Виртуальная выставка – экспонаты

Мы продолжаем начатое в предыдущей части исследование положения страхового дела в России и европейских странах в условиях Первой мировой войны. Несмотря на кажущуюся логичность предположения, что военные действия должны самым негативным образом отражаться как на экономической жизни страны, в целом, так и на страховой отрасли, в частности, изучение отчётов акционерных страховых компаний и публикаций в специализированных изданиях демонстрирует вовсе не бедственное положение дел, по крайней мере, в первые годы войны. Рассмотрев отрасль страхования жизни в нашей стране и за рубежом в предыдущей части, несмотря на падение аквизиции и возрастание страхового сторно, ситуацию в России следует признать далеко не критичной... А такой крупный акционерный страховщик с говорящим названием «Жизнь», в самый разгар войны, не только окончил финансовый год с прибылью, но и с уверенностью смотрел в будущее, прикупив в 1915 году очередной, правда небольшой, доходный дом в Саратове за 54,5 тыс. руб. (с большой долей условности около 33 млн руб. в ценах сегодняшнего дня). О положении дел в страховании от огня в нашей стране в годы Первой мировой войны мы расскажем сегодня.

Страхование от огня в 1915 году в России находилось... в прекрасном положении! Это может показаться удивительным, ведь военные действия связаны прежде всего с разрушениями и пожарами. Тогда как в первые месяцы войны, как было отмечено в предыдущей части, наблюдались большие пожарные убытки, 1915 год оказался для компаний акционерного страхования крайне благоприятным. Валовый сбор премии по прямому внутреннему делу не только не сократился против 1914 года, но и увеличился. Прибыль по всему рынку выросла многократно со 144 354 руб. в 1914 году до 3 148 319 руб. годом позднее без учёта суммы почти в 1,2 млн, во многом представленной «остатками по счёту неоконченных убытков». Столь низкая прибыль за 1914 год обусловлена неразберихой и значительными убытками первых месяцев войны. И эти результаты достигнуты даже несмотря на начавшуюся со второй половины 1915 года эвакуацию губерний Царства Польского, части Северо-Западного края и прибалтийских губерний, что фактически сократило и деятельность компаний в занятых неприятелем местностях.

Причин такому успеху было несколько. Прежде всего, введённое военное положение значительно усилило контроль за противопожарной охраной фабрик и заводов, в особенности тех, которые производили продукцию для армии. Учитывая, что большая часть промышленности была переведена на военные рельсы, таких фабрик было немало. Многие предприятия в пожарном отношении были приведены в несопоставимо лучшее, по сравнению с прежним, положение. Другим неочевидным фактором снижения горимости и улучшения показателей компаний огневого страхования стало подорожание товаров. Это заставило потребителей более бережно относиться к своему имуществу и тщательнее устранять то, что могло привести к возгоранию в доме. Война психологически мобилизовала людей, вынудив устранять, либо же не допускать условий, при которых мог возникнуть пожар — любая мелочь, на которую могли закрывать глаза во время мирной жизни. Теперь, пожалуй, мы подошли к главному, что ярко характеризует российское общество столетней давности. Громадное влияние на снижение горимости имело введение сухого закона. Результатом сокращения горимости явилось сокращение валовой убыточности компаний акционерного страхования от огня, которая за 1915 год составила 60,4%, тогда как в 1914 году превысила норму в 75%, составив 77,2%. Эти цифры справедливы лишь до того времени, пока наступление неприятельских армий на фронте не приобрело угрожающий характер, а в России начались революционные события.

Всё описанное выше касалось акционерных страховых обществ. Тем более интересно посмотреть, как обстояли дела в земском страховании от огня. Хорошим оказался 1915 год и для земского страхования и городских взаимных от огня обществ. Приведём несколько выдержек из докладов земских управ о результатах страхования, напечатанные в отраслевом издании «Земские страховые вести» за декабрь 1916 года. Нижегородская губернская земская управа отчиталась о значительном снижении горимости «страхового рубля»: «всё время в нашей губернии держалась на высоте близкой к 2. В течение последних шести лет до военного периода горимость страхового рубля колебалась от 1,58 до 2,10; в 1914 году горимость упала до 1,30 коп., а в 1915 и 1916 годах ещё понизилась до 0,55». Само собой разумеется, сообщается далее в докладе, что земские тарифы сейчас такой горимости не соответствуют. Однако до окончания военных действий, управа не планировала менять свои ставки, не будучи уверена в том, что такие показатели удержатся и после войны. Приведённые цифры производят впечатление, но не менее интересно и то, чем авторы доклада их обосновывают. Многократное снижение горимости связывалось прежде всего с «утверждением трезвости и отсутствием молодого мужского населения. Для удержания трезвости после войны нужна большая культурная работа: одними запретительными мерами её не удержать».

Рязанская губернская управа в своём докладе констатировала расширение «сверх-окладного» страхования (то есть добровольного страхования имущества от огня сверх обязательного по закону минимума. О том, что в царской России существовало обязательное страхование имущества от огня, тогда как в современной России этого нет ­— предмет для отдельного разговора). В значительной мере расширение возрастание объёмов добровольного земского страхования от огня было связано с тем, что Управа разрешила повысить все оценки имущества на четверть. Кроме того, отмечался рост земского портфеля за счёт акционерного: за год из акционерного страхования в земское в губернии перешли 910 домохозяйств со страховой суммой 945 255 руб., обратно же из земского страхования в акционерное перешли 401 домохозяйство со страховой суммой 293 765 руб. Добровольное страхование выросло преимущественно за счёт крупных рисков Всероссийского Земского Союза. Истёкший 1916 год, сообщается далее, прошёл весьма благополучно, а страховой капитал земства вырос на 1 млн руб. Как и Нижегородская, Рязанская губернская земская управа не считала возможным понижать тарифы, не доверяя устойчивости создавшегося благоприятного положения. Рост сбора премий отмечался также и в Киевской, Черниговской, Тверской и Пензенской губерниях, а также сокращение недоимок. Лишь в Пензенской губернии горимость за 8 месяцев 1916 года оказалась значительно выше, чем в 1915 году, хотя и ниже, чем за тот же период 1914 года.

История не знает сослагательного наклонения. Однако давайте позволим себе пофантазировать, какие шансы уцелеть были у страховой отрасли царской России, если бы ход войны развивался иначе, а в стране не произошло бы второй, Октябрьской, революции с последующей национализацией. Весьма вероятно, что некоторые компании не пережили бы потрясений военного времени, как, например, акционерное страховое общество «Заботливость» со штаб-квартирой в Варшаве, чьи операции были сконцентрированы на оккупированных территориях в Царстве Польском. Весьма вероятно, что разорились бы и те общества взаимного страхования, которые находились в прифронтовых районах. Огромное значение для финансовых результатов компаний имел случай и стечение обстоятельств. Серьёзный ущерб понесли бы те компании, которые страховали крупные промышленные объекты, уничтоженные войной. Специализация обществ на страховании жизни, от огня, транспортном или от несчастных случаев давала бы разный результат в разные периоды войны. Обвал котировок ценных бумаг и дефолт по ряду облигаций ухудшили и без того непростое положение страховых обществ. Но, как представляется нам, российская страховая отрасль смогла бы пройти через эти испытания. В пользу такой точки зрения говорят и зарубежные примеры компаний Франции, Германии, Италии и других стран, учреждённые в XIX веке, и пережившие потрясения двух мировых войн. Таким образом, подводя итог нашему исследованию, худшим риском для любого бизнеса, в том числе и страхового, можно признать даже не войну... а экспроприацию под дулом автомата.