Виртуальная выставка – экспонаты

Что такое 1,5 млн убытка в дореволюционных золотых рублях в начале XX века? Следующее сравнение вряд ли даст возможность прочувствовать размер этой суммы, но, если уж хлеб всему голова, то начнём именно с него. По воспоминаниям литературоведа и богослова С.Н. Дурылина «фунт (примерно 454 гр.) отлично выпеченного ржаного хлеба из муки без малейшей примеси стоил до первой революции всюду в Москве одну копейку». На хлеб принято мазать сливочное масло по 20 коп. за фунт. Гораздо сложнее простому человеку в начале XX века было подступиться к икре чёрной паюсной осетровой, стоимость которой была рубль двадцать копеек за фунт. Тем не менее, это всё равно в десятки раз дешевле, чем сегодня, если также сопоставлять, сколько граммов чёрной икры можно позволить себе по цене одной пачки сливочного масла. Нехитрый подсчёт показывает, что на 1,5 млн рублей можно было обеспечить себя, родных и потомков 1 млн 250 тыс. фунтов или около 567 тыс. кг чёрной зернистой икры... и это по ценам розницы.

Что ж, очевидно, следует перейти к сравнениям в иной плоскости. Возьмём другую крайность — Общая роспись государственных доходов и расходов, то есть Государственный бюджет Российской империи на 1905 год. К примеру, прибыль от участия казны в доходах частных железных дорог по росписи 1904 года (т.е. по факту) составила почти 2,5 млн руб. Главной же статьёй дохода стал... именно, доход от «казённой продажи питей» в размере более 525 млн руб. Говоря о фактических расходах, то сумма в 1,5 млн сопоставима с годовыми затратами на «наём, содержание домов и другие расходы за границей» Министерства иностранных дел. Главной же статьёй расхода в размере 360 млн руб. стало военное ведомство. Возвращаясь к вопросу, с которого мы начали эту публикацию: даже если вы капиталист-миллионер начала XX века, то вам вряд ли захочется без суда терять такие деньги.

Дело, о котором пойдёт наше повествование далее, в финансовом отношении стало одной из самых крупных судебных тяжб за всю историю страхования в дореволюционной России. Суть его в следующем. 22 февраля 1905 года в Михайловском хуторе, Глуховского уезда, Черниговской губернии (территория современной Украины) сгорел застрахованный во Втором Российском страховом обществе Михайловский рафинадный завод, находившийся в пользовании Товарищества свеклосахарных и рафинадных заводов Братьев Терещенко. Застрахован был как сам завод, так и всякого рода материалы, включая готовую продукцию — сахар рафинад. По общепринятой точке зрения, на которой настаивал в суде и представитель страховщика, пожар произошёл вследствие народных волнений, сопровождаемых грабежом, то есть при чрезвычайных обстоятельствах. И действительно, 1905 год вошёл в историю как год первой русской революции с волнениями в среде крестьян и рабочих, в ходе которых было разграблено и сожжено множество помещичьих усадеб и всякого имущества. 17 октября того же года, в связи с непрекращающейся «смутою», император Николай II издал Манифест, по которому в России появилась конституция, а власть монарха де-юре перестала быть безграничной. Представитель же истца со стороны Товарищества Братьев Терещенко настаивал на поджоге, отрицая наличие «смуты» и нарушения обычного гражданского порядка в конкретном Михайловском имении.

Для оценки ущерба на место происшествия прибыл уполномоченный страхового общества Леонид Филиппович Мерелли. Инспектор проработал целый месяц, во время которого произвёл подробный осмотр, оценку и проверку предоставленных Товариществом данных. В результате общий убыток был оценён в сумму 1 531 518 руб. и 20 коп. Причём в описи было отмечено, что часть готового сахара сгорела, а часть была разграблена. Учтены были и остатки. Самыми крупными статьями убытка стали: здание сахаро-рафинадного завода с машинами и прочим оборудованием на сумму 625 тыс. руб.; готовый сахар рафинад в разных помещениях на сумму 550 740 руб.; сгоревший сахар в производстве на сумму 264 400 руб. Оценка была завершена 27 марта. Однако Правление страхового общества отказалось от возмещения пожарного убытка Товариществу. В своём обращении в Санкт-Петербургский Окружной Суд, поверенный Правления Товарищества братьев Терещенко Генрих Борисович Слиозберг просил в порядке сокращённого производства постановить решение о взыскании с ответчика в пользу своего доверителя указанную выше сумму и проценты по ней с 1 мая 1905 года.

К самой судебной тяжбе, её результату и тем доводам, которые приводили в обоснование своих точек зрения стороны мы перейдём в следующей публикации. Чтение исковых заявлений, протоколов судебных заседаний, апелляционных и кассационных жалоб нельзя назвать чем-то увлекательным, поэтому мы остановимся лишь на самых основных аспектах дела. Однако наблюдать за аргументацией сторон в той части, где они пытаются перетянуть на свою сторону без малого 1,5 млн рублей — хороший источник пищи для ума и настоящее интеллектуальное развлечение. Но прежде всего, позвольте познакомить уважаемого читателя с истцом и его представителем в суде, с одной стороны, и с ответчиком, с другой. Тем более что здесь есть о чём рассказать.

Итак, интересы Товарищества братьев Терещенко представлял уже упомянутый присяжный поверенный (т.е. адвокат) Генрих Борисович Слиозберг (1863–1937). Личность эта весьма заметная, поэтому расскажем о нём чуть подробнее. В 1899 году Слиозберг стал юридическим советником по еврейским делам барона Горация Гинцбурга, одного из богатейших людей России. С этого же времени начинается и его общественно-политическая деятельность, когда Слиозберг возглавил правовую защиту еврейских интересов в Сенате и различных присутственных местах. В 1905 году Генрих Борисович стал одним из учредителей Союза для достижения полноправия еврейского народа в России. Неравноправие Слиозберг в полной мере ощутил на себе, когда после окончания обучения в Европе и получения в 1889 году в Санкт-Петербурге звание магистра уголовного права, на протяжении пятнадцати лет был вынужден работать помощником присяжного поверенного в соответствии с ограничениями по закону 1882 года, известными как «Временные правила». Нормативный документ стал одним из первых проявлений реакционной политики императора Александра III после убийства его отца, императора Александра II в 1881 году. С 1904 года Слиозберг, вероятно, не без высокой протекции, наконец смог приступить к работе в статусе присяжного поверенного, а в 1906 году Пётр Столыпин пригласил юриста на должность юрисконсульта Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел. К слову, именно этот департамент занимался страховым надзором, так что можно предположить, что внутреннюю кухню страховщиков юрист знал прекрасно. На протяжении нескольких лет Генрих Борисович был редактором специализированного отраслевого журнала, читал лекции по истории законодательства в отношении евреев в России. Известно, что в 1921 году, уже будучи в иммиграции, Слиозберг был посвящён в масоны в ложу «Тэба» № 347, работавшей под юрисдикцией Великой ложи Франции, и оставался её членом до 1928 года.

Теперь нужно рассказать о самом истце, а точнее, о роде Терещенко. Изучая материалы дела, мы обнаружили, что сахарорафинадный завод находился не в собственности у Товарищества братьев Терещенко, но в аренде по договору от 23 декабря 1900 года. Ко времени разбирательства завод, как и Михайловское имение, на территории которого он находился, перешли в собственность малолетнего Ивана Николовича Терещенко (1893–1931). Интересы его опекунов матери Елизаветы Михайловны и статского советника Александра Николовича в суде представлял некто Фёдор Вельц. С какой целью схема владения и управления имуществом была организована именно в таком виде нам не известно, но вероятно, что прибыль от деятельности Товарищества распределялась между разными членами семьи, состоявшими в нём учредителями.

Основателем рода Терещенко считается Артемий Яковлевич (1794–1873), который в юности был всего лишь пастухом. Начав с торговли скотом, ко времени Крымской войны (1853–1856 гг.) он сумел получить подряды на поставки хлеба и леса в армию, на чём немало обогатился. Отметим здесь, что государственные подряды и винные откупа (система взимания косвенного налога «с питей») являлись основными источниками первоначального накопления капитала в России. В 1860-е годы Артемий Яковлевич взялся за не менее прибыльное дело, производство сахара — не только сладости к чаю, но и один из основных ингредиентов при производстве водки, питейные сборы с которой формировали добрую часть бюджета Российской империи. У основателя рода было три сына. Один из сыновей, тайный советник и крупный политический деятель Никола Артемьевич (1819–1903) развил дело отца, в 1870-х годах став владельцем более 10 сахарорафинадных заводов. Другой сын — Фёдор Артемьевич (1832–1894), также занимался производством сахара, банкирской деятельностью, коллекционировал произведения искусства. Третий сын — Семён Артемьевич (1839–1893) стал крупным капиталистом юга России, вдобавок к производству сахара обогатив род Терещенко приобретением старейшей в России Глушковской суконной мануфактуры. В 1870 году три сына основывали то самое «Товарищество свеклосахарных и рафинадных заводов братьев Терещенко» с начальным капиталом в 3 млн. руб. Как уже было отмечено выше, не всё имущество было записано на Товарищество, часть оставалась в единоличном владении братьев и, затем, уже их детей.

На начало XX века род Терещенко был одним из богатейший в России. Различные его представители помимо промышленной и банковской деятельности известны также и благотворительностью, меценатством, коллекционированием предметов искусства. Внук Николы Артемьевича, известный банкир, предприниматель и коллекционер Михаил Иванович (1886–1956) вошёл в кабинет Временного правительства 1917 года, заняв должность министра финансов и, позднее, министра иностранных дел. Гулять на «широкую ногу» Терещенко тоже умели. К примеру, Михаил Иванович преподнёс в качестве подарка своей жене французской подданной Маргарит Ноэ огромную 127-метровую яхту «Иоланда». По некоторым сведениям, в 1920-х годах она являлась крупнейшей частной яхтой в мире. С 1939 года яхта находилась в составе ВМС Великобритании и, будучи вооружённой, участвовала во Второй мировой войне в качестве HMS White Bear. Не менее знаменит и синий бриллиант «Терещенко» весом 42,92 карата, также принадлежавший Михаилу Ивановичу. По состоянию на 1913 год это был второй по размеру алмаз в мире. Ещё один из Терещенко, Фёдор Фёдорович (1888–1950), соорудил лётное поле и мастерские для сборки самолётов собственной конструкции, получившие название Терещенко-1, Терещенко-2 и т.д. Как можно видеть, сахарное дело было весьма прибыльным в царской России, но лучшим показателем «успешности» бизнеса семьи Терещенко можно считать доведённых до нищеты крестьян и рабочих Михайловского имения, что во многом и стало причиной грабежа и поджогов.

Ответчиком по «делу Терещенко» стало Второе Российское от огня страховое общество, учрежденное в 1835 году с приставкой «от огня». В числе его первоначальных учредителей были высшие сановники администрации императора Николая I, главным учредителем стал шеф жандармов Александр Христофорович Бенкендорф (он же активно способствовал созданию первой российской компании страхования жизни). Как и Первое Российское, устав которого был утверждён в 1827 году, Второе получило ряд привилегий и монопольное право осуществлять страхования в тех местностях, на которые не распространялась монополия другого страховщика. Несмотря на громкие имена в составе учредителей, благосклонное отношение правительства и огромный потенциальный рынок, развить успех Первого страхового общества компании не удалось. Начав свою деятельность весьма успешно, крупные пожарные убытки 1840-х годов сильно подкосили финансовую состоятельность Общества. Пройдя через полосу неудач, дела его выправились, но в 1847 закончился срок действия монополии, и на рынке стали появляться конкуренты, в частности, в 1846 году была учреждена самая успешная на российском рынке компания огневого страхования «Саламандра»; в 1858 году другой крупный и успешный страховщик — Московское страховое от огня общество; в 1858 году — Санкт-Петербургское общество страхований (СПОС). В 1914 году балансовая стоимость одной только гостиницы «Метрополь», которой владело СПОС, была сопоставима с размером всех активов Второго Российского страхового общества (7,5 против 8,8 млн рублей). Этот пример наглядно показывает, какой вес на дореволюционном страховом рынке имел один из старейших, но далеко не самых успешных, страховщиков. Как бы то ни было, принимая во внимание сумму претензии и масштаб бизнеса обеих сторон, назвать тяжбу Товарищества Терещенко и крупного страхового общества лишь рядовым судебным процессом никак нельзя. Подробнее о ходе этого процесса и его результате мы расскажем в следующей публикации.