Виртуальная выставка – экспонаты

Мы продолжаем начатый в предыдущей части рассказ о неименных ценных бумагах в отношении к истории отечественной страховой отрасли. Как удалось выяснить, в конце XIX века неименные ценные бумаги составляли значительный процент от ценных бумаг, находящихся в экономическом обороте, а сама по себе такая форма обязательств восходит к Древнеримскому праву. И по сей день бумаги на предъявителя пользуются большой популярностью, являясь основой биржевой торговли, а некоторые их формы позволяют эффективно скрывать владение капиталом и уходить от налогов. Сегодня мы рассмотрим такой феномен как страховой полис на предъявителя, в особенности — и это может показаться совершенно странным — в страховании жизни.

«Что за дикость!» — может воскликнуть иной наш читатель после прочтения заголовка статьи, привыкший к современным полисам страхования имущества, жизни и здоровья, или же ответственности. По полисам страхования всегда должен указываться выгодоприобретатель, что принципиально в случае наступления ответственности страховщика... Однако, и сегодняшнее российское законодательство допускает выдачу страхового полиса на предъявителя (ГК РФ ст. 930). Тем не менее, и это нужно отметить особо, такой человек был бы вовсе не одинок — примерно таким же образом реагировали на страховой полис на предъявителя дореволюционные законодатели.

Одной из первых задач, которую определил для себя вступивший в 1881 году на престол император Александр III, была систематизация законодательства. Среди прочего, была учреждена отдельная комиссия по составлению нового Гражданского уложения (Гражданского кодекса), часть статей которого касалась и вопросов страхования. К слову, единого законодательства в отношении страховой отрасли в России до революции так и не было создано, хотя большие усилия в этом направлении предпринимались незадолго до начала Первой мировой войны. В частности, вопросом разработки страхового законодательства активно занимались в учреждённом 14 ноября 1908 года Обществе страховых знаний, о котором мы подробно рассказывали в недавней публикации. К примеру, ссылка на важность страхового законодательства содержится в речи, произнесённой на торжественном открытии Общества одним из его учредителей и главой Страхового комитета при Министерстве внутренних дел, ответственным за страховой надзор, сенатором М.А. Остроградским. В ней Михаил Александрович упомянул острую необходимость разработки русского кодекса страхового права. Однако, вернёмся к вопросу ценных бумаг на предъявителя в страховании.

Из истории морского страхования известно, что полисы выражались в форме альтернативной бумаги на предъявителя. К примеру, такая форма полиса известна из статута города Флоренции 1523 г. Существовали также бланковые полисы (In blanco), в которых место для обозначения имени уполномоченного (выгодоприобретателя) оставалось в документе пустым. Лицо, которому нужно было получить возмещение за страховой убыток, вписывало затем в этом месте своё имя и фамилию, таким образом делаясь уполномоченным. В XVI веке в Республике Соединённых провинций (современные Нидерланды) также встречаются полисы на предъявителя, причём были одним из первых видов бумаг на предъявителя.

Уже в конце XIX века в развитых странах мира договор морского страхования должен был быть именным, в нём обозначалось как имя страхователя, так и наименование страховщика. По постановлению французского торгового уложения (ст. 332) страховой полис не мог быть бланковым для обозначения имени страхователя, но дозволял in blanco в отношении выгодоприобретателя. В судебной практике Российской империи установилось такое положение, что даже передача страховых полисов без согласия страховщика являлась недействительной, так как страховой договор основан на личном доверии страховой организации в отношении страхователя, на его личной заинтересованности в сохранности имущества. Однако можно предположить, что тем самым отечественные страховщики «перестраховывались», поскольку это имело значение лишь при страховании имущества, находящегося непосредственно во владении и под контролем страхователя; тогда как при морском страховании об этом не может быть и речи. На этом основании закон (ст. 553 Торгового устава) дозволяет беспрепятственную передачу полисов морского страхования из одних рук в другие по надписям. Законодательства европейских народов, считая страхование именным договором, в тоже время дозволяли страховать товар как на свой счёт, так и на счёт другого лица (комитента). При этом личность поручителя можно было определять заранее или же оставлять это поле пустым, то есть выдавать неименной страховой полис. Кто являлся законным держателем коносамента, тому и полагалось выдавать премию по страховому убытку.

Кроме морского страхования существовали также как передаточные, так и неименные полисы в страховании жизни. В случае передаточного полиса личность выгодоприобретателя по такой ценной бумаге всегда могла быть изменена посредством надписи на полисе, сделанной лично страхователем без всякого уведомления об этом страхового общества. В случае, когда в тексте страхования личность выгодоприобретателя не указывалась вовсе, а полис в соответствующем месте содержал лишь пустое поле, то страховщик обязывался уплатить определённую сумму денег по смерти страхователя любому представителю ценной бумаги. И хотя в форме на предъявителя такой полис предназначался прежде всего для облегчения доказательств легитимации, в России на рубеже XIX — XX века такие бумаги вовлекались экономический оборот. Данный факт переворачивает положение дел в понимании отрасли страхования жизни в России.

В замечаниях правления страхового общества «Россия» на проект статей о договоре страхования, который разрабатывался в России в конце XIX века в рамках составления нового Гражданского уложения, содержатся сведения, позволяющие совершенно по-новому взглянуть на причины успехов столь бурного развития отрасли страхования жизни начиная с 1880-х годов. Перенесёмся сразу в середину этой брошюры, где говорится о новых правилах в договорах страхования жизни. Итак, представители крупнейшего страхового общества дореволюционной России возражают законодателям, помимо прочего, в следующем. Нельзя согласится с проектом, сообщается в отзыве, что наличность имущественного интереса страхователя может устранить необходимость согласия на заключение страхования со стороны застрахованного лица. В случае заключения страхования жизни, застрахованные лица должны подвергнуться медицинскому исследованию, следовательно, согласие их неизбежно. При заключении страхования от несчастных случаев, хотя страхуемое лицо не подвергается исследованию, но ни одно общество не принимает страхования помимо согласия страхуемого лица. Поэтому для того, чтобы цель, которую ст. 42 имеет в виду, была достигнута, необходимо, чтобы два условия действительности договора страхования, ею предусматриваемые («наличность интереса» и «согласие» были соединены союзом «и», а не разделены союзом «или».

Объяснительная записка указывает, что «в полисах личного страхования, кроме фамилии страхователя, должно быть означено лицо застрахованное и лицо, которое по договору имеет право требовать уплаты страховой суммы или вознаграждения, причём обозначение последнего не всегда обязательно». Представители общества не соглашаются с предложенным порядком вещей. «Имя и фамилия страхователя вовсе нет надобности обозначать в полисе личного страхования. Для заключения договора достаточно, если страхователь, в качестве контрагента, подпишет объявление, приняв на себя уплату премий». И далее:" весьма часто страхователь не желает, чтобы участие его в заключённом им в пользу того или другого лица страхования делалось известным, и чтобы фамилия его была обозначена в полисе«. Одной из причин такой «скромности» мог быть нестраховой характер такой операции. Но какого рода, в таком случае, могли быть эти операции? Ответ мы находим далее.

«Обозначение выгодоприобретателя в полисе, конечно, представляется необходимым, но требовать обозначения его именем и фамилией при страховании жизни нет надобности (примеч.: отметим от себя всю необычность этой формулировки, когда одно утверждение фактически исключает другое). При страховании на случай смерти и на дожитие, о чём говорится в объяснительной записке к проекту договора страхования, выдаются полисы на предъявителя. Объяснительная записка ошибается, полагая, что в России выдача таких полисов сравнительно мало употребительна. Страховое общество „Россия“ при страховании на дожитие большей частью выдаёт полисы на предъявителя, имея в виду значительное удобство, которое доставляется выгодоприобретателю при получении застрахованного капитала (примеч. моё: человеческой жизни!), так как, владея полисом на предъявителя, он может получить капитал по наступлении времени выплаты, немедленно и без выполнения особых формальностей».

В следующей фразе содержится явка с повинной крупнейшей страховой компании Российской империи не только в отношении себя, но и в отношении вообще всей дореволюционной отрасли страхования жизни: «Равным образом переуступка полиса на предъявителя может совершаться без особых формальностей. Поэтому-то полис на предъявителя и имеет, в известном смысле, значение ценной бумаги». Таким образом, в России на рубеже XIX — XX века огромная по своему значению отрасль страхования жизни, где на начало XX века находилось более 1 млрд руб. застрахованных капиталов, была во многом не тем, чем выглядела на бумаге. Полисы страхования на предъявителя становились объектами торговых сделок, выступая в качестве гарантий по обязательствам, которые заёмщик выдавал своему кредитору. Такие полисы принимались кредиторами с дисконтом, который зависел от благонадёжности заёмщика, и, более того, включались в дальнейший оборот. Огромным преимуществом такого финансового обязательства было то, что в случае банкротства должника полис страхования жизни не попадал в конкурсную массу. Действительно, очень удобно, когда выгодоприобретателем является тот, у кого физически в конкретный момент времени находится ценная бумага, без всяких передаточных надписей! И в этом свете по-новому звучат слова страхового общества «Россия» о том, что страхователь часто не желает, чтобы его участие в договоре делалось известным.

Полагаем, что после сказанного выше, какие-либо дополнительные комментарии излишни. Хочется лишь добавить, что дореволюционная практика использования полисов страхования жизни на предъявителя достойна не отдельной скромной публикации, а диссертационной работы на соискание докторской степени. Новизна темы будет гарантирована.