 по октябрь 1917 года возглавил Всероссийский союз городов помощи больным и раненым воинам — крупную общественную организацию, оказывавшую содействие правительству в организации медицинской помощи и размещении беженцев. Заместителем председателя организации с 1914 года был Николай Щепкин, отвечая за всю деятельность Союза на ключевом Западном фронте. Астров во время Гражданской войны был в числе всех значимых антисоветских организаций, а с 1918 по 1919 гг. — один из главных политических советников генерала Деникина.

Очевидно, что эти два человека хорошо знали друг друга, поэтому мнению Астрова в отношении описания личности Щепкина можно доверять: «Это была весьма своеобразная натура... Он был как бы соткан из контрастов и противоречий: весёлость и порывы гнева, повышенная чувствительность, нередко выражавшаяся в едва скрываемых слезах, ласковость и доброта и беспощадное обличение противников сменялись в нём быстро, но не изменяли его основного существа. Ярко выраженной чертой его характера была деятельная подвижность... немедленное реагирование на всё, что окружало его и попадалось ему на глаза... Он обнаруживал способность, наряду с разработкой деталей и подробностей предмета, схватывать и всё его существо в целом... Но праздная болтовня, тупое сопротивление мешали. Тогда он становился резок до нетерпимости. Порыв, который не был использован для творческой работы, обращался в раздражение, выливался в обличения, критику, бичевание тех, кто, по его мнению, своекорыстно использовал общественное дело в своих интересах, или не понимал его смысла... Где был Щепкин, там раздавался громкий дружный смех... или водворялась глубокая тишина, среди которой звенел его голос, полный гнева и страстного обличения».

Обстоятельства ареста и гибели Николая Николаевича подробно описаны в уже упомянутом сборнике, но за авторством других составителей. Николай Щепкин был арестован представителями ВЧК во главе с заместителем представителя Особого отдела (военной контрразведки) Павлунского 28 августа 1919 года в своей квартире в доме в Москве на углу 1-го Неопалимовского и Земледельческого (бывшего Трубного) переулков в Хамовниках. Этот небольшой домик-особняк с большими окнами, хоть и в слегка перестроенном виде, сохранился и сегодня. Бывший страховой деятель и автор первого в отечественной истории курса по страхованию был заключён под арест во внутреннюю тюрьму ВЧК на Лубянке, оборудованную в бывшем доходном доме страхового общества «Россия» (подробно об удивительной судьбе этого здания, не разрушенного, но перестроенного до неузнаваемости, мы писали в публикации «Дом «Госстраха» от 1 марта 2019 года).

Как только Щепкин был арестован, в его доме была устроена засада, длившаяся без малого три недели. Приходившие к Николаю Николаевичу люди, в том числе и случайные, арестовывались ВЧК как сообщники. В обыденности этих арестов ощущается весь ужас наступившего времени. Как далее сообщается в тексте: «Рядом с домом Н.Н. Щепкина находился районный комитет социального обеспечения, и было несколько случаев, когда люди, по ошибке, вместо дверей комитета, попадали в дверь квартиры Н.Н. Эти люди тут же подвергались аресту... Так случилось, например, с одной старушкой, которая за свою неосмотрительность была арестована при входе в квартиру Н.Н... (и) была приобщена к „контрреволюционному“ заговору, в котором большевики обвиняли Щепкина и Алфёрова». Последний, Александр Данилович Алфёров (1862–1919) вместе со своей женой были арестованы в один день со Щепкиным. Биография Алфёрова, автора более 40 работ по истории и теории литературы, а также преподавания русского языка, представляет собой иллюстрацию человека исключительных личностных качеств.

После того, как известия о заключении Щепкина достигли соратников и друзей, последние предприняли усилия к его освобождению. В частности, была попытка обратиться к небезызвестному большевистскому деятелю Льву Каменеву, который в 1936 году в ходе борьбы Сталина за власть будет расстрелян по сфабрикованному делу «Троцкистско-зиновьевского центра». Однако Каменев проигнорировал встречу, направив к заявителям секретаря. В тюрьме ВЧК Щепкин был подвергнут множественным допросам, в том числе и ночным, но держал себя с большим мужеством и достоинством. В Докладе Комитету Обороны гор. Москвы о военном заговоре, опубликованном в № 228 газеты «Известия» от 12 октября 1919 года тот же Каменев сообщал о Щепкине: «Очень скупой на имена, конкретные факты, даты и цифры, глава московской группы Национального Центра широко и обстоятельно описал историю и деятельность контрреволюционной организации стилем политического деятеля, выполняющего долг перед своим классом...» Говоря по-простому, Николай Николаевич ничего не сказал работникам ВЧК по существу, проведя философскую беседу о целях организации, которую возглавлял. Советский историк-марксист и заместитель наркома просвещения РСФСР М. Н. Покровский утверждал, что «после устранения Щепкина больше не встречается таких крупных фигур». Щепкин и Алфёровы были расстреляны в ночь с 14 на 15 сентября. Однако большевистское правительство оповестило общественность о состоявшейся казни не сразу. 23 сентября 1919 года в № 211 газеты «Известия» сообщалось: «Всероссийская Чрезвычайная Комиссия разгромила врагов рабочих и крестьян ещё раз... Отражая бешеный натиск врага, ВЧК приговорила к расстрелу следующих шпионов и изменников, приговор к расстрелу над коими в исполнение приведён». Список расстрелянных состоял из 67 человек, но в действительности их могло быть больше. Похоронен Николай Щепкин в братской могиле за оградой Калитниковского кладбища, вблизи Москва-реки.