Виртуальная выставка – экспонаты

4 апреля 1912 года для итальянской отрасли страхования жизни наступила новая реальность — актом № 305 вводилась государственная монополия. Местным и иностранным страховщикам необходимо было приспосабливаться к положениям нового, по своей сути экспроприаторского, законодательства. Правительство Джованни Джолитти получило в свои руки, пусть и не одномоментно, значительные средства в виде резервов частных страховых обществ. Эти средства, помещенные в обесценивающиеся на фоне Итало-турецкой войны 1911–1912 годов государственные облигации, позволили хотя бы частично залатать финансовые дыры в бюджете страны. Новое квазигосударственное учреждение — Национальный институт страхования, в котором должны были аккумулироваться переданные и новые договоры страхования жизни, — благодаря положениям закона получил возможность существовать в исключительно тепличных условиях. Сторонники монополии утверждали, что наконец-то средства итальянских подданных будут служить на благо страны, а не утекать в соседние, не слишком дружественные Итальянскому королевству, государства (довод, весьма популярный и в дореволюционной России). Противники монополии ставили крест на некогда процветавшей, высоко доходной отрасли экономики, отмечая, что после такого обращения с правом частной собственности со стороны итальянского правительства, иностранный капитал вернётся в страну не скоро. О том, как развивался крупнейший в истории Западной Европы эксперимент по огосударствлению страховой отрасли пойдёт наш рассказ сегодня.

В феврале 1914 года, спустя почти 2 года после введения монополии, в отечественной прессе появились первые сведения о новом положении дел в итальянской отрасли страхования жизни. Речь шла о пересказе заметки из австрийской газеты. К сообщениям противников итальянской монополии, в числе которых были как частные страховщики, так и, в особенности, правительство Австро-Венгерской империи, мы вынуждены относиться с осторожностью. Сообщалось, что успехи итальянского монопольного института жизни незавидны, несмотря на расточаемые правительственными газетами похвалы (приме.: очевидно, что какие-то успехи всё же были). По сведениям Österreichischen versicherung zeitung, из 700 млн франков страховой суммы по переуступленным частными предприятиями портфелям около 200 млн франков сторнировано (к сожалению, финансовые сведения в отношении итальянского страхового рынка даже в одних и тех же публикациях постоянно даются в разной валюте). А так как за приобретение портфеля Институт платил, как сообщалось, довольно высокую комиссию — около 4%, — то оказалось, что немало денег загублено даром. Произошло это по той причине, что значительную часть сторнированного портфеля агенты представили затем тому же Институту под видом новых страхований, за которые получали комиссии (примеч.: курсив здесь и далее мой). Здесь хочется добавить, что в этой мутной воде кто-то смог неплохо заработать на одну или даже несколько вилл на Адриатическом побережье или в Лацио. Таким образом, что хорошо выглядело на бумаге, совсем иначе работало на практике.

Ещё во время обсуждения законопроекта принципиальные противники страховой монополии указывали, что правительство приводит в движение огромные ресурсы, но вряд ли сможет достичь этим соответствующих результатов. Докладчик, некто Феррарис, из меньшинства итальянской парламентской комиссии по обсуждению законопроекта монополии летом 1911 года, приводил приблизительные вычисления, согласно которым монополия должна была дать в первом году дефицит в 880 тыс. лир, который во втором году уменьшится до 120 тыс. лир, и только в третьем году может дать прибыль приблизительно 500 тыс. лир. По оптимистичным же прогнозам правительства, через короткое время доход от монополии ожидался на уровне 10 млн лир. Всё тот же докладчик указывал максимальную сумму дохода от 3 до 6 млн лир. При этом стоимость осуществления проекта государственного страхования рабочих — ради чего формально монополия и вводилась в действие — составляла никак не менее 100 млн лир. Критики также обращали внимание на помещение средств страховых резервов в государственные ценные бумаги, отмечая, что частная инициатива намного лучше справляется с получением большего процента на капитал при соблюдении баланса риска и доходности. В числе прочего отмечалось, что доходы от монополии будут ещё меньше, чем в компаниях частного страхования, поскольку государственное управление неминуемо приведёт к бюрократизации и снижению эффективности всех управленческих процессов, в тоже время удорожая их. Последний аргумент можно считать весьма спорным, поскольку Институт имел широкую автономию, а суммарная экономия на издержках по управлению десятков акционерных компаний вполне могла превзойти расходы на менеджмент монополиста.

По сообщениям Il Bollettino — корпоративного журнала о страховании Assicurazioni Generali, — в начале 1914 года некое осведомлённое лицо утверждало, что в отношении монополии страхования жизни в Италии «вряд ли можно ожидать какой-нибудь перемены. Предстоит, правда, очистка и сокращение персонала служащих Национального института, каковые были бы сделаны даже в том случае, если бы Нитти (бывший министр сельского хозяйства, торговли и промышленности, один из главных идеологов монополии) сохранил свой пост». К этому времени в Италии в очередной раз сменилось правительство. Новым председателем совета министров стал Антонио Саландра (1853–1931), убеждённый противник монополии, когда законопроект ещё обсуждался в парламенте и сенате. Это позволило говорить о том, что только что введённый закон имеет все шансы быть отменённым. Однако Саландра не решился, или даже не собирался, пойти на столь резкие перемены, тем более в условиях надвигавшегося общеевропейского конфликта — Первой мировой войны. В газетах писали, что через 4-5 лет, когда вредные последствия монополизации станут общепринятым фактом как для самого государства, так и для общества... премьер-министр найдёт, быть может, удобным возвратиться к системе свободного страхования. Неназванный автор заметки в журнале «Страховое обозрение» резюмировал, что «если Bolletino правильно передало на своих столбцах содержание сообщения осведомлённого лица, то мы должны сделать два нижеследующих вывода: 1) идейные цели при введении монополизации были лишь у социалистов; 2) правительство само не верило в мотивы, которыми оно оправдывало необходимость монополизации: не благо рабочих и не стремление найти новый источник на устроение их обеспечение побуждало министерство Джолитти (предыдущий председатель совета министров Италии) к монополизации страхования жизни, а желание завладеть, почти захватным порядком, громадными средствами страховых учреждений, так как эти средства были нужны для окончания войны в Триполитании».

Наконец, помимо бесконечных оценочных суждений, в нашем распоряжении есть и кое-какие цифры, заимствованные из отечественного журнала «Страховое обозрение». Тем не менее их противоречивость лишних раз играла на руку противникам монополии. В ноябре 1913 года Национальный институт страхования выпустил релиз, согласно которому по состоянию на 31 октября размер новых застрахованных капиталов составил 396 млн руб., из которых 231 млн — результат собственной аквизиции, а 165 млн — перешли к Институту по приобретённому портфелю Cassa Pensioni. В тоже время этому сообщению противоречили более поздние сведения от 5 мая 1914 года, согласно которым по состоянию на 31 декабря 1913 года было заключено новых страхований всего на 211 млн, причём уже не был показан ни размер собственной аквизиции, ни сумма по переуступленным страхованиям. В публикации отсутствовали также сведения по движениям полисов, в том числе сторно — судя по всему, крайне чувствительной темы для всех заинтересованных сторон, в особенности — для страховых агентов, получивших в руки простую схему для собственного обогащения.

Напомним уважаемым читателям, что согласно положениям Акта о страховой монополии, оперировавшие в стране общества получали возможность продолжать свои операции на протяжении 10 лет, передавая при этом 40% каждого нового риска Национальному институту страхования. Это условие стало неким компромиссом, на который пошло правительство Джолитти, чтобы смягчить экспроприаторский характер государственной инициативы. О том, как страховые общества отнеслись к возможности продолжать свои операции в королевстве, красноречиво скажут цифры. Уже в первый квартал деятельности Института 24 страховых компании, из которых 14 иностранных и 10 местных, полностью продали свои портфели и прекратили деятельность на итальянском рынке. Уже в первые несколько лет большая часть компаний ушла с итальянского рынка. По воспоминаниям Эдгардо Морпурго (1866–1948), одного из самых ярких противников проекта национализации отрасли и президента Assicurazioni Generali, по состоянию на 1920 год среди частных компаний на итальянском рынке страхования жизни активными оставались: Assicurazioni General со штаб-квартирой в Триесте, итальянская Compagnia di Milano; французские Phénix, Nationale и Abeille; английский Gresham — который, тем не менее, фактически не производил каких-либо операций.

Наиболее интересная ситуация сложилась с бывшими лидерами страхования жизни в Италии Assicurazioni Generali и Reunion Adriatica. После поражения Австро-Венгерской империи в Первой мировой войне в 1918 году, во владение Италии отошли значительные земли Австрийского Приморья, включая и Триест — город, в котором находились штаб-квартиры обоих страховщиков. Ко времени окончания 10-летнего переходного периода, сменившие свой статус с иностранных на национальные итальянские, оба страховщика инициировали борьбу за отмену монополии с новой силой, развернув широкую кампанию в деловых кругах и прессе. «Итализация» двух крупнейших страховщиков сделала доводы о выводе капиталов итальянских подданых за рубеж несостоятельными, а 10-летний переходный период сформировал новую модель на итальянском страховом рынке. Всё это открывало большой простор для полемики о необходимости существования монополии.

Ну хорошо, может сказать уважаемый читатель, вы привели точки зрения абсолютных противников монополии: прессы северного соседа Австрии — страны, которая больше других потеряла от итальянских нововведений; а также точку зрения крупнейшей иностранной частной компании Assicurazioni Generali, также на момент описываемых событий австрийской, против которой итальянское правительство фактически развязало экономическую войну. Не являются ли эти сведения слишком ангажированными, хотя в них и приводятся некоторые финансовые данные, позволяющие оценить положение дел? Давайте посмотрим на отчётность Национального института страхования, и уже на основе сухих цифр дадим оценку успешности или неуспешности деятельности страхового монополиста. Большая удача, что нам есть чем ответить на это совершенно справедливое замечание, хотя такие сведения и являются отрывочными. Отметим также, что рассматриваемая нами на протяжении нескольких публикаций тема совершенно не изучена в России и очень слабо изучена в самой Италии. Более подробно о ключевой структуре итальянской страховой монополии и о судьбе Института мы расскажем в двух заключительных публикациях.