Виртуальная выставка – экспонаты

Следовать примеру лидера, максимально копируя его стратегию — один из самых распространённых советов в тысячах книг, посвящённых профессиональному росту и успеху. Этот, казалось бы, простой и очевидный метод, таит в себе немало опасностей, а слепое копирование вряд ли позволит достичь желаемого результата. Второе Российское страховое общество, изначально имевшее в своём названии приставку «от огня», было учреждено вслед за Первым Российским, по его образу и подобию, и также получило государственные преференции и льготы, став монополистом на части территории. В состав его учредителей вошли высшие сановники царского правительства, подписка на акции была весьма успешной, а интерес к новому предприятию проявил богатейший человек своего времени, инициатор создания Первого Российского общества — барон Людвиг Штиглиц.

Особенностью нового Общества стало то, что почтмейстеры в городах и отдалённых местечках необъятной нашей страны стали исполнять функции его агентов... и всё это благодаря наличию в составе учредителей директора почтового департамента. Казалось бы, у такой компании были все шансы на успех, но с началом свободного рынка Второе Российское, не в пример Первому, стало быстро терять позиции. Сегодня наш рассказ пойдёт об истории учреждения одного из старейших, но далеко не самых известных и успешных акционерных страховщиков России. В условиях его создания могли скрываться те причины, которые и привели компанию в разряд аутсайдеров рынка, о чём рассказ пойдет уже в следующей публикации.

Второе Российское страховое общество, учреждённое в 1835 году, в своём названии отразило хронологию появления общероссийских компаний акционерного страхования в стране. Инициаторами создания Общества стали несколько высших правительственных чиновников. Начать их перечисление стоит, пожалуй, с начальника III отделения Собственной Е. И. В. канцелярии (Тайной полиции) и шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа (1782–1844). Именно в такой последовательности указываются основатели в «Кратком очерке 50-летней деятельности» компании, изданном в 1885 году. Об Александре Христофоровиче мы уже упоминали в публикации, посвящённой развитию страхования жизни «Страховать жизнь еще на Руси в обыкновение не введено» от 12 сентября 2019 года. Дело в том, что шеф жандармов и глава Тайной полиции участвовал в создании ещё одного страхового общества с говорящим названием «Жизнь». В названии упомянутой выше публикации мы использовали цитату А.С. Пушкина, которая заканчивалась такими словами: «Покамест мы не застрахованы, а застращены». О «застращении» Пушкин знал на собственном опыте: главного учредителя Второго Российского общества и великого русского поэта связывало общение... правда, вынужденное. Император Николай I поручил Александру Христофоровичу присматривать за Пушкиным и, когда последний вёл себя не вполне благонадёжно, то ему приходили вежливые письма, в которых разъяснялось, какой линии поведения и взглядов следует придерживаться образованному человеку николаевской России.

Следующим в списке лиц, принявших непосредственное участие в создании нового страховщика, фигурирует главноуправляющий учреждениями ведомства императрицы Марии статс-секретарь, действительный статский советник Н.М. Лонгинов (1780–1853). Из его обширной биографии интересно отметить период, когда в 1801 году Николай Михайлович по представлению посланника графа Воронцова был причислен к российскому посольству в Лондоне, где пробыл вплоть до 1806 года, затем отбыв в Париж. Пребывание в Лондоне — мировом центре страхования — наверняка сказалось на его отношении в вопросе развития акционерного страхования в России. Было ли в том влияние шефа жандармов Бенкендорфа или дело в простом совпадении, но сын Николая Михайловича — Михаил Николаевич, начав свою карьеру в качестве писателя либерального толка, со временем стал «жандармом» от печати, возглавив главное управление по делам печати Министерства внутренних дел, заняв пост главного цензора России. В числе других учредителей фигурирует государственный контролёр, действительный тайный советник А.З. Хитрово (1776–1854) из древнего дворянского рода. Пост Государственного контролёра Алексей Захарьевич занял в 1827 году и находился на нём вплоть до своей смерти. Нельзя сказать, чтобы при нём это учреждение достигло каких-то больших успехов, не в последнюю очередь из-за острой нехватки квалифицированных кадров... но сам факт, что государственным департаментом руководил почти 80-летний вельможа (возраст крайне почтенный для середины XIX века!), служит очередной иллюстрацией стагнации России последних десятилетий правления Николая I. Наконец, в числе последних двух основателей компании фигурируют директор почтового департамента, тайный советник К.Я. Булгаков (1782–1835) и состоявший по министерству иностранных дел тайный советник А.А. Фонтон.

Первая подписка на акции состоялась уже в апреле 1833 года, в которой приняло участие 170 человек. Самыми крупными подписчиками оказались владельцы находившихся в Санкт-Петербурге английских, немецких и голландских купеческих домов. В таком виде компания представляла собой удивительный сплав из иностранного капитала и высших чиновников царского правительства... создаваемая во благо защиты от огня подданных Российской империи. Всего планировалось выпустить 10 тыс. акций номиналом 500 руб. каждая, итого на 5 млн руб. капитала Общества. Максимальный размер разовой подписки составил 200 акций по 250 руб. ассигнациями каждая. На такую сумму подписалось всего 5 человек, причём все они были иностранцами: Д. Лодер, Д. Андерсон, М. Карр, Р. Риттер... и один из богатейших людей России, отец-основатель Первого Российского страхового общества барон Людвиг Штиглиц. Разработка устава была поручена служившему в почтовом ведомстве коллежскому советнику Ф.Д. Серапину, по образцу устава Общества 1827 года, в особенности в отношении технической стороны страхового дела. Не мудрствуя лукаво, создатели Второго Российского решили банально списать устав своего предшественника, разработанного, в свою очередь, на основе уставов лучших зарубежных страховых компаний адмиралом в отставке, графом Н.С. Мордвиновым.

В июле 1833 года проект устава встретил затруднение при обсуждении на Государственном Совете. Как об этом сообщается в уже упомянутом очерке, посвящённом 50-летию компании, произошло это «ввиду рассматриваемого одновременно представления министерства внутренних дел о принятии мер к постепенному введению в городах Российской империи взаимного страхования, по примеру городов Германии и Франции». Однако не менее значимой причиной мог быть очевидный перекос в сторону иностранного капитала в распределении акций. Недавний пример лондонского страхового общества «Феникс», десятилетиями успешно оперировавшего и не платившего никаких налогов на территории Российской империи в условиях формальной монополии Страховой экспедиции при Заёмном банке, очевидно, вызвал эффект дежавю и раздражение в верхах. От учредителей Общества потребовали произвести перераспределение акций, что уничтожило результаты подписки 1833 года. В октябре 1834 года министр внутренних дел уведомил графа Бенкендорфа о последовавшем Высочайшем соизволении на дарование учреждаемому Обществу исключительного права принимать на страх имущества в 40 губерниях, не вошедших в круг действия Первого Российского общества, а также о ряде льгот и привилегий. Однако вместо изначально запрашиваемых 20 лет срок преференции был ограничен временем окончания действия монополии Первого Российского — 27 июля 1847 года, то есть на 12 лет.

13 марта 1835 года вышеупомянутые учредители Общества собрались на первое заседание и образовали правление под председательством графа Бенкендорфа. Собрание постановило незамедлительно приступить к размещению акций, которое должно было быть произведено в шестимесячный срок. Основной капитал определялся в 5 млн руб., разделённых на 20 тыс. акций по 250 руб. каждая. Половина подлежала для реализации в Санкт-Петербурге, а вторая половина, то есть 10 тысяч акций — для реализации в тех 40 губерниях, на которые распространялась монополия Общества — условие, спущенное учредителям сверху. В одних руках не могло оказаться более чем 50 акций. Каждый из пяти учредителей обязался разместить 1000 акций, а на остальные из выделенных для столицы было решено открыть публичную подписку. 5000 акций были разосланы для реализации в распоряжение различных государственных ведомств, а именно: 1000 акций — городской Думы для купечества; по 600 акций — в военное министерство и губернского предводителя дворянства; по 500 акций в министерство Императорского Двора, государственного секретаря, министерство юстиции; по 400 акций — гвардейского корпуса и военного генерал-губернатора; 200 акций — управляющему делами Общества.

Средства за размещённые акции стали поступать на счета компании с 3 апреля, и уже к концу месяца было получено 2 020 000 руб. Принимая во внимание, что деньги приходили из разных концов страны, это была поистине фантастическая скорость для первой половины XIX века. Однако полностью основной капитал был собран лишь к середине ноября 1835 года. Секрет заключался в том, что в качестве агентов страховщика выступали почтмейстеры (начальники почтовых отделений), ведь не даром в числе учредителей был директор почтового департамента, тайный советник К.Я. Булгаков. Тем самым, при тогдашней дороговизне передвижения (по состоянию на 1835 год в России не было ни одной железной дороги), Общество смогло сберечь значительные средства и получило большое преимущество перед своим единственным конкурентом. Почти все агенты Общества были представлены почтмейстерами, за услуги которых, согласно постановлению правления от 11 мая 1835 года, отчислялось 5% собранной премии. Ко времени окончания действия монополии двух обществ в 1847 году из 194 агентов Общества 114 были представлены почтмейстерами. Лишь с учреждением ко времени окончания монополий двух Обществ товарищества «Саламандра», в состав правления которого вошёл управляющий почтовым департаментом генерал-адъютант граф Адлерберг, почтмейстеры стали принимать на себя и агентуру нового страховщика.

Свои операции Общество планировало начать 1 июля 1835 года, но благодаря быстрой подписке на акции первый полис был выдан уже 1 мая. Счастливым обладателем, а точнее обладательницей, по заведённой графом Н.С. Мордвиновым традиции, стала жена одного из учредителей, Мария Константиновна Булгакова — супруга директора почтового департамента. 3 мая было объявлено открытие операций по Санкт-Петербургу, хотя столица находилась в зоне действия монополии Первого Российского общества. Объяснение мы находим в следующем объявлении: «Второе Страховое от огня общество объявляет к общему сведению, что оно приступило уже к приёму на свой страх имуществ, которых Первое Страховое общество в Санкт-Петербурге не примет ни полностью, ни частями, и выдаёт в том свидетельство желающему страховать имущество». Итак, новый страховщик стал подбирать риски, от которых отказывалось Первое страховое... не в этом ли кроется секрет его неуспеха?