Развертывание финансового кризиса неизбежно внесет коррективы в систему государственного регулирования и надзора на страховом рынке. Как будет меняться деятельность Федеральной службы страхового надзора (ФССН) в условиях кризиса? Какие действия она сможет предпринять в целях защиты интересов клиентов страховых компаний и государства? Есть ли опасность возврата на рынок «серых схем», и что надзор может этому противопоставить? Эти и другие вопросы портал «Страхование сегодня» адресовал Руководителю ФССН И.В. Ломакину-Румянцеву.
Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)
Илья Вадимович, каковы, на Ваш взгляд, последствия финансового кризиса для страховщиков? Какое проявление кризиса ударит по ним больнее – снижение сборов страховых премий или падение стоимости активов?
У нас в стране, по существу, нет накопительного страхования, где обесценение активов было бы действительно проблемой из проблем. В рисковом страховании при растущих премиях страховые компании сначала принимают деньги, а потом наступают или не наступают страховые случаи, когда у страховщика появляется обязанность произвести выплаты. И если рынок не сужается, то страховые компании довольно долго могут работать по принципу бассейна, в котором денежный поток поступает из одной трубы и тут же вытекает в другую. Поэтому сейчас для рынка опаснее, на мой взгляд, снижение платежеспособного спроса на страхование. Проблемой номер один будет снижение сначала темпов роста премии, а потом, возможно, и самих премий в абсолютном объеме. Недавно «Эксперт РА» ообнародовал свой прогноз падения рынка - минус 7% - и это вполне возможная цифра. Кризис развивается быстрее, чем мы думаем.
Общее ухудшение внешней среды для страховщиков чрезвычайно неприятно, и снижение стоимости активов – это лишь один из внешних факторов кризиса. Другая проблема - возникновение напряженности в банковской сфере. По этому поводу можно вспомнить 1998 год. Тогда страховщики получали и выплачивали деньги наличными, возили их чемоданами перестраховщикам и так же получали от них возмещения… Хотя я думаю, что сейчас сценарий кризиса будет реализовываться принципиально иначе благодаря очень активной позиции Правительства и Центрального банка.
Какие страховые компании останутся на рынке после кризиса?
Универсального ответа на вопрос, кто из страховщиков выживет, не существует. Кто в пустыне выживает, когда наступает засуха? Те животные, которые могут получать воду из непригодных, на первый взгляд, мест – либо, как верблюды, из растений-колючек, либо, как ящерицы, слизывая конденсат из под камней. На мой взгляд, выживут те страховщики, которые смогут лучше приспособиться, выдержать одновременно удешевление активов и спад платежеспособного спроса, а также найдут новые источники этого платежеспособного спроса, предложат новые услуги. Необходимо, естественно, чтобы эти предложения оставались в рамках страхового законодательства.
Конечно, несколько легче будет тем, кто занимается ОСАГО и другими обязательными видами страхования, которые наиболее стабильны. Теоретически всегда легче переживали кризисы те страховые группы, в составе которых были компании ОМС, потому что в период кризиса можно часть персонала, IT-системы и пр. поддерживать за счет этого вида. Хотя и у них могут быть трудности: если будут падать объемы промышленного производства (а они уже падают) и сокращаться численность занятых (и она уже сокращается) - начинаются проблемы и с финансированием программ ОМС. Пока что все эти потери компенсируются стабилизационным резервом.
Какие изменения в связи с кризисом ФССН внесет в систему мониторинга финансового состояния страховых организаций?
Мы обратились к нашим территориальным инспекциям с просьбой перевести на более регулярную основу анализ финансового состояния компаний, которые находятся в «зонах риска» - где слишком быстро растет убыточность, слишком резко падают тарифы, слишком заметно увеличивается количество жалоб. В целом, мы довольно быстро отреагировали на ситуацию. В частности, прежде чем что-то предпринимать, мы запросили у 16 крупнейших компаний информацию, которая позволила нам составить мнение о том, что сделал со страховым рынком закат фондового рынка, и уже проанализировав все вместе, сформировали свою позицию.
И какие проблемы сейчас у крупнейших компаний? В мире наблюдается выраженная тенденция на национализацию крупнейших финансовых институтов, считающихся системообразующими, гибель которых нельзя допустить. Им также предоставляются различные виды помощи государства, рассматриваемые экспертами как временная форма национализации. В России такая судьба - по сценарию AIG или Fortis - может ждать кого-то из крупных страховщиков?
При ответе на этот вопрос следует учитывать, что в нашей стране страховые компании пока еще не играют той роли, которую они играют в западных странах. Надо понимать, что AIG – это не просто страховая компания, это колоссальный финансовый конгломерат международного масштаба, крах которого может повлечь за собой очень серьезные проблемы. Не только потому, что сотни тысяч людей окажутся без работы, но и многие финансово-хозяйственные механизмы окажутся без надлежащей защиты. Компания AIG выступала гарантом по очень большому количеству финансовых обязательств. Они ее, собственно, и сгубили. Но и сейчас компания остается гарантом по другим многочисленным обязательствам. Поставить под сомнение все эти обязательства – значит, вызывать еще множество цепочек чрезвычайно неприятных последствий.
Нельзя сказать, что в России есть хоть одна страховая компания, которая по своему удельному весу в экономической жизни страны занимала бы какое-то похожее место. Но понятно, что проблемы с крупными компаниями могут породить очень большие социальные последствия. Это касается не только ОСАГО, но и других видов страхования. За каждой из таких компаний стоят сотни тысяч, если не миллионы клиентов. Думаю, что если возникнет вопрос об их банкротстве, то должны будут приниматься какие-то разумные меры, а какие именно – будет зависеть от каждой конкретной компании. Иногда это меры, которые укладываются в рамки обычных программ финансового оздоровления, когда акционеры компаний, в том числе государство, принимают решение об увеличении уставного капитала. А иногда это может быть и купля-продажа компании «за 1 рубль» с тем, чтобы провести санацию этой компании и продолжить обеспечение выполнения ею страховых обязательств.
В банковской среде действует «Агентство по страхованию вкладов», а на страховом рынке аналогичного «денежного мешка» на случай неплатежеспособности его участников до сих пор нет?
В рамках одного конкретного вида страхования - ОСАГО - зародышем такого «денежного мешка» можно считать РСА. Функционал РСА, безусловно, надо развивать. Но следует понимать, что и на банковском рынке речь идет о защите не всех банков, а только тех, кто входит в систему страхования вкладов, то есть работает по ритейлу с населением.
Очень правильные идеи заложены в поправки к закону «О банкротстве», принятия которых мы сейчас ждем (не зная, что успеет появиться на рынке быстрее – поправки или банкротства). По этим поправкам принципиально меняется роль профессиональных объединений и роль надзора. Последняя будет сводиться не только к принятию решения о том, что та или иная компания закончила свою деятельность на рынке, и наблюдению за тем, как она уходит с него. Предусматривается и реальный контроль на предшествующих стадиях, когда еще только возникает риск банкротства – с тем чтобы клиентам компании и выгодоприобретателям не доставались лишь длительные хождения по судам с нулевым результатом. Цель такой системы понятная – пресечь растаскивание активов и направить их на выполнение страховых обязательств. Что касается того, нужно или не нужно нам создавать структуру, аналогичную «Агентству по страхованию вкладов», то в некоторых видах (в обязательном страховании), полагаю, это нужно - там где государство, разрешая гражданам делать выбор страховой компании, не спрашивает, хотят ли они страховаться. Оно их заставило это сделать, значит, оно должно подумать и о дополнительных гарантиях по сравнению с теми обычными, которые дает страховой полис. Собственно, модель РСА – это хороший пример такой дополнительной гарантии. Шероховатости в ней, конечно, тоже есть, но это первый опыт.
Может ли в ходе кризиса улучшиться отношение государства к страховому рынку, как к потенциальному источнику долгосрочных инвестиций?
Мне казалось, весь опыт новейшей экономической истории России последних 17 лет показывает, что даже в самых благоприятных условиях ориентироваться на внешние источники долгосрочных или среднесрочных инвестиций – дело не надежное. Ситуация может очень быстро измениться, и эти внешние деньги моментально, как в воронку, уйдут с рынка туда, откуда пришли. И конечно, национальные по своему источнику происхождения длинные деньги – это гораздо более надежный фактор экономического роста. С этим вряд ли кто-то будет спорить, но это утверждение - общее, а дальше начинают предлагаться конкретные пути, с каждым из которых всегда найдутся желающие поспорить.
Почему, например, можно освобождать население от налога на прибыль, когда оно работает на фондовом рынке, а страховые компании, которые работают с теми же самыми деньгами населения на том же самом фондовом рынке – не нужно? Есть такой пограничный продукт - unit-linked product, когда страховая компания на 90 % выполняет, по сути, лишь роль инвестиционного брокера, синтезируя это с рисковым страхованием жизни. Но идеи, что такую деятельность тоже надо освобождать от налога на прибыль, не только не обсуждаются, но даже еще и не зарождаются. Сегодня, конечно, рано говорить о том, что будет, когда вернется фондовый рынок с большими деньгами, но готовиться к этому надо.
И таких технических деталей довольно много. Поэтому с идеей-то все вроде согласны, а в технике исполнения всегда возникают разночтения.
Система рейтинговых оценок во всем мире дала сбой и подставила под сомнение эффективность всей «рыночной», негосударственной системы контроля за страховщиками и банками (куда входят рейтинговые агентства, аудиторы и актуарии). Как оптимизировать работу рейтинговых агентств со страховщиками, в частности, уйти от конфликта интересов, вызванного тем обстоятельством, что оплачивают их работу сами рейтингуемые и оцениваемые компании?
Ситуация с рейтингами в России и в других странах – принципиально разная. В России не так сильно верят рейтинговым оценкам, хотя в требованиях к активам страховых организацийони используются. Мы в ФССН исследовали, какими рейтинговыми оценками реально пользуются наши страховщики. Оказалось, что 30 % депозитов помещены в банках, рейтингованных не S&P или Moody’s, а какими-то многочисленными мелкими агентствами. Вы готовы поверить в добросовестность такого числа неизвестных рейтинговых агентств? А в других странах рейтинговые агентства стараются, прежде всего, завоевать доверие всех участников инвестиционного процесса, и собственно, это доверие и позволяет им работать.
Существует ряд объективных проблем у рейтинговых агентств во всем мире – тот самый конфликт интересов, о котором вы говорили. Для меня это означает лишь одно: рейтинг можно использовать только как дополнительный инструмент, в сочетании со многими другими, среди которых не последнее место занимают заключения аудиторов. Сегодня при выявлении фактов недостоверной отчетности страховщика, ФССН сообщает в Министерство финансов и профессиональную ассоциацию аудиторов, какой аудитор проводил аудиторскую проверку данной компании – в надежде на то, что к нему примут меры, и он перестанет проверять страховщиков.
Хорошим вариантом был бы институт «ответственных актуариев», у которых проблема конфликта интересов решается следующим образом. С одной стороны, такой актуарий является наемным сотрудником страховой компании, а с другой стороны, его кандидатура согласовывается надзором. В случае выявления недобросовестной практики надзор его вычеркивает из списка допущенных к проведению актуарной оценки страховщиков. В результате он потеряет респектабельную профессию с хорошим доходом. Такая «система двух ключей» позволяет сориентировать специалистов на разумное и ответственное поведение. Но у нас пока таких актуариев нет.
Я считаю, сейчас среди рейтинговых агентств должно быть проведено упорядочивание. Кто-то должен разобраться в используемых ими методиках, оценить их качество, определить меру добросовестности и ответственности рейтинговых агентств и создать механизм, который не позволял бы недобросовестным агентствам существовать на рынке. Рейтинговые агентства должны пройти внутреннюю селекцию: раз уж они выступают в качестве измерительных инструментов, то не должна допускаться ситуация, когда измерения ведутся непригодной линейкой. В их отношении должен быть предусмотрен максимально жесткий набор требований. Хотя понятно, что все равно в нынешней ситуации рейтинги могут оказываться столь же неэффективны, как и государственный надзор – просто потому, что изменения на рынке и внутри страховых компаний происходят слишком быстро.
Не спасет ли ситуацию введение ежедневного мониторинга финансовой отчетности страховщиков, как это сейчас делается в банках?
Хочу напомнить, что несмотря на его наличие, несколько банков обанкротилось и лишилось лицензии. Вопрос ведь не только в том, чтобы «подстелить соломку» в каждом конкретном случае, гораздо важнее уметь вовремя оценивать риски предстоящей финансовой неустойчивости и отбить охоту к недобросовестной деятельности у тех менеджеров, которые к ней склонны. На этом основывается система раннего обнаружения различных кризисных проявлений в страховых компаниях, которую сейчас разрабатывает Международная ассоциация страховых надзоров. Да и наша отечественная система контроля не только постфактум констатирует, что у страховой компании возникли проблемы, а дает сигналы заранее, когда она еще только потенциально может оказаться неплатежеспособной, видеть ее приближение к зоне риска. Другой вопрос, что у нас пока еще нет достаточных инструментов для решения второй часть задачи – как сделать так, чтобы не было желающих действовать недобросовестно, как остановить топ-менеджеров или акционеров компании от желания увести активы, как своевременно предотвратить неразумную политику, связанную с демпингом или неверными инвестиционными решениями. Ответы на некоторые из этих вопросов содержатся в том проекте закона «О банкротстве», о котором я уже говорил и за который отдельная благодарность специалистам Минэкономики и Минфина.
Отдельные руководители страховых компаний утверждают, что для повышения прозрачности российского страхования, особенно в условиях кризиса, необходим ускоренный перевод всех страховщиков с российской системы учета на МСФО. Вы разделяете такие идеи?
Рухнувшие западные страховые гиганты, определенно, вели учет не по российской системе бухгалтерского учета. Сам по себе учет вообще дает не так много. Случившийся кризис заново обострил дискуссию о так называемой модели финансового контроля «Солвенси-2», основанной на МСФО, системе раннего предупреждения и технологии стресс-тестирования. Сегодня уже точно выяснилось, что и в случае ее применения есть серьезные проблемы - не меньшие, чем при нормативной оценке платежеспособности в рамках «Солвенси-1», по которой работает надзор в России. Компания Fortis работала в стране, где применяется консолидированный надзор, да и пострадала-то она, во многом, из-за проблем группы в целом – и это еще раз иллюстрирует, что какие бы современные модели регулирования и надзора мы не строили, когда начинается всеобщая беда, то и они оказываются бессильны.
То есть и вхождение в большую ФПГ не дает страховщику запаса прочности? Какая судьба может ожидать у нас кэптивный страховой бизнес в условиях кризиса?
Все зависит от материнской структуры, создавшей страховщика: если она сможет продолжать обеспечивать им бизнес, то проблем не будет, а если у нее и у самой проблемы – страховщику будет тяжело. Но надо понимать, что многие из таких компаний уже и не назовешь кэптивными, они в существенной мере уже переориентированы на рынок.
Какова вероятность возвращения на рынок «серых схем» в условиях кризиса?
Высокая. И понятно, почему: появится спрос на наличное обращение. С повышением размера взносов во внебюджетные фонды, если при этом не будет меняться качество услуги, которую эти системы предоставляют (пенсионное, социальное, медицинское обеспечение), и если при этом работодатели и работники не будут понимать, что отданные туда деньги остались их деньгами, то конечно, появится заинтересованность в том, чтобы минимизировать такие дополнительные расходы. Сейчас уже налоговые, правоохранительные органы и мы многому научились, поэтому запускать эти самые «схемы» в больших масштабах будет не так легко. Представьте себе, что сейчас резко начнет расти страхование жизни. Как вы думаете, сколько заинтересованных глаз сразу же начнет наблюдать за этой ситуацией? Или компания, которая еще вчера не была заметна, сегодня попадет в первые 50 или 10 компаний-лидеров по сборам. Все кругом падает, а они резко растут. Заинтересуются, почему так происходит, очень многие.
Но и осторожность компаний тоже уменьшится, потому что для многих речь уже будет идти о последней возможности выживания?
Я это понимаю. Но в 90-е годы за этими процессами практически никто не смотрел. Поэтому все компании, что называется, гуляли по-черному, в разной мере как-то прикрываясь. И только печальный конец прежних лидеров по «схемам» заставил задуматься, насколько это все выгодно. Любое преступление или правонарушение имеет свою экономическую оценку: потенциальный доход за вычетом потенциальных убытков. А дальше каждый оценивает вероятность того или иного исхода и принимает решение. Конечно, спрос на «схемы» появится, но я надеюсь, что предложение будет меньше, чем спрос. Хотя я вполне допускаю, что какие-то страховые компании, хозяева которых не увидят для них дальнейших перспектив, будут использоваться для разовых операций. Они будут перерегистрироваться, собственниками их будут оказываться самые неожиданные люди, и они на квартал-другой будут вспыхивать, как звезды, а затем исчезать. Это вполне возможная ситуация.
Какие действия сейчас готовит ФССН для противодействия возможному возврату на рынок «схем» и прочим явлениям недобросовестной практики?
Все те же самые, что очищали рынок в предыдущие годы.
То есть ничего принципиально нового не появится?
Так все равно ведь и на самом рынке «схем» ничего нового не появится. Под видом страховых операций будут реализовываться другие услуги. А это означает, что параметры финансовой деятельности у страховщиков будут меняться. Собственно, все эти «схемы» видны, потому что невероятно сложно, практически невозможно долго имитировать страховую деятельность. Страхование подчинено законам теории вероятности, красивых распределений там не бывает - к примеру, чтобы собрали деньги и ничего не выплатили, или каждый год выплачивали ровно половину от того, что собрали. В честном страховании такого не может быть.
На рынке агрострахования известны примеры компаний, у которых уровень выплат стабильно равен 50 %...
Так вот именно это и заставляет утверждать, что там не все ладно. А конкретно - классическая схема, основанная на сговоре страховщика, банкира, фермера и местного органа власти. И пресечение такой деятельности - это вопрос к прокуратуре и счетной палате. Надо понимать, что страховщик тут используется как средство, любой инструмент ведь можно использовать для разных целей.
Я не думаю, что в области «схем» появится что-то совсем принципиально новое, все-таки расцвет такого «творчества» уже прошел в 90-е годы. Но если кто-то что-нибудь и придумает – мы это тоже изучим и научимся пресекать.
Сейчас в государственных органах обсуждается идея снижения налога на прибыль. В свою очередь, страхнадзор давно ведет борьбу за то, чтобы страховые компании прибыль все-таки «показывали». Могут ли два этих момента привести к тому, что страховщики действительно будут показывать ненулевую прибыль?
Я бы сказал так: все меньше компаний в этом случае будут скрывать прибыль. Будут ли они ее показывать, зависит уже от того, будет ли у них сама прибыль, а это находится под влиянием других обстоятельств, о которых сложно судить. В целом, страховые компании все равно должны быть прибыльными, путь не настолько, как предприятия высокорентабельных отраслей (таких, как нефтяная, лесная, алкогольная или фармацевтическая), но устойчивый доход страховой бизнес приносит. Другая проблема в том, что сейчас, в кризисный период, уже невозможно будет закрывать убытки по собственно страховой деятельности за счет инвестиционных доходов. Поэтому страховые компании просто вынуждены будут учиться полноценно заниматься своим непосредственным делом – страхованием.
Компании, организации:
