Виртуальная выставка – экспонаты

Мы продолжаем начатый в прошлой части рассказ о кассационной практике дореволюционного страхования. Как было отмечено ранее, основное количество таких разбирательств происходило по делам в огневом страховании, как самом массовом. В сегодняшней публикации мы расскажем о наиболее типичных ситуациях, которые попадали на рассмотрение кассационного департамента Правительствующего Сената. Но даже Сенат далеко не всегда вставал на сторону здравого смысла...

Из огромного количества кассационных жалоб лишь небольшая часть их доходила до рассмотрения, ещё меньшая попадала в ежегодно издававшиеся официальные сборники. Однако, как отмечали юристы, и на этой ограниченной выборке судебных решений можно было видеть, как часто кассационный департамент следовал положениям уставов и полисных условий, отказываясь истолковывать их согласно духу, а не букве закона. Опишем одну из самых распространённых ситуаций. Некто застраховал своё имущество от огня в одном из страховых обществ. Случился пожар, имущество сгорело. И, как это нередко бывало, несчастный страхователь оказался в роли подозреваемого в поджоге. Было возбуждено уголовное дело, но состава преступления не найдено. По прекращении дела о поджоге определением судебной палаты, страхователь предъявил иск о взыскании со страхового общества вознаграждения за ущерб, ввиду уклонения последнего от своих обязательств.

Окружной суд и судебная палата в иске отказали, в обоснование своего решения указав на истечение установленного правилами страхового общества годичного срока на предъявление требования о возмещении. Ситуация почти комического свойства! Несчастный погорелец должен был пройти между Сциллой, обвинением в поджоге собственного имущества, и Харибдой, необходимостью снять с себя обвинение до истечения срока предъявления страхового требования, ведь по правилам страхования требовалось предоставить подтверждение, что пожар произошёл не по вине страхователя. Казалось бы, именно в такой ситуации на помощь должен прийти беспристрастный суд, но нет, суды разной инстанции предпочли следовать правилам страхования, а не здравому смыслу. Что ещё более удивительно, такую же позицию занял и кассационный департамент Сената, ссылаясь на то, что правило о годичном сроке на предоставление иска, в случае отказа со стороны страхового общества выдать вознаграждение, должно быть понимаемо и исполняемо безусловно.

Впрочем, было немало и таких ситуаций, когда и судебные инстанции, и Правительствующий Сенат, вставали на сторону страхователя, давая возможность несколько обуздать безмерные аппетиты акционерных страховщиков. Как, например, в случаях, когда страховщик отказывал в выдаче страхового возмещения под совершенно нелепым предлогом, опираясь на неточность редакции определённого параграфа устава или правил страхования. Вот ещё один распространённый случай из дореволюционной практики. После пожара страхователь предоставил страховщику справку от судебного следователя, подтверждавшую, что он, страхователь, к следствию не привлечён и подозрений в отношении себя не имеет, имущество его сгорело не от умышленного поджога или от неосторожного обращения с огнём. Казалось бы, после этого страховому обществу следовало выдать возмещение, но нет. Сдав первую линию обороны страховых резервов (и дивидендов!) общества от страждущих, оно отступило к рубежам «ненадлежаще оформленных документов». Ссылаясь на один из параграфов своего устава, согласно которому требовалось подтвердить утрату имущества пожаром без злого умысла со стороны страхователя надлежаще оформленным свидетельством местного начальства, страховщик уклонился от выплаты под тем предлогом, что якобы предоставленные удостоверения полиции и судебного следователя не подходят под требуемые уставом документы от местного начальства. Суды первой инстанции не согласились с такой трактовкой, постановив взыскать с общества в пользу страхователя сумму страхового возмещения, а также судебные издержки. Кассационный департамент оставил жалобу поверенного страхового общества без последствий.

Ещё один распространённый случай из кассационной практики, теперь уже связанный не с подозрениями в поджоге имущества, а с определением того, в отношении какой части утраченного имущества страховое общество должно считать себя ответственным за ущерб. В одном доме произошёл пожар. От распространившегося огня загорелась часть смежного дома, в котором помещалась торговая лавка с погребом. Действуя сообразно не только здравому смыслу, но и условиям страхования, работники лавки начали выносить застрахованный товар. От переноски, перелома и похищения произошла утрата части товара. Страховое общество в выплате возмещения владельцу лавки отказало, сославшись на то, что по уставу общества оно компенсирует лишь повреждённое и утраченное во время пожара имущество, а в данном случае товар пожару не подвергся. По всей вероятности, если бы купец не дал распоряжений в отношении застрахованного товара, позволив ему сгореть, то страховщик отказал бы в выплате с той же решительностью, но теперь сославшись на то, что страхователь не принял мер к его спасению. Судебная палата признала страховщика обязанным возместить ущерб, а кассационный департамент оставил жалобу без последствий.

Во всех уставах страховых от огня обществ оговаривались сроки, которые давались страхователю на извещение о произошедшем пожаре и на подачу заявления о сгоревшем имуществе. Пропуск этих сроков приводил к утрате права страхователя на возмещение убытков. Вместе с тем, огромное количество самых разных жизненных ситуаций, а вовсе не злой умысел, могли помешать страхователю уложиться в эти сроки. И снова, казалось бы, в такой ситуации на помощь должен был прийти суд. Допустим, некто застраховал своё имущество в компании, в полисных условиях страхования которой прописан трёхдневный срок, в который страхователь обязан известить страховщика о происшествии. Маловероятно, чтобы, идя на такую сделку, страхователь стал бы особо вчитываться в полисные условия. И уж тем более фантастическим представляется ситуация, в которой агент страховщика стал бы особенно обращать внимание своего клиента на это непременное условие для получения страхового вознаграждения. Итак, случился пожар, страхователь в это время находился в отъезде. По возвращении он обратился с заявлением в страховое общество, но, согласно полисным условиям, получил отказ в выплате. Возникает вопрос, насколько на самом деле законен отказ в выплате, если учесть, что страховое общество не только было оповещено о пожаре, но также и его представитель находился на месте происшествия. Лишь уведомление от самого страхователя не было получено в срок.

Подводя итог нашему рассказу, учреждение в нашей стране в 1860-х годах такой судебной инстанции как кассация оказало огромное положительное влияние на всю судебную практику в стране. Суды первой инстанции могли ориентироваться на решения кассационного департамента Правительствующего Сената при вынесении собственных решений. Если же дело доходило до высшей инстанции, то шансы заявителя на разбирательство по существу дела, а не по формальным признакам, были намного выше. В отношении страховой отрасли решения кассационного департамента позволили несколько упорядочить практику судебных разбирательств. В условиях отсутствия общего страхового законодательства, кассация не только выполняла роль своего рода арбитра, но и, говоря простым языком, ограничивала безмерные аппетиты акционерных страховщиков, определяя некоторые границы дозволенного.