Интервью

Агрострахование в наступившем году – ожидания и планы Биждов Корней Даткович Президент «Единого объединения страховщиков агропромышленного комплекса – Национального союза агростраховщиков»

Чем объясняется падение рынка сельхозстрахования с господдержкой по итогам 2017 года? Что нужно сделать, чтобы переломить этот тренд? Как работа с агрорисками должна вписаться в новую концепцию управления рисками в России с участием СРО, ВСС и РНПК? На эти и другие вопросы корреспонденту портала «Страхование сегодня» отвечает Президент НСА Корней Биждов.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Корней Даткович, какие факторы определяли динамику рынка агрострахования в 2017 году?

Для агрострахования 2017 год, как мы шутим, то же, что и 1917 год в истории России – он оказался самым проблемным, по сравнению со всеми годами, начиная с 2012, когда стартовала современная система господдержки агрострахования. Главная и единственная причина таких результатов – это конечно, изменение всей системы субсидирования в конце 2016 года.

Изменения коснулись не только агрострахования, как многие считают, изменилась вся система государственной поддержки сельского хозяйства, все процедуры, вся нормативная база, весь документооборот. И все, что связано с движением денег, претерпело радикальные изменения. В жернова этих изменений попало и агрострахование.

Замечу, что в то, что называется консолидированной субсидией (единой субсидией), изначально закладывался смысл, положительный для аграриев, особенно для регионов – чтобы не федеральный центр решал, сколько из направляемых им бюджетных средств на что должен потратить аграрий или регион, а решение это было бы за регионом. Это правильная идея, которая в том числе преследовала цели снижения бюрократической волокиты, нагрузки на аграриев и на регионы. Но как по классике, «гладко было на бумаге…», а овраги дали о себе знать мгновенно, особенно на тех видах господдержки, которые традиционно являлись неприоритетными и для региональных чиновников, и для самих аграриев. Попало в эту категорию и страхование.

Здесь есть некоторый ментальный барьер, который касается страхования вообще, а не только агрострахования. К сожалению, в сознании у большей части населения и чиновников страхование – это некая эфемерная трата денег, а не передача своих рисков страховщику за деньги. Для них это род налога, причем еще и сопровождающегося какими-то требованиями: храни свой автомобиль так-то, вовремя делай ТО и т.д. В агростраховании все это удваивается, так как финансовые возможности сельхозпроизводителя сильно ограничены, и эти нужды – по защите от рисков - он будет закрывать в десятую очередь, если что-то останется после того, как он закрыл нужды первостепенные, связанные с его производством. Параллельно ситуацию в 2017 году осложнило абсолютное нарушение сроков - опоздание почти на год - подготовки нормативной базы по агрострахованию (что, кстати, также было порождено изменениями этой системы).

Эти два фактора обусловили грустную картину итогов 2017 года. По абсолютному размеру застрахованных площадей падение составило 68 % к уровню 2016 года – до 1323 тысяч гектаров, по количеству застраховавшихся сельхозпроизводителей – падение на 64 %, по объему ответственности – на 70 % (с 132 млрд руб. до 39 млрд руб.) Начисленная страховая премия составила чуть более 1,5 млрд руб., что на 80 % меньше 2016 года, а фактическое перечисление субсидий упало аж на 77 %.

При этом в животноводстве число заключенных с господдержкой договоров увеличилось на 14%, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, сборы премии составили 903 млн руб., сумма страховой ответственности возросла до 81 млрд руб.

Сохраняется ли разрыв в результатах агрострахования между регионами?

В 2017 году падение произошло практически по всем регионам, ранее лидировавшим в сегменте страхования урожая. Региональные АПК Краснодарского края и Белгородской области в 2017 году вообще отказались от господдержки при страховании урожая. Республика Башкортостан показала падение на 93% по количеству заключенных договоров, Ставропольский край и Республика Татарстан – по 83%, Воронежская область – на 80%.

Какова была ситуация с убыточностью? Справедливо ли мнение, что снижение интереса к агрострахованию вызвано чередой нескольких благоприятных для аграриев России лет?

Действительно, в 2010 году была катастрофическая засуха (которая, собственно, и ускорила принятие закона о господдержке агрострахования, который, напомню, до этого лежал без движения 4 года). В 2011 году выплаты сельскому хозяйству шли по инерции, а период с 2012 года по 2017 год включительно оказался максимально благоприятным за последнюю историю метеонаблюдений. Это дополнительный фактор, почему агрострахование стало менее актуально даже для финансово продвинутых аграриев.

Идея агрострахования с господдержкой во всем мире очень простая – государство не хочет платить из бюджета по чрезвычайным ситуациям, поэтому создается некая конструкция, где ответственность перекладывается на частных страховщиков. Государственных страховщиков в агростраховании в мировой практике очень мало, либо они выполняют очень ограниченную функцию. Идея в том, чтобы замотивировать частный бизнес – и страховой, и аграрный – использовать такую конструкцию, в которой эти риски передавались бы в систему страхования.

Наша система привязана к снижению урожайности в результате страховых событий. Поэтому и рекордный рост абсолютного размера урожая в России в последние годы (хотя сам этот показатель – не главное, ведь объемы можно поднять просто за счет расширения посевных площадей), и рост урожайности с одного гектара (который за 5 лет составил не менее 35 %), снизив уровень выплат, негативно повлияли на восприятие страхования. Психологически можно понять и аграриев, и государство: порог падения урожайности на 30 % пробивался все реже и реже, то есть деньги за страхование отдаются, а страховых событий нет.

Кстати, недавно на совещании с представителями Минфина, Минсельхоза и ряда других ведомств мы обсуждали доклад НИФИ Минфина по агрострахованию. Самый принципиальный вопрос – как вообще определить эффективность страхования. Наука в лице экспертов НИФИ подтвердила, что ни в теории, ни в мировой практике нет единого критерия данного понятия.

Понятно, что низкая убыточность снижает аппетиты к страхованию. При этом в 2017 году количество локальных чрезвычайных событий значительно превысило показатель 2016 года. Были заморозки, градобития, ураганы, крайне неустойчивая погодная среда, они пришлись на весну, когда, собственно, и формируется основа урожая. Минсельхоз оценивал потери от них сначала в 1,8 миллиарда рублей, потом примерно в 3 миллиарда рублей. Но по нашим оценкам, опирающимся на результаты космического мониторинга и данные страховых компаний, реальный ущерб, нанесенный аграриям в результате этих ЧС, составил не менее 4-4,5 миллиардов рублей. Эти риски большей частью не были защищены, страховщики их не оплатят. С учетом этого, уровень выплат в этом году все-таки был по-прежнему благоприятным для страховщиков и не превышал 49-60 % по разным компаниям. Но мы с вами понимаем, что это «голый» уровень выплат, без учета резервов, без расходов на сопровождение договоров и убытков, без учета взносов в гарантийный фонд и т.п.

Как можно оценить итоги работы НСА в 2017 году, что было достигнуто, а что пока не удалось и остается в числе актуальных задач? И главное, в каком состоянии решение вопроса о единой субсидии, мешающей развитию страхования?

Ежегодно общее собрание НСА определяет приоритеты. Ряд задач мы вовремя или даже раньше срока реализовали. Но, конечно главная задача, которую мы перед собой поставили, – изменить систему субсидирования агрострахования. Понятно, что это задача не решается одними усилиями страхового сообщества, здесь крайне важна степень реактивности на ошибочные решения и законодателей, и профильных ведомств, прежде всего, Минсельхоза.

Первоначальная идея была вывести агрострахование из единой субсидии, но для этого в систему субсидирования должны быть внесены принципиальные изменения. Есть компромиссное решение, не внося радикальных перемен в общую систему субсидирования АПК, придать агрострахованию защищенный статус. Примеры таких решений есть. И когда шло обсуждение провала 2017 года, отдельной яркой ремаркой стал вопрос заместителя председателя Совета Федерации Николая Федорова: не пора ли спасать агрострахование? В итоге проблема понятна большинству ведомств – Минфину, Минсельхозу, профильному департаменту АПК Правительства, Госдуме, Совету Федерации, большинству региональных органов АПК. Счетная Палата также понимает, что включать страхование в единую субсидию было неправильно. Как итог, в конце осени-начале зимы 2017 года уже появились пожелания – не разрушая систему, придумать какой-то иной механизм, сделать статус денег, выделяемых на агрострахование, обособленным. Сейчас мы согласны с идеей «нереволюционных» изменений, ведь иначе потребовалось бы вносить коррективы чуть ли не во весь бюджетный процесс. Теперь мы на стадии обсуждения, как это лучше сделать, ключевые ведомства, повторюсь, согласились с тем, что изменения необходимы.

Кстати, ряд регионов это уже реализуют. Хороший пример – Ростовская область, где местные власти сами, еще до решения вопроса на федеральном уровне, ввели специальный коэффициент, отражающий вовлеченность в страхование и охват страхованием. Объемы предоставляемой аграрию погектарной поддержки (а такое финансирование рассчитывалось только исходя из заявленных посевных площадей и не увязано с результатами агропроизводства) зависят от того, есть у него страхование или нет.

Мы очень хотели бы добиться принятия изменений хотя бы к озимой посевной 2018 года, хотя здесь все будет упираться в бюрократическое прохождение решений. Но главное, что в сознании ключевых лиц, в том числе в Банке России, есть понимание того, что делать это необходимо.

Если говорить о том, что еще нам удалось сделать в 2017 году, то, например, нам удалось расширить систему космического мониторинга. Это стратегическое направление, нам удалось реализовать очень интенсивный диалог с регионами. И на сегодняшний день практически во всех ключевых регионах есть контакт и достигнуто понимание и заключены соглашения. Удалось приступить к реализации «целевых программ», так как за НСА законодательно закреплена возможность направлять часть инвестиционного дохода, получаемого от размещения средств фонда компенсационных выплат, на программы развития агрострахования. И, наконец, нам удалось в первом варианте согласовать изменения в закон, они должны были быть внесены уже в декабре 2017 года. Сейчас согласованы все главные позиции, закон готов к внесению на первое чтение, и мы не видим дальше каких-то серьезных барьеров, мешающих его прохождению, поэтому мы надеемся, что он будет внесен в весеннюю сессию. Сторонники этого есть и в аграрном комитете, и налаживание с этим комитетом очень тесного взаимодействия – это тоже достижение 2017 года. Совместными стараниями на многочисленных совещаниях в рамках специальной рабочей группы некоторые депутаты уже могут считаться экспертами в агростраховании. С Советом Федерации, представляющим регионы, идет интенсивный диалог, прошло несколько важных совещаний, и то, что часть сенаторов стали активными сторонниками решения проблем агрострахования – это факт, подтвержденный Николаем Федоровым, главой профильного комитета Михаилом Щетининым, сенатором Сергеем Лисовским и др. Ряд сенаторов предлагают нам совместные действия и мероприятия в конкретных регионах.

Одним словом, тема агрострахования сегодня находится на повестке дня на различных уровнях государственной власти, в министерствах и ведомствах. Кроме того, в 2017 году Банком России выпущен специальный Консультативный доклад для общественных обсуждений по теме агрострахования. В докладе обозначены наиболее острые вопросы дальнейшего развития агрострахования, и сейчас идет активное его обсуждение как со стороны страхового сообщества, так и аграрного.

Поясните, о каких целевых программах идет речь?

Есть пять программ, разработанных НСА и согласованных с Центробанком, Минфином и Минсельхозом, направленных на дальнейшее развитие системы агрострахования в России. Две из них страховые – «Рисковое районирование территории России» и «Разработка дополнительных страховых программ», они отражают идею диверсификации предложения для клиентов, выведении на рынок новых страховых продуктов, учитывающих потребности и финансовые возможности аграриев в разных регионах, а также реальные риски в этих регионах. Программа «Единая информационная система по агрострахованию с господдержкой» призвана ликвидировать пробел в информировании и статистическом учете в агростраховании. Программа «Повышение финансовой грамотности аграриев» направлена на то, чтобы сделать страхование доступным для понимания аграриев. Так, в соответствии с этой программой НСА запланировал провести только в этом году в регионах 12 выездных мероприятий.

Менялась ли в 2017 году структура портфеля страхования с господдержкой и без, выросло ли число нетипичных объектов страхования, например, страхования аквакультур?

Пока в России нет широкой практики страхования аквакультур, но по инициативе аграриев и Росрыболовства начата работа по включению этой отрасли в систему агрострахования. Производство аквакультур – отдельная отрасль сельского хозяйства, но страхованием и кредитованием она охвачена в меньшей степени. И теперь решено это исправить. По рыбоводству сейчас есть очень серьезные инвестиционные планы, и все понимают, что эти деньги надо защитить страхованием. В целом страховщики никогда не возражали против потенциального расширения страхового поля, но в России очень узка сама страховая практика по этой отрасли, трудно найти адекватную статистику по рискам, они мало изучены с точки зрения того, какова вероятность их возникновения, и к каким ущербам они приводят. Поэтому большой активности в ближайшие годы страховщиков в этом сегменте ожидать не следует. К тому же, если расширять поле потенциальных объектов страхования, нужно понимать необходимость дополнительных денег на субсидии.

Замечу, что в первом чтении поправки уже приняты; на площадке Аграрного комитета Госдумы проведено совещание, ко второму чтению, в ходе которого замечания НСА, в основном, были учтены. Скорее всего, страхование аквакультур включат в систему господдержки с 2019 года. Важно к этому времени успеть подготовить все необходимую подзаконную и методологическую базу, а также предусмотреть субсидирование этого направления.

Как Вы оцениваете инициативы РНПК в сфере агрострахования? Удовлетворены ли Вы тем, как складывается взаимодействие РНПК с НСА и страховщиками?

У нас есть общее видение с руководством РНПК и ее андеррайтерским составом в том, какие существуют проблемы в российской агростраховой практике – в качестве рисков, в их предстраховой оценке. РНПК, естественно, заинтересована в расширении своего бизнеса, и мы согласны с тем, что перестрахование агрорисков необходимо. Мы с самого начала поддерживали идею создания РНПК именно потому, что в мировой практике агрострахования - в Турции, в Испании, в Соединенных Штатах, в Индии, в Китае ключевой элемент системы агрострахования практически везде перестрахование – это один из ключевых элементов системы агрострахования с господдержкой, ведь это « тяжелые» риски, которые должны быть перераспределены. НСА и РНПК нужно выработать абсолютно внятные единые или максимально приближенные стандарты оценки рисков. Поэтому нам совместно нужно сначала еще больше стандартизировать процессы внутри операций прямого страхования, а потом уже надстраивать перестрахование. Я надеюсь в 2018 году на какие-то заметные сдвиги в этом направлении. РНПК предлагает создать некий перестраховочный пул на базе НСА, и затем уже РНПК будет взаимодействовать с этим пулом. На наш взгляд, это преждевременная идея, которая не очень пока понятна нашим страховщикам, у которых есть свои серьезные аргументы. Мы договорились о том, по каким направлениям и как интенсивно будут взаимодействовать андеррайтеры и методологи НСА и РНПК.

Кстати, руководитель РНПК недавно был в Индии и поделился информацией, как там организовано агрострахование, и мы внимательно относимся к такого рода информации и тщательно изучаем и мировую практику. Индия и Казахстан – исторически ближайшие к нам примеры неудачных систем агрострахования. В Индии было массовое мошенничество фермеров, они просто отмывали деньги через страхование. В Казахстане рухнула система обязательного агрострахования Теперь эти страны конструируют новую систему сельхозстрахования, основанную на добровольных принципах, и эти действия НСА подробно отслеживает.

Побеждено ли мошенничество в агростраховании, снизилась ли активность агроюристов? Что из опыта агростраховщиков в такого рода судебных разбирательствах можно рекомендовать использовать страховщикам в других видах страхования?

Конечно, в сравнении с ОСАГО, в агростраховании все не так плохо. Во-первых, мошенничеств меньше количественно, хотя по объему за один случай у нас можно попробовать «вытянуть» в виде страховых выплат и пять, и десять, миллионов рублей – агромошенники не скромничают. Однако, несмотря на определенные успехи в борьбе с ними, говорить о полной и безоговорочной победе над мошенничеством в нашем секторе нельзя. И вообще окончательная победа над мошенничеством – это абсолютная иллюзия, нерешаемая задача, и зарубежные примеры это подтверждают. Мошенничают и американские фермеры, и европейские. Но там это отдельные случаи.

Наше преимущество перед автострахощиками в том, что количество мошенничеств меньше, и каждую выплату мы рассматриваем по полной процедуре страховой выплаты. Каждый случай мы изучаем, начиная с заявления на страхование, договора и документов на выплату, с выяснения всех обстоятельств, как и что было. Как раз на этой стадии у нас и вскрываются самые главные фокусы мошенников. А у нашего родственного союза РСА сотни дел в день, и возможности обстоятельно исследовать всю фактуру дела просто нет.

Второй, не менее важный фактор, состоит в том, что мы вовремя нашли правильный подход к организации системы судебной защиты, специализированных, юристов, которые очень хорошо знают специфику нашего вида страхования. Очень важно умение выстроить диалог с региональной властью, донести до них , что есть какая-то проблемная сфера, где судьи могут вольно или невольно потакать мошенникам.

И в третьих, нам очень помогает космический мониторинг, благодаря данным которого мы можем объективно показать, где реально находится объект страхования, что там реально имело место быть и чего там не было.

Тем не менее, попытки мошенничества продолжаются. Сейчас мы разбираемся с одной немелкой группой злоумышленников, и поддержку в этом нам оказывают практически все ведомства, включая правоохранительные органы.

Вы, в целом, удовлетворены тем, как по таким случаям складывается взаимодействие с правоохранительными органами?

Взаимодействие очень разнится в разных ситуациях и в разных регионах, и даже и в одном регионе бывает по-разному. Зачастую даже имея намерение сработать добросовестно, они не всегда могут быстро включиться в ситуацию, потому что и страховщик-то не каждый разберется в специфике агрострахования, а уж правоохранительные органы – тем более. Но с нашей экспертной поддержкой они выходят на конкретный результат.

В целом, для успешной борьбы с мошенничеством нужен скрупулезный критический анализ всех материалов дела, хорошая юридическая защита, взаимодействие с правоохранительными органами и подробный статистический мониторинг ситуации с судебными разбирательствами. Что касается наших результатов по борьбе с неправомерными судебными требованиями, то с момента образования единого объединения НСА выступил или выступает в качестве ответчика или третьего лица примерно в четырех десятках судебных дел. Общая сумма требований по этим делам – более 300 млн руб., . За это время предотвращено списаний на общую сумму свыше 277 млн руб. – судебные акты вынесены в пользу НСА, то есть эти требования были признаны необоснованными, неправомерными.

Является ли страхование областью применения высоких технологий и продуктов смарт-страхования? Если да, что делается НСА и входящими в него страховщиками в этом направлении? Отслеживаете ли Вы появление на рынке новых предложений в этой сфере? Например, Билайн анонсировал проект по внедрению компактных метеостанций на вышках мобильной связи.

Я знаю об идее этого проекта, но у меня нет подробных сведений, как был он в итоге реализован. Проблема не в том, чтобы поставить метеостанции. Сейчас есть мини-станции стоимостью около 1000 долларов. Страховщики, аграрии или НСА могут их поставить на конкретных полях, и мы все будем знать, что там происходит. Проблема в другом – в сертификации. Для того, чтобы данные этой метеостанции были легитимны, имели правовую силу в спорах между страховщиками и аграриями, она должна быть сертифицирована соответствующими структурами. Процедура сертификации может обойтись в 2-3 раза дороже самой станции и занять несколько месяцев. И НСА, и Минсельхоз озвучивали это на совещаниях самого высокого уровня, где были даны конкретные поручения решить эту проблему. Однако, насколько мы проинформированы, вопрос опять завис где-то в бюрократических сетях.

Как проводится независимая экспертиза?

Независимую экспертизу курирует Минсельхоз. На сегодняшний день число экспертов сократилось до пары сотен с небольшим. Считается, что только результаты, полученные таким экспертом, должны приниматься судом. Однако есть немало прецедентов, где судьи назначали любого эксперта, в том числе, неаттестованного. Развитие системы независимой экспертизы – это задача Минсельхоза, и вряд ли можно быть удовлетворенным тем, как она решается. НСА неоднократно предлагал Минсельхозу делать это совместно. Причем мы даже не стремились участвовать в аттестации, наши предложения затрагивали сам процесс подготовки. Эксперт должен хотя бы минимально понимать страхование. Он может быть прекрасным агрономом, но не знать, что от него ожидается в спорах по страховым делам. В этой части, к сожалению, ничего принципиально не изменилось.

Следующее очень важное направление, как я уже говорил, это новые технологии. Многие наши страховщики используют космический мониторинг, а такие компании, как «Росгосстрах», «АльфаСтрахование», РСХБ-Страхование, ВСК используют его очень активно, потому как их андеррайтеры понимают, что это дополнительный инструмент оценки и контроля рисков.

Нужны и новые инструменты, и углубление использования существующей системы. Прежде всего, это касается инструментов для определения урожайности. Нынешняя система дает возможность проанализировать причины снижения урожайности, а вот размер урожайности она, к сожалению, не может подтверждать абсолютно доказательно - это возможно сделать только силами эксперта непосредственно на поле. Вот определение конкретного размера урожайности – это следующий этап, который мы бы хотели реализовать с помощью новых инструментов. Здесь есть интересные разработки у отечественных производителей. Например, приблизительно то, что нам нужно, есть у разработчиков из Южного федерального университета - там как раз демонстрировались такого рода наработки. Но с определенностью об этом можно говорить только после тщательной экспертной оценки, который может дать окончательное техническое решение.

Как реализуются процессы интеграции НСА в единую СРО? Каков ожидаемый финал интеграции всех профильных объединений в «союз союзов»?

Еще до принятия закона о СРО проблема интеграции была одной из главных, страховое сообщество было не консолидировано, разъединено, и последствия этого чувствуются до сих пор. Многие сегменты рынка у нас проблемные именно потому, что не было возможности из единого центра делать все необходимое для развития отрасли. Теперь такая возможность, в которой кровно заинтересованы страховщики, есть.

С точки зрения взаимодействия, координации всех действий по работе с органами власти, повседневной работы, совместного участия в публичных мероприятиях, продвижения отдельных программ, интеграция ВСС и НСА уже практически реализовывается. Что касается полной интеграции юридических лиц, мы реализуем все в той последовательности, которую ВСС согласовал с Банком России. 2018 год – это год присоединения НССО, на нем как раз апробируются механизмы присоединения союзов, которые будут проецироваться на другие союзы. Одновременно мы приводим свою оргструктуру, частично IT, процедуры документооборота и другие моменты в состояние, максимально близкое к принятому в ВСС. Все принципиальные решения, которые были приняты, реализуются ВСС вместе с НСА и другими союзами.

А другие, более глобальные задачи СРО? Например, ВСС анонсировал проект создания всероссийского риск-офиса. Вы будете как-то в этом участвовать, с точки зрения учета агроклиматического риска?

Мы считаем, что это очень содержательный и перспективный, но «долгоиграющий» проект. Его главная позитивная роль в том, что это как раз эффективный способ для страхового сообщества говорить и с властью, и с бизнесом на языке рисков, обращать их внимание на ситуации, которые происходят ежегодно или с определенной периодичностью. Власть и бизнес должны знать, какого характера риски им ожидать в ближайшее время. Кто, как не страховщики, может об этом сказать?

Более того, здесь преследуется и вторая задача. Сами страховщики, понимая, какого рода риски могут быть реализованы в том или ином периоде, получат возможность готовиться к тому, как обслуживать эти риски и как концентрировать свои резервы, и т.д.

Так что проект позитивный и конструктивный, он может принести ощутимые результаты. НСА всячески поддерживая его, готов представлять агрориски как часть этой глобальной карты массива рисков. Необходимо определиться, как, в какой последовательности, в какие сроки и какими ресурсами его реализовать.

Каковы Ваши ожидания по рынку агрострахования на 2018 год?

Один из факторов, который привел к резкому снижению премий в прошлом году, – подзаконные акты, которые своевременно не были утверждены. В итоге их все-таки утвердили в декабре 2017 года. И в этом году они уже действуют, что снимает часть проблем, связанных с получением субсидий в регионах.

Надеемся, что будут приняты изменения в закон, а это, в свою очередь, даст толчок к повышению спроса на страхование. Но главной проблемой остается система субсидирования – пока в нее не будут внесены те изменения, которые, на наш взгляд, необходимы, большого роста агрострахования ожидать не следует.

У нас также есть планы в 2018 году попробовать активизировать предложение продуктов и программ сельхозстрахования без государственной поддержки. Мы хотим в стартовом режиме предложить аграриям и страховщикам это проработать. Поскольку такие продукты будут без господдержки, их вариативность и возможности будут гораздо шире.

Это самостоятельные продукты или дострахование в дополнение к страхованию с господдержкой?

В первую очередь, мы призваны и заинтересованы продвигать страхование с господдержкой. Но хотим также сделать и предложить рынку недорогие продукты для фермеров и небольших хозяйств, которые смогут реально защитить их хотя бы от части рисков. Нужны простые в обслуживании для страховщиков и финансово доступные для аграриев страховые продукты. Страховщики могут сделать такие предложения для аграриев в тех регионах, где средств на господдержку либо нет, либо их не хватает. Изменения в закон, которые сейчас рассматриваются, уже содержат шаги в этом направлении по господдержке, но и в сегменте страхования без господдержки это тоже не менее важно.