Виртуальная выставка – экспонаты

Заканчивается год, объявленный годом Достоевского в России. 11 ноября 2021 года великому русскому писателю и мыслителю исполнилось 200 лет. В этом же году исполнилось 140 лет со дня его смерти. Мы не могли пройти мимо такого события и задались вопросом, были ли в жизни Достоевского какие-то примеры взаимодействия со страховщиками? Может быть есть какие-то оценки, высказывания, сделанные им в письмах, публично или же в произведениях? Вдруг какая-то страховая компания отказала Достоевскому в выплате или же, наоборот, спасла от разорения?

Биография Фёдора Михайловича изучена досконально, каждое из его писем и даже выбор того или иного места проживания детально разобраны в сотнях, если не тысячах научных статей и монографий. Должно же что-то найтись! Когда Достоевскому исполнилось 6 лет, было учреждено Первое Российское страховое общество, в 14 — первая компания страхования жизни... активное развитие отечественного страхования, в том числе начиная с 1860-х годов земского и взаимного городского, пришлось на самый плодотворный период жизни писателя: в 1864 году изданы «Записки из подполья», 1866 — «Преступление и наказание», 1868 — «Идиот», 1872 — «Бесы», 1879 — «Братья Карамазовы». В поисках информации о каком-либо взаимодействии великого писателя и страховщиков мы не поленились просмотреть 22 тома из сборника серии «Достоевский. Материалы и исследования», который выходит по сей день с 1974 года. О том, что из этого получилось, и об одной нашей находке в государственном архиве в Санкт-Петербурге, вы узнаете из сегодняшней публикации.

Есть ли в том некоторая ирония, но первым биографом Достоевского был русский философ Николай Николаевич Страхов, чья фамилия и название отрасли, с которой связан цикл наших публикаций, являются однокоренными. Подробно этимологию слова «страхование» мы рассмотрели в публикации «Страх или уверенность? О смыслах слова страхование в разных языках. Часть 1» от 27 марта 2019 года. Что-то ещё? Начнём несколько издалека, чтобы сохранить интригу. Какая может быть, так сказать, ментальная связь между Достоевским и страхованием? На ум сразу приходят: убийство с целью извлечения выгоды («Преступление и наказание»), финансовые мошенничества («Игрок»), страхование от погромов («Бесы»). Всё так, но в самих произведениях Достоевского тема страхования не фигурирует вовсе, так что создаётся впечатление, будто бы Фёдор Михайлович и страховой полис понятия несовместимые.

Нам не известны какие-либо громкие высказывания Достоевского в отношении страховой отрасли. Однако надо полагать, что в свойственной писателю манере, он вряд ли мог отзываться лестно о каком-либо финансовом учреждении, тем более, акционерной формы собственности. Страховал ли великий писатель своё имущество от огня? Принимая во внимание, что только в Санкт-Петербурге Достоевский прожил исключительно на съёмных квартирах 28 лет, не считая периодов жизни за границей продолжительностью более 5 лет... Однако, в 1872 году семья Достоевских отправилась на лето в город Старая Русса, поселившись в доме священника Румянцева. Летние каникулы затянулись, в 1873 году Достоевские арендовали деревянный двухэтажный дом на набережной, принадлежавший отставному полковнику А.К. Грибе. Но ведь и это всё аренда.

В 1876 году Достоевский выкупил дом с садом у наследников Грибе, что стало его первой недвижимой собственностью. С 1864 года в Российской империи было введено взаимное земское страхование имущества от огня, в том числе окладное (обязательное), однако распространялось оно преимущественно на сельскую местность, а Старая Русса с 1776 года имела статус уездного города. Мог ли Фёдор Михайлович застраховать дом в одном из акционерных обществ? Без сомнения, но нам не известны какие-либо подтверждающие этот факт документы, хотя они могут находиться в городском архиве. В 1886 году было учреждено Старорусское взаимное городское страховое от огня общество, так что наличие полиса по страхованию от огня, выписанного на имя жены Достоевского Анны Григорьевны также весьма вероятно. После смерти мужа в 1881 году она продолжала периодически приезжать в Старую Руссу, а последний раз жила в этом доме в 1914 году.

В отношении страхования жизни, всё, пожалуй, намного сложнее. Принимая во внимание, что 13 ноября 1849 года Достоевский был осуждён на 8-летнюю каторгу в Сибири, а также ряд ограничений в правах после неё вплоть до 1875 года, сложно представить себе полис страхования жизни, выписанный им в пользу жены или детей. Всего три акционерные компании предлагали в России этот вид услуги на указанный год, но согласились бы они взять на страх бывшего каторжанина, за которым к тому же был установлен полицейский надзор? Не последнее значение имело и финансовое положение Достоевского, большей частью весьма тяжёлое, а также пристрастие к азартным играм. Достоевский не единожды обещал жене Анне Григорьевне, будучи за границей, прекратить играть, пока, наконец, в какой-то момент действительно исполнил своё обещание. Было это в 1871 году, Анна Григорьевна записала: «Конечно, я не могла сразу поверить такому громадному счастью, как охлаждение Федора Михайловича к игре на рулетке. Ведь он много раз обещал мне не играть и не в силах был исполнить своего слова. Однако счастье это осуществилось, и это был действительно последний раз, когда он играл на рулетке».

Ранее мы упомянули, что значительную часть своей жизни Достоевский прожил на съёмных квартирах в столице. В отношении одного дома мы нашли любопытную информацию. По счастливой случайности, работая с материалами правления Санкт-Петербургского общества страхований в Российском государственном историческом архиве (РГИА) в Санкт-Петербурге, мы обратили внимание на купчую по одному объекту недвижимости. В купчей не говорится о Достоевском или его семье, но о приобретении дома, в котором несколько лет жил великий писатель.

Речь идёт о доме по современному адресу Лиговский проспект, 25 и переулок Ульяны Громовой, 8 (бывший Гусев). Здесь, с конца 1873 по май 1874 года на втором этаже в квартире № 17 жил Достоевский. Дом этот известен также по фамилии одного из его владельцев, Сливчанского. Последним владельцем, у которого Санкт-Петербургское (Петроградское) общество страхований приобрело дом, была Вера Сергеевна Денисьева. Согласно копии купчей и задаточной расписки, имеющихся в материалах правления, дом был продан 9 июня 1899 года по доверенности, выданной Денисьевой своему мужу, титулярному советнику горному инженеру Сергею Фёдоровичу. Имущество досталось Денисьевой от вдовы действительного статского советника А.Ф. Пруссак по купчей от 1 сентября 1897 года. На владении лежал долг перед Санкт-Петербургским обществом городского кредитного общества в размере около 104 тыс. руб., что было обычной практикой для конца XIX века — собственники закладывали дома для получения ссуд на постройку новых, что стало одним из катализаторов строительной горячки этого периода. Поскольку страховщик купил имущество со всеми обременениями, фактическая стоимость самого участка с домом была намного ниже. На 1912 год балансовая стоимость дома по отчёту компании составила 492 486 руб.

С фамилией Сливчанского, бывшего собственника дома на Лиговском проспекте, и связан период жизни здесь Фёдора Михайловича. Далее мы приводим выдержки из двух писем Достоевского, опубликованных в книге А.Ф. Векслер, Т.Я. Крашенинникова «Такая удивительная Лиговка». Супруга Достоевского Анна Григорьевна писала: «Выбор квартиры был очень неудачен: комнаты были небольшие и неудобно расположенные, но так как мы переехали среди зимы, то пришлось примириться со многими неудобствами. Одно из них было — беспокойный характер хозяина нашего дома. Это был старичок очень своеобразный, с разными причудами, которые причиняли Федору Михайловичу и мне большие огорчения. О них говорил мой муж в своем письме ко мне от 19 августа».

А вот что 19 августа 1873 года Фёдор Михайлович писал своей супруге в Старую Руссу из Петербурга, приводим это письмо со значительными сокращениями: "Серьёзнейшее дело теперь — это наша квартира. Нельзя оставаться, Аня, говорю не горячась, с рассудком... Сливчанский — это какой-то помешанный (я серьёзно это думаю). Он нам в декабре скажет: съезжайте, безо всякой причины и выгонит нас на улицы... Встает чем свет и целый день ходит по всем лестницам и по всему дому, шпионит и порядки производит... Но вот сегодня опять стеснение: Александра по праздникам иногда (очень редко) отпрашивается в гости. А так как мне тоже надо уходить, то я, выходя из квартиры, запираю квартиру на замок и ключик оставляю у дворника, чтоб если я или Александра раньше меня воротилась, то ключ всегда бы найти у дворника, чтоб можно было в квартиру войти. Так и было раз, недавно, дня 4 тому, что я оставил ключ у дворника. Он узнал об этом и тотчас же запретил дворнику брать у меня ключ. Таким образом я теперь, уходя из дому, когда Александры нет, должен буду ключик оставлять в нужнике, в известном месте на полке. А ведь это всё-таки риск; ведь у меня редакционные деньги в квартире остаются! Если он наших детей увидит на дворе, он непременно за что-нибудь придерётся и закричит на няньку, что и делал с другими: ведь я уж всё равно тогда исколочу его. И потому я положил съехать во что бы ни стало. Беспрерывный страх во всю зиму и беспрерывная боязнь ссоры — да ведь я от этого болен буду при моей впечатлительности!.. Знай тоже, что теперь цены на квартиры сравнительно с прошлой зимой еще поднялись на 30 процентов. В жильцах он уверен, вот и кутит. Я положил, что хоть бы 900 руб. заплатить, но съехать!..

Вчера я видел квартиру близ Владимир<ской> церкви — очень хорошенькую, но 900 руб. Посмотрю ещё. Желал бы нанять хоть на Песках, только бы не жить в этом доме! Ужас для меня — книги. Ну как это перевозить. До свидания, голубчик. Если пишешь, что любишь меня, то вникни в наше положение, поразмысли. Ведь после худо будет, коли зимой он нас сгонит. Да и квартира-то уж как скверная и тесная, а детская комната и твоя ­— затхлые. Наша столовая по ступенькам никуда не годится: ничего там нельзя сделать. До свидания, обнимаю тебя. Если отыщу квартиру, оставлю за собой и задаток дам, не ожидая тебя, потому что квартиры с каждым днем разбираются«.

Во Владимирском соборе, близ которого Фёдор Михайлович искал жильё, и на расстоянии около километра от которого находилась квартира Сливчанского, служил его духовник, в будущем настоятель собора Николай Михайлович Вирославский. Достоевский съехал от Сливчанского только весной 1874 года. В 1881 году, через несколько месяцев после смерти мужа, Анна Григорьевна поселилась здесь же. Информация об этом содержится в статье Б.Н. Тихомирова «О. Николай Вирославский — духовник писателя (К биографии Достоевского)».