Виртуальная выставка – экспонаты

В 1874 году по инициативе старейшего общества акционерного страхования Российской империи, Первого Российского, состоялся съезд представителей страховых компаний. Этот съезд стал поворотной точкой в развитии отрасли. На нём 8 крупнейших компаний страхования от огня приняли решение с 1 января 1875 года унифицировать тариф премий, тем самым завершив непродолжительный на отечественном страховом рынке период свободной конкуренции, перейдя в новую эпоху монополистических объединений. Страховщики стали пионерами в деле картелизации в нашей стране. В прошлой публикации мы привели выдержки из дореволюционной печати, проливающие свет на то, как российское общество отнеслось к новой затее. Однако несмотря на явные негативные эффекты для населения, Конвенция заложила основы для унифицированной статистики по страхованию, а также дала ощутимый импульс к развитию обществ взаимного страхования. Более подробно об этом и немного о самой истории возникновения картелей пойдёт наш рассказ сегодня.

Крупный деятель взаимного отечественного страхования, статский советник Семён Петрович Луневский (1872–1936?) в своей книге «Страхование от огня» (1912) писал: «К началу 70-х годов дела страховых обществ были очень плохие. Годовые балансы их сводились с большими дефицитами. Ставки тарифов понижались без всякой системы, исключительно в целях возможно большего привлечения числа страхований». Реакцией страховщиков на такое положение дел стала картелизация. Был заключён договор, в силу которого подписанты обязались действовать на одинаковых для всех основаниях, а также использовать единые нормы тарифных ставок, однообразные способы страхований и перестрахования. Все тарифные ставки были значительно повышены (вплоть до 50%), а для целей дальнейших пересмотров тарифа было организовано специальное бюро. Для успешной борьбы с конкурентами, и, прежде всего, с компаниями взаимного страхования, участникам монополистического соглашения было запрещено принимать дополнительные страхования тех имуществ, которые были застрахованы в таких обществах. В тех же городах, где уже оперировали общества взаимного страхования, ставки акционерных компаний были резко понижены до их уровня. Для России такая практика было в новинку, однако синдикализация экономики стала общей тенденцией развитых стран мира.

Предпринимательские союзы или синдикаты — явление во многом второй половины XIX века, и в этом отношении отечественная страховая отрасль была «на острие» тенденций времени. Они появились вследствие промышленного развития и концентрации капитала, что стало ответом бизнеса на новые риски и вызовы, в том числе ответом на обострившуюся конкуренцию. По состоянию на конец XIX века такие союзы в германоязычных странах назывались «kartelle», в Великобритании — «trades unions of the employers», во Франции — «syndicats des patrons», в США — «trusts». Русский язык не придумал для этих союзов своего собственного названия и заимствовал прежде всего французское слово синдикат. В 1883 году появилось первое научное сочинение, посвящённое новому экономическому явлению — работа австрийского политэконома Фридриха Клейнвехтера с говорящим названием «Die Kartelle». С тех пор синдикаты или картели стали предметом частого обсуждения в печати, так как в жизни их влияние ощущалось всё более и более заметно, а число таких образований в каждой отрасли промышленности росло всё ускоряющимися темпами. Приведём классическое определение синдиката, данное профессором Клейнвехтером в своей книге: «Картелями называются соединения производителей, а именно — предпринимателей, одной и той же отрасли промышленности, которые имеют своей целью устранить безграничную конкуренцию предпринимателей между собой (примеч.: курсив здесь и далее мой) и более или менее регулировать производство таким образом, чтобы оно хоть приблизительно приспособилось к спросу; специально же картель имеет в виду препятствовать возможному перепроизводству».

Не одними немецкими учёными едина экономическая наука. К примеру, отечественный экономист и педагог, один из первых в России фабричных инспекторов Иван Иванович Янжул (1846–1914) в своей работе «Промысловые синдикаты или предпринимательские союзы для регулирования производства преимущественно в Соединённых Штатах Северной Америки» 1895 года издания также касается вопроса картелизации экономики, называя промысловым синдикатом «союз нескольких промышленных заведений, производящих один и тот же товар, — союз, заключённый с целью предупреждения падения цен на известный товар ниже стоимости производства... считая в том числе некоторый нормальный в данной стране предпринимательский барыш». Именно развитие акционерного дела сделало возможным такой феномен как синдикализация. К 1 марта 1897 года в России насчитывалось как действовавших, так и разрешённых к открытию, но ещё не приступивших к операциям, 987 акционерных предприятий. Первым таким предприятием стало учреждённое в 1827 году Первое Российское страховое (от огня) общество. На протяжении десятилетий в год учреждалось по одному акционерному предприятию, в иные годы — ни одного. И только начиная с 1970-х годов этот процесс стал принимать лавинообразный характер, тем самым подготавливая почву для возникновения картелей. В 1870 году было учреждено 16 компаний акционерного страхования, в 1871 — 26; в 1872 — 27; в 1873 — 41; в 1874 — 22. В конце столетия цифры стали трёхзначными: 1895 год — 111 новых акционерных компаний; 1896 — 154; 1897 — всего лишь 6.

Большую роль в деле образования картелей сыграла Паника 1873 года — обвальное падение цен акций на фондовых биржах США, Германии и, прежде всего, Австрии. Т.н. «Венский крах» породил период вялотекущей депрессии в экономике на несколько последующих десятилетий. Немецкий журналист Бруно Шёнланк в отношении этого писал: «9 мая 1873 года, когда в Вене раздавался похоронный звон „подъёму промышленности“, был возвещён час рождения синдиката». Конечно, кризис 1873 года сыграл довольно большую роль в этом движении, но такое мнение можно считать слишком большим преувеличением, так как некоторые из синдикатов существовали и до этого, например в Пруссии уже в 1862 году существовала Кёльнская контора фабрикантов белой жести; в 1864 году было основано соглашение немецких производителей рельсов; синдикат фабрикантов соды существовал во Франции ещё в 1838 году, а также союз угольных копей бассейна Луары в 1842 году. Предприятия как раз в самое трудное время для промышленности, наступившее вслед за кризисом 1873 года, тщетно пытались уничтожить друг друга, и только, когда, после долгих усилий, они увидели всю бесплодность прежней тактики, они перешли к другому образу действий.

В 1874 году восемь компаний акционерного страхования от огня заключили между собой соглашение, унифицировав тарифную политику и организовав бюро своих представителей. Десять лет спустя в 1884 году объединившиеся в виде синдиката общества, к которым примкнули также остальные компании по страхованию от огня, организовали специальный комитет по ведению общей статистики дела. Наконец, на рубеже XX века, синдикат получил своё дальнейшее развитие — в 1900 году был создан особый полномочный, постоянно проводивший заседания в Санкт-Петербурге, комитет, преобразивший существовавшее на тот момент соглашение в более централизованную организацию. Одним из следствий картелизации акционерного страхования стал резкий рост числа обществ взаимного типа. Так, на момент введения единого тарифа в 1875 году в стране насчитывалось всего 16 обществ страхования от огня данного типа. За последовавшее десятилетие с 1876 по 1885 год возникло 32 новых общества взаимного страхования. К 1 мая 1913 года в стране функционировало 167 взаимных обществ. По сравнению с предшествовавшим с момента появления обществ такого типа по законодательству 1861 года времени, после 1875 года инициатива учредительства исходила не от властей, а из кругов деятелей местного самоуправления. Для лучших людей города, в числе которых были купцы, фабриканты, интеллигенция, необходимость страхования была очевидной, а вот ставки тарифов акционерных страховщиков — нет.

Покажем на следующем примере насколько изменился тариф премий в 1875 году после введения соглашения. Так, за дом смешанной постройки в Сергиево-Троицком посаде в 1874 году платилось 66 руб. при оценке в 10 тыс. руб. Всего через год за тот же дом взымалось 144 руб. 40 коп. — то есть в данном случае речь идёт о более чем двукратном удорожании страхования. За товар, находившийся в амбаре в доме гг. Чижовых Городской части в Москве в 1874 году взымалось 2 руб. 50 коп. с каждой тысячи страховой суммы; в 1875 году уже 4 руб., т.е. превышение выразилось в 60%. За мануфактурный товар на Ирбитской ярмарке в Гостином дворе за 1 месяц страхования взимался 1 руб. с каждой тысячи страховой суммы, а через 4 года тариф составил 4 руб. За фабрику из смешанных построек в селе и за товар в ней в 1874 году взымалось 11 руб. 69 коп. с тысячи рублей страховой суммы, а через год — 17 руб. 06 коп. По другим сообщениям, всего за один-два года тариф премий был повышен сразу на 46, 60 и даже 300%, а вследствие пожаров 1865 года в малых городах и местечках многие акционерные страховщики вовсе прекратили принимать имущество на страх. Таким образом, пейзаж отечественного страхования от огня изменился одномоментно, как для страховщиков, так и для страхователей.

Между тем, деятельность акционерных страховщиков стала вызывать протесты в различных группах населения. Протесты эти получали своё выражение в докладных записках и прошениях, часть которых доходила и до правительственной Комиссии о взаимном страховании, но бесследно погибала в синих папках канцелярских дел. Для историка эти документы необычайно ценны, поскольку они позволяют прочувствовать тот общественный тон или настрой, который существовал по другую сторону от победных реляций финансовых отчётов акционерных страховщиков, их двузначных дивидендов и инвестиций в недвижимость. Уже 15 декабря 1876 года Постоянная комиссия при Московском биржевом комитете вошла в Общее его собрание с докладом о страховании имущества. Основанием для доклада послужили два заявления представителей торгово-промышленного мира. В первом из них, поступившем за подписью 20 торгующих при Московской бирже лиц, указывалось, что «страховые общества являются истинно благодетельными учреждениями; но они тогда выполняют своё назначение и служат к достижению благих целей, когда к их операциям не примешивается элемент лёгкой наживы на счёт страхователей и не даётся ему первенствующее значение перед всеми другими соображениями, — когда размер страховой премии и вообще условия страхования согласуются с действительным экономическим состоянием страны и устанавливаются нормальным экономическим порядком, а не искусственными мерами».

Далее авторы заявления писали: «Кроме наибольшего размера премий страховые общества в возвышении её не встречают никаких постановлений закона; частные же лица, напротив того, лишены всякого права — от пожаров, этого народного бедствия, искать себе ограждения вне пределов России... Позволяем себе высказать убеждение, что в настоящее время страховые общества далеко зашли за норму необходимого возвышения премий... Мы не будем входить в рассмотрение того, насколько представляется правильным и законным состоявшееся между страховыми обществами соглашение, но как лица, которым неизбежно приходится иметь значительные дела со страховыми обществами, мы считаем себя в праве заявить о тяжести существующих ныне условий страхования в Российских страховых обществах».

В предыдущей публикации мы привели некоторые цифры финансовых показателей деятельности акционерных страховщиков после картелизации дела. Год за годом это позволило им выплачивать огромные дивиденды на капитал. Доводом к унификации тарифов и к их повышению стали заявления страховщиков об их недостаточности для формирования резервов и проведения операций по перестрахованию Что же, по отчётам страховых обществ за прежние годы известно, что по состоянию на 1872 год капиталы восьми вошедших в соглашение страховщиков составляли 12 547 057 руб., а прибыль на капитал составила 1 503 273 руб., т.е. почти 12%. Назвать такую доходность от операций ничтожной было бы лукавством. Заканчивая своё заявление, представители торгово-промышленных кругов предлагали «в виду несомненной обременительности страховой премии, какая ныне установлена страховыми обществами, ходатайствовать о предоставлении купечеству права страховать, по крайней мере, фабричные строения и товары безразлично и по добровольному выбору, как в российских, так и в иностранных обществах, а равно о просить о допущении свободной конкуренции и об уничтожении синдиката».

Подводя итог нашему рассказу хочется отметить, что хотя появление первого картеля в страховании от огня очевидно противоречило интересам миллионов страхователей, оно явилось естественным этапом развития отрасли и происходило в русле экономических тенденций других крупнейших стран мира. Монополизация отечественного акционерного страхования от огня значительно подстегнула развитие обществ взаимного типа — это стало естественным ответом на завышенные ставки премий и отсутствие выбора. Не исключено, что благодаря синдикату, страховщики были вынуждены также учредить единое статистическое бюро, в том числе с целью отслеживания исполнения соглашения его участниками. История не знает сослагательного наклонения, но если бы не синдикат 1874 года, как знать, быть может ко времени революции 1917 года в нашей стране насчитывалось бы всего несколько обществ акционерного страхования от огня... и весьма вероятно, что они также поделили бы рынок между собой, как это попытались сделать участники синдиката в далёком 1874 года.