Виртуальная выставка – экспонаты

В цикле наших публикаций не так много говорили мы о Германии. А ведь можно сказать, что практика отечественного дореволюционного страхования была принесена преимущественно из Пруссии, позднее — Германской империи. Устав первого отечественного акционерного страхового общества — Первого Российского — так был просто списан с уставов европейских и, прежде всего, немецких страховщиков. Создавая Второе Российское, его учредители, в числе которых был шеф жандармов и тайной полиции граф Бенкендорф, не стали изобретать велосипед, и, в свою очередь, списали устав с Первого. Эта практика была продолжена другими акционерными страховщиками, в частности, «Саламандрой». Огромное количество специалистов отечественной страховой отрасли были выходцами также из германоязычных стран, правда не только с севера, но и с юга, из Австро-Венгерской империи. На рубеже XIX–XX века и, в особенности, с началом Первой мировой войны, обилие немецких фамилий в составах правлений российских страховщиков даже стало поводом для обличительных кампаний в прессе. На Германию как образец постоянно кивали в специализированном журнале страховых вопросов «Страховое обозрение». Да, были у нас публикации про Гамбургский счёт и Гамбургские же правила морского страхования. Рассказали мы и об одном из крупнейших за всю историю пожаров, опять же, в Гамбурге, и про старейшее страховое общество в мире... да что такое, Гамбургскую пожарную кассу. Но не Гамбургом единым было живо страхование в Германии.

Крупнейшее страховое общество Германской империи начало свой путь в качестве узкоспециализированной кэптивной компании, в праве на существование которой долгое время отказывала прусская бюрократия. Благодаря инновационным для своего времени продуктам и ярким личностям во главе, она быстро вышла за рамки обслуживающей материнскую компанию структуры, заняв значительную долю немецкого страхового рынка. А с включением в линейку продуктов страхования жизни стала превращаться в транснациональную корпорацию, к 1913 году став самой крупной на европейской континенте... и переросла свою материнскую компанию. С огромными потерями пережив Первую мировую войну и период гиперинфляции, её деятельность продолжилась, теперь уже в нацистской Германии. Именно с этим периодом связаны самые тёмные страницы истории страховщика, которых мы в том числе коснёмся в нашем рассказе. Но и здесь её история не прекратилась. Ни Вторая мировая война, ни последовавшая оккупация союзниками, не остановили её деятельность. А начиналось всё на заре железнодорожного строительства...

В 1838 году в тогдашней Пруссии была открыта первая железнодорожная ветка Берлин—Потсдам (примеч.: самая первая железная дорога в Германии появилась в Баварии в 1834 году, но на тот момент это было самостоятельное королевство). В том, что новым видом транспорта было решено соединить именно эти два города, нет ничего удивительного. Можно даже сказать, что немцы последовали примеру Российской империи, где первая железнодорожная ветка Санкт-Петербург — Царское село была открыта в 1837 году. Дело в том, что в Потсдаме, который расположен примерно в 25 километрах к западу от Берлина, находилась королевская резиденция. Это обеспечивало регулярный поток состоятельных пассажиров — прусской знати, промышленников и банкиров. Кроме того, Потсдам и сам по себе был большим городом с населением более 200 тыс. человек, что позволяло рассчитывать на расширение операций в будущем. Инициатором строительства выступил частный бизнес, железнодорожная компания с одноимённым названием. Во главе неё стоял крупный немецкий банкир еврейского происхождения Отто Крелингер (1802–1874). В историю он вошёл прежде всего как один из пионеров в области страхового дела.

Довольно быстро собственники железнодорожной компании пришли к пониманию необходимости страхования нового риска, которым они оперировали. В 1843 году председатель совета директоров Берлин-Потсдамской железнодорожной компании Отто Крелингер обратился в правительство Пруссии за лицензией на учреждение транспортного страхового общества. Сегодня такие организованные при материнском бизнесе компании называются кэптивными, но очевидно, что идея иметь карманного страховщика, вовсе не нова. Тогда как на взгляд современного человека инициатива Крелингера выглядит примером ответственного предпринимательского подхода к ведению дел, данную точку зрения вовсе не спешили разделять современники. В правительстве опасались, что страхование железнодорожных рисков приведёт к снижению стандартов безопасности перевозок! Якобы перевозчик потеряет мотивацию к предотвращению происшествий в пути. О том, что в такой ситуации никакой страховщик не станет брать на себя заведомо убыточный риск, видимо не подумали. Вот что по этому поводу писал сам Отто Крелингер: «Особенность парового транспорта заключается в том, что он несет в себе риски, которые отчасти невозможно предвидеть, а отчасти нельзя избежать, даже с величайшей осторожностью, и, которые, безусловно, имеют более разнообразный и опасный характер, чем те, которые до сих пор использовались в любом виде наземного транспорта». Однако потребовалось 10 лет, прежде чем разрешение было получено.

В 1853 году появилось первое в своём роде общество Allgemeine Eisenbahn-Versicherungs-Gesellschaft или Генеральная железнодорожная страховая компания. Общество стало пионером в страховании данного вида рисков. Другой новацией, принадлежащей также Отто Крелингеру, была идея включить страховой сбор в стоимость тарифа на перевозку, тем самым как бы осуществляя обязательное страхование пассажиров от несчастных случаев в пути. Размер страхового покрытия составлял от одной до трёх тысяч талеров. Очень быстро к страхованию от несчастных случаев добавилось и страхование от огня на железных дорогах. Такой вид защиты мог включать покрытие убытков по грузам или за сгоревший из-за аварии багаж. Здесь нужно отметить, что взрывы паровых котлов первых локомотивов были частым явлением, и до тех пор, пока не была накоплена достаточная статистика железнодорожных происшествий, страхование этих рисков выглядело скорее лотереей. Но для Генеральной железнодорожной страховой компании это стало трамплином в блестящее будущее.

Как и в случае с грандами страховой индустрии разных стран, в том числе и России, настоящей золотой жилой для компании стало страхование жизни. И здесь детище Отто Крелингера смогло предложить рынку инновацию, а именно — полисы с возможностью возврата уплаченных премий. Такая комбинация оказалась очень востребованной. Произошло это в 1861 году и уже через год общий доход компании от страховых премий по страхованию жизни превысил один миллион талеров, что было довольно значительной суммой. Потребовалось больше 10 лет, прежде чем Генеральная железнодорожная страховая компания, чьё название уже ни в коей мере не отражало её разнонаправленную деятельность, сменила свое название. В 1875 году компания была переименована в VICTORIA zu Berlin Allgemeine Versicherungs-Actien-Gesellschaft (Берлинская компания общего страхования ВИКТОРИЯ) или просто «Виктория». Комбинация с возвратом премий была распространена и на другие виды страхования, в частности, от несчастных случаев, что случилось в 1883 году.

Феноменальные успехи страховщика в конце XIX — начале XX века связывают с ещё одной ключевой личностью во главе компании, не только профессиональным страховщиком, но и владельцем одной из крупнейших частных коллекций искусства в период до Первой мировой войны. Отто Герстенберг (1848–1935) начал свою карьеру в «Виктории» в 1873 году с позиции актуария, ещё до её переименования. В 1888 году он был назначен её генеральным директором, а с 1913 по 1931 год состоял президентом правления. Было ли то совпадением или нет, но именно в 1931 году правые политические партии Германии объединились в так называемый Гацбургский фронт, ставший во многом политическим трамплином для Гитлера, который был назначен рейхсканцлером уже в начале 1933 года. Будучи во главе одной из крупнейших страховых компаний мира, Герстенберг мог пожелать оставить дела, дабы не идти на компромиссы с совестью.

С введением в 1880-х годах социального законодательства Бисмарка пейзаж немецкого страхования резко изменился. Вместе с тем, идея о том, что страхование может быть всеобщим, была принята населением. Именно в это время, изучив опыт британской Prudential, Герстенберг предложил программу дешёвого или «народного» страхования жизни. Такие полисы появились в 1892 году. Одним из преимуществ этого страхования было то, что для подписания договора не требовалось заключение врача. Тысячи агентов страховщика на еженедельной основе обходили своих клиентов для сбора премии, будучи одетыми в специальную, похожу на почтальонов, форму. Это был единственный вид наружной рекламы, которую использовала компания. Еженедельные обходы могут показаться утомительными, особенно с позиции сегодняшнего дня, однако это позволяло держать размер разовой премии на минимальном, почти незаметном, уровне, что не отпугивало потребителей из рабочего класса. Кроме того, такие регулярные встречи повышали доверие к страховщику через межличностное взаимодействие, а также позволяли агентам отслеживать изменения в жизни своих клиентов. Программа стала чрезвычайно популярной. В 1913 году портфель по страхованию жизни «Виктории» состоял из 3,93 млн полисов на сумму 806 млн немецких марок, что сделало её крупнейшим игроком на рынке европейского страхования жизни.

Перед Первой мировой войной «Виктория» превратилась в транснациональную компанию с присутствием на рынках многих стран. Её деятельность распространилась на все страны северной, восточной и западной Европы, за исключением Соединенного Королевства и стран Балканского полуострова. Первая мировая война нанесла «Виктории» огромный ущерб. Сказались как колоссальные убытки от претензий во время войны, так и последовавшая гиперинфляция. Однако впереди компанию ждали ещё более тяжёлые испытания, в том числе для её репутации. Об этом мы расскажем в следующей части.