Итоги 2009 года формируют неоднозначную картину по разным страховым компаниям: на фоне резкого падения сборов у одних компаний, другим удается сохранить и нарастить объемы. Тем не менее, год страховщиками пройден, и масштабной катастрофы рынка не случилось. Свое видение итогов года и будущих перспектив читателям портала «Страхование сегодня» излагает Генеральный директор ОСАО «РЕСО-Гарантия» Дмитрий Раковщик.
Дмитрий Григорьевич, оцените, пожалуйста, предварительные итоги года в целом по российскому страховому рынку и по группе РЕСО. Насколько реальные итоги соответствуют опасениям, лучше они или хуже?
Конечно, я ожидал худшего, потому что бизнес РЕСО в значительной мере ритейловый, сильно завязанный на потребительскую активность. С потребительской активностью в 2009 году все было плохо, особенно в части тех объектов, которые наши граждане привыкли страховать, поэтому мы ожидали большего падения. И действительно, мы не смогли добиться объема премии прошлого года в сегменте, который нас больше всего интересует (это страхование автотранспорта), но в целом по компании наши премии соответствуют уровню прошлого года, провала нет, есть даже рост примерно на 2 %.
Если же говорить обо всем страховом рынке, то он, безусловно, провалился по всем основным сегментам. Есть отдельные компании-лидеры, которым удалось значительно увеличить свою долю на рынке. Связано это с различными причинами, комментировать которые мне бы не очень хотелось, потому что иногда это связано с неприятными для всего рынка явлениями – с демпингом, с желанием в этот период нарастить премию любой ценой, не думая о последствиях. Наращивание премии – сама по себе задача достаточно несложная. Гораздо труднее наращивать премию, не забывая о платежеспособности, резервах, рентабельности страховых операций.
Тем не менее, главный итог года – это то что рынок, в своей основной части, его пережил, глобальных катастроф на нем не произошло. Те банкротства, которые мы наблюдали, в основном, связаны с особенностями обязательного страхования автогражданской ответственности, но они не носят катастрофический характер, так как система все-таки достаточно жизнеспособна. Существуют резервы и ресурсы, которые будут применены, и потребитель этой услуги ее в результате получит. Безусловно, было очень удобно для отдельных нечистоплотных компаний использовать эту ситуацию для того, чтобы банкротства списать на кризис. Мое глубокое убеждение, что все это никак с кризисом не связано, и все эти вещи – спланированные, потому что практически невозможно обанкротить компанию по ОСАГО без большого желания руководства этой компании, если она работает не в тех географических зонах, где убыточность по ОСАГО превышает 100 %, если компания правильно и грамотно ведет свою инвестиционную политику, платит разумную комиссию и выполняет свои обязательства.
Крупные игроки не пострадали, по крайней мере, визуально – так чтобы весь рынок это увидел, содрогнулся и в отчаянии сказал, что система страхования в Российской Федерации не создана или не может выдержать ударов, которые время от времени все равно происходили, происходят и, к сожалению, будут происходить в связи со спадами и подъемами экономики. Можем констатировать, что система есть, что она жизнеспособна. Безусловно, мы не видим всех последствий того, что происходит, потому что отчетность компаний не очень достоверна и делается в российских стандартах бухгалтерской отчетности, а не в международных стандартах, которые более ясно и четко отражают процессы, идущие внутри компании.
Активизировался надзор. Запросы на предоставление информации идут от него не только на отчетные даты, но и на промежуточные. Это говорит о том, что подход – не формальный, и у контролирующих органов действительно есть желание понимать, что происходит внутри компании, не только на «парадные» отчетные даты, но и во время ее текущей деятельности.
В целом, рынок пережил этот год, и если следующий год не будет сопровождаться еще большим падением потребительской активности и спадом в промышленности, думаю, что рынок начнет отрастать. Но я убежден, что уже не такими темпами, как он рос в 2006-2007 году. Рост будет более медленным и плавным, что для нас можно оценить как достаточно печальный факт. Но тем не менее, сдержанный оптимизм я бы проявил.
Конец года отмечен рядом крупных катастроф с человеческими жертвами («Невский экспресс», ночной клуб «Хромая лошадь» в Перми). Они в очередной раз продемонстрировали, что граждане системно не защищены, что нет единого канала финансирования таких выплат пострадавшим. По Вашему мнению, следует ли ожидать в этой связи активизации внимания законодателей и страховщиков к проблемам страхования ответственности перевозчиков и устроителей массовых мероприятий?
Это хороший вопрос, и на него очень несложно отвечать, можно накидать кучу лозунгов по этому поводу. Но мне не хочется этого делать по той причине, что все эти события с огромным количеством человеческих жертв, которые, конечно, никакое страхование возместить не в состоянии.
Я бы здесь выделил две проблемы. Первая проблема – это полное пренебрежение, в частности, в пермской истории, к какой-либо нормальной логике и здравому смыслу в действиях людей, которые, собственно, и привели к таким вот трагическим последствиям.
Ну и по отношению к такому явлению, как терроризм, рассуждать вообще довольно сложно. Как вы знаете, довольно долго мировой рынок отторгал терроризм как страховое событие, его исключали из всех договоров страхования. И только в результате часто повторяющихся событий появились некие перестраховочные емкости под терроризм, и страховщики потихоньку начали брать на себя ответственность за эти риски. В целом, мне кажется, что это не совсем правильно, потому что все-таки это государственная проблема, и решать ее надо на государственном уровне. Поэтому о ситуации с «Невским экспрессом» можно говорить, с точки зрения страхования, только как о необходимости делать выплаты в соответствии с реальными убытками, которые несут пострадавшие и их семьи. И как ни страшно эти слова говорить, надо оценить человеческую жизнь достойно. Страховщики, к сожалению, вынуждены заниматься такой оценкой, хотя, конечно же, цены на жизнь не существует. Возмещения, безусловно, должны идти через механизм страхования и покрывать те убытки, которые возникают.
Что касается истории в Перми, то там все сложнее, потому что, как это не удивительно, в правилах любой страховой компании записано, что страховая компания имеет право отказать в выплате в случае, если нарушены правила пожарной безопасности. То есть если ущерб наступил в результате события, которое явилось следствием нарушений правил пожарной безопасности, выплат не должно быть. Но я не знаю компаний, которым бы удалось выиграть суд после такого отказа, потому что нам всегда указывают на Гражданский Кодекс, который говорит о том, что неосторожность, как форма вины, не может являться причиной отказа в выплате. И все бы это было нормально и в какой-то степени правильно, если бы люди делали какие-то выводы. Но вот происходит один пожар, в котором человеческих жертв нет, организаторы или собственники некоего бизнеса, который таким образом пострадал, получают страховое возмещение, несмотря на то, что нарушили двадцать пунктов предписания, выданного им пожарными органами. Происходит второе страховое событие, они опять получают возмещение. Это говорит о том, что по крайней мере, экономический аспект их бизнеса защищен. А то что третье событие приведет к человеческим жертвам, которые возместить будет уже невозможно, этих людей не интересует.
Так может быть, все-таки стоит обращать на это внимание? И если пожар наступил в результате грубых нарушений правил безопасности, лишать страховой выплаты в такой ситуации? Ведь здесь уже нельзя применять статистику, чтобы нормально рассчитать тариф и оценивать риски. Если человек целенаправленно или по неосторожности допускает такие действия, которые приводят к ущербам, то вложить это в статистические закономерности уже нельзя. Мы много раз с этим сталкивались, и всегда это вызывает некое раздражение. Мы понимаем, что условия сложились таким образом. Но я абсолютно убежден, что если бы представители бизнеса, работающие с опасными объектами, особенно на массовых мероприятиях, понимали бы, что у них есть риски не только уголовные или административные, но еще и существенные экономические риски, может быть, это заставило бы их поступать более разумно. При всей критике правил пожарной безопасности и нареканиях, что органы пожарного надзора иногда уж слишком усердствуют, 90 % этих требований вполне оправданны, и на это надо обращать внимание.
Что касается необходимости страхования ответственности устроителей массовых мероприятий, для того, чтобы хотя бы восстановление здоровья происходило за счет страхования, чтобы ответственность перед третьими лицами оплачивала страховая компания, здесь, по-моему, уже нечего обсуждать. Я думаю, что если даже и на этот раз меры не будут приняты, тогда это просто означает, что наше руководство страны не рассматривает страхование как механизм экономической защиты.
На самом деле страховщик может выполнять роль того же пожарного инспектора экономически даже более эффективно. Понятно, что если ввести обязательное страхование ответственности устроителей и стоимость его зависела бы от того, в каком состоянии находится объект, проще было бы победить, как говорил Президент, раздолбайство, превратившееся в угрозу экономике?
Может быть, но надо сначала победить раздолбайство в страховых компаниях. Конечно, теоретически цена при отделке помещения соломой и камнем должна быть разной, но наличие 700 страховых компаний на рынке позволяет страхователю найти такого страховщика, который застрахует солому по цене каменной стены. Не факт что он потом выплатит возмещение, конечно. Но после отказа или котировки от 10 крупнейших страховых компаний с разумными тарифами, обязательно найдется компания, которая прокотирует дешево, да хоть в 10 раз меньше.
Это убеждение у меня окрепло на примере страхования госконтрактов. Не перестаю удивляться ситуации с этим загадочным видом страхования. Банки выдают безотзывные гарантии за, в среднем, 3 % от объема гарантии. При этом банки являются профессиональными участниками этого рынка, у них есть риск-менеджмент, они оценивают риски, причем отнюдь не те, которые привыкли оценивать страховщики, а все риски, связанные с деятельностью данного предприятия. Ведь что такое гарантия – это, по сути дела, кредит. Банк как бы определяет, кредитуем мы это предприятие или не кредитуем. И стоит это, в среднем, не менее 3 %, а бывает и до 6 %. При этом к банку переходит право требования к тому, кому была выдана эта гарантия, после того, как банк осуществит выплаты по такой гарантии третьему лицу.
При страховании ответственности по госконтрактам права требования нет. В риске заложено все, что возможно. Даже неуплата просто по инициативе страхователя какого-нибудь очередного взноса, предусмотренного по госконтракту, невыполнение его обязательств – это все равно страховое событие, без объяснения причин. Тарифная ставка дошла уже до нижнего предела, я уже видел у некоторых страховщиков ставки, выраженные в сотых долях процента. Никакой суброгации по этому виду нет, потому что это страхование ответственности. Никакого риск-менеджмента на этот счет в страховых компаниях, по большей части, нет, даже если они утверждают обратное. Перестраховочного рынка практически нет, потому что иностранный рынок не может понять, что это за вид страхования, и емкостей никаких нормальных не существует.
И вот в такой ситуации находится огромное количество компаний, которые с удовольствием этим занимаются. Ставки падают, банки недоумевают, скоро наступит такой момент, когда банковские гарантии станут ненужными – все будут делать страховщики.
Ровно такая же ситуация и с перекладыванием на страховщиков всей ответственности за то, насколько профессиональным является тот или иной участник того или иного рынка. Сначала я бы со страховщиками разобрался, потому что здесь нужна и ответственность компаний. А для того, чтобы она проявлялась, наверное, нужны и профессиональные объединения, которые могут компанию в своих рядах так или иначе поставить на место, чтобы она вела разумную политику. Можно эти процессы проводить одновременно. Но ведь какая у государства была задача? Попытаться каким-то образом убрать коррупционную составляющую. И если в погоне за этой задачей забыть все остальное, то страховые полисы от странных компаний, имеющих лицензии, получат организации, которые, возможно, и не отвечают никаким требованиям, с точки зрения своей профессиональной пригодности. Поэтому давайте сначала разберемся с рынком, а потом уже будем активно заменять лицензирование страхованием.
Что касается работы профобъединений, то я соглашусь, что многому нас научило ОСАГО. Но нельзя пока согласиться с тем, что профобъединению удается отделять добросовестные компании от недобросовестных. Сейчас происходит отделение путем исчезновения, такой вот «естественный отбор», как в джунглях. Только здесь не тигр съел зайца или суслика, а суслик понял, что он уже достаточно, так сказать, нахомячил, и отправился из этих джунглей в другие джунгли. Наверное, работа профобъединений – это вообще единственный нормальный способ обслуживания обязательных видов страхования, потому что платя деньги по обязательному виду, который напоминает налог, потребитель услуги должен быть уверен, что выплата при страховом событии произойдет. Профобъединение должно уметь требовать это от своих участников.
Но у нас здесь есть некоторое расхождение в позициях с ФАСом. Когда мы пытаемся ужесточить ситуацию, то нам говорят, что мы нарушаем самое прогрессивное в мире антимонопольное законодательство. Это такой спор, который носит больше теоретическое значение, а практическим его выражением является то, что мы видим банкротства, причем много. 2009 год, к сожалению, становится лидером по банкротствам на рынке ОСАГО. Все это происходит грубо, некрасиво и бьет по рынку в целом.
Я далек от мысли, что рядовой потребитель нашей услуги будет четко разделять компании и понимать, что он застраховался в Горстрахе и этим совершил большую ошибку. Он купил полис, который его обязали купить, у компании, которая имела на это лицензию, имела право ему этот полис продать. Он на этом ничего не сэкономил. Понятно, что мы пытаемся довести до граждан, что надо думать, когда совершаются эти шаги, но откуда наши граждане знают, чем компания РЕСО-Гарантия отличается от компании Горстрах? Если только из нашей рекламы, но поверят ли они ей или нет – это уже вопрос сложный.
Поэтому в действительности в объединениях должны быть те компании, которые в состоянии выполнять свои задачи и по-английски с рынка не уйдут. Как этого добиваться, не нарушая антимонопольное законодательство? Это сложная задача, но по крайней мере, к этому надо стремиться.
Я с глубоким уважением отношусь к антимонопольному законодательству, оно позволяет и нам, как участнику рынка, добиваться защиты своих прав, когда эти права ущемлены. Но здесь важно, чтобы закон был не ради закона. Закон должен быть направлен ради каких-то действий.
Возвращаясь к теме массовых мероприятий, безусловно, полезно было бы такой закон о страховании иметь, и такие платежи платить, тем более, там не особо большие страховые премии. Их вполне в состоянии выдержать все те, кто организует зрелищные мероприятия. А если у них плохая репутация – они получат более высокий тариф или их рынок вообще откажется страховать, и кто-то свою работу прекратит. Тем более, нам показали такой ужасающий видеоряд, связанный с пожарами на массовых мероприятиях, как в нашей стране, так и за рубежом, что стоит задуматься очень серьезно.
Каков должен быть лимит ответственности по жизни и здоровью людей («цена человеческой жизни»), нужна ли унификация этой величины в различных нормативных актах? В Воздушном Кодексе установлена величина в 2 миллиона рублей – поддерживаете ли вы идею распространить ее и на другие виды страхования, в том числе ОСАГО?
Я согласен с тем, что должно быть совершенно не важно, каким видом транспорта путешествовал человек, который погиб в результате аварии на этом транспорте – лимит должен быть един. А дальше все должно определяться тарифом, основанном на частотности страховых случаев при данном виде перевозок. Я бы только отделил удовлетворение собственных желаний в выработке адреналина от случайности. Условно говоря, если человек идет прыгать с парашютом, первый или второй раз в жизни, он наверное, понимает, зачем он это делает, и тариф у организатора этого должен быть высокий. Все поддается статистическим расчетам. А вот должен быть лимит два миллиона, пять или пятнадцать – вопрос крайне сложный, потому что ни одна цифра не будет адекватной. И все будет проистекать из той цены страхования, которую придется платить за ответственность на два миллиона: если она подъемная для потребителя услуги (а понятно, что она окажется внутри стоимости услуги, которую человек получает, перемещаясь тем или иным видом транспорта или посещая то или иное мероприятие), значит, она будет установлена. Но то что ответственность должна быть унифицирована – сомнений не вызывает.
К сожалению, в этой ситуации мы будем вынуждены коснуться тарифа по ОСАГО, возможности и необходимости его повышения. Я, как страховщик, должен говорить, что его надо повышать, но я, как гражданин, очень хорошо понимаю, какие тяжелые последствия этого могут сказаться на определенной части нашего населения. Если при этом установить лимит по жизни и здоровью в 2 миллиона рублей и сделать его общим, несложно посчитать, какой получится объем выплат. Около 30 тысяч человек в год мы теряем в результате ДТП (причем, эта величина отражает статистику, ограниченную 7 днями после ДТП, а если смерть произошла через большее число дней, что часто бывает, к сожалению, точной статистики по ним нет), если это умножить на 2 миллиона – получается громадная сумма. А надо, чтобы потребитель мог осилить увеличение тарифа.
К унификации надо стремиться, но вот насколько быстро мы к ней можем прийти – это вопрос уже экономический, а не идеологический.
Возможно ли, чтобы увеличение стоимости жизни подтолкнуло страховщиков к более активной работе в области повышения безопасности и культуры вождения, которая сейчас явно недостаточна?
Я не соглашусь, что ничего не делается. Мы финансируем довольно много программ ГИБДД по улучшению ситуации на дорогах (установлению дополнительных светофоров, камер слежения, которые тоже, безусловно, дисциплинируют водителей, созданию подземных переходов и т.д.), более точные данные об этом можно получить в РСА, но суммы большие. Может, этого не видно – мы не вешаем табличку на светофор, что он установлен страховой компанией, хотя возможно, и надо было бы это сделать.
Это сложная проблема. Очень не хочется копаться в собственных ранах, но пока получается, что мы в России - несколько другие, то что мы видим на европейских дорогах даже в загруженных городах, несопоставимо – по количеству аварий с тем, что мы видим в Москве. Наверное, надо 40 лет поводить по пустыне, чтобы что-то изменилось. Но я согласен с тем, что профилактика очень нужна, и поиски эффективных способов этой профилактики - тоже важная задача, потому что надо оценить разницу, тратить ли деньги на светофоры или на антиалкогольные замки и т.п., пока этих денег не так много.
Прокомментируйте, пожалуйста, страховой аспект аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и неоднозначной истории продления страхования на следующий год после нее. Какие ошибки, на Ваш взгляд, сделал страхователь при формировании страховой защиты данного объекта, как их исправить, и стоит ли ждать, что эта и прочие катастрофы 2009 года дадут, наконец, толчок принятию долгожданного законопроекта по ОПО?
Да, год действительно «урожайный». На Саяно-Шушенской ГЭС, на мой взгляд, имела место недооценка рисков со стороны страхователя. Я совершенно убежден, что такой профессиональный страховщик, как РОСНО, наверняка обращал его внимание на эти ошибки при заключении договора. Но насколько мне известно, договоры заключаются на тендерных условия, тендером определена программа страхования, и все, кто участвовал в этом тендере, естественно, котировали ту программу страхования, которая предлагалась страхователем. Почему так непрофессионально оценен риск? Скорее всего, потому что он оценивался собственными силами, без привлечения профессионального риск-менеджмента (я сейчас говорю даже не про страховщиков, а скорее про сюрвейеров, профессиональных оценщиков риска, которые в известной степени независимы – делают это не для страховой компании, а в интересах страхователя). Отсюда - такая ошибка в оценке, и поэтому опять львиную долю восстановления, вернее практически все полностью, опять оплачивает государство и собственник, то есть все равно государство, потому что государству принадлежит контрольный пакет.
Это ярчайший пример того, что если бы все было правильно застраховано, все бы было возмещено за счет страхования. И действительно, из-за этой катастрофы начались подвижки: многие страхователи, в том числе и крупные, обратились к нам с просьбой пересмотреть лимиты и страховые суммы в сторону увеличения, попросили показать, каким образом мы считали предельный возможный убыток, лимит по тому или иному событию. Расчет PML – это тоже профессиональная деятельность хорошего профессионального сюрвейера, и от этого тоже очень многое зависит. То есть желание сэкономить на страховой премии всегда оборачивается огромными потерями при выплате, тут чудес не бывает.
Какая ситуация складывается сегодня на рынке автострахования?
На самом деле, на этом рынке все очень просто. Известно, что количество машин, проданных в этом году, вполовину меньше, чем в прошлом году. Во-первых, связано это с тем, что у нас практически прекратилось автокредитование, и даже несмотря на начавшееся в последние недели его возрождение, объем не сопоставим с тем, что было до кризиса. И второе и даже, наверное, основное – сильно упал спрос. Люди, которые предполагали, что будут покупать машину, перенесли эти планы на неопределенное будущее. Поэтому все те страховщики, кто жил от рынка новых машин и страхования в салонах, испытывают проблемы. У нас есть такая парадоксальная, несвойственная западу тенденция страхования машин в салонах, дилерские салоны таким образом зарабатывают комиссию и пытаются компенсировать те убытки, которые у них возникают в связи с тем, что они стали меньше продавать. Но на самом деле, когда человек покупает автострахование в салоне - это противоестественно, человек должен покупать страхование у страховщика – либо у прямого, звоня ему по телефону, либо через агента. Только тогда он может получить качественную услугу и иметь возможность выбора. Как бы широко салон не охватывал предложения страховщиков, его менеджер, который продает полис, всегда будет предлагать одну-две, максимум, три компании. Ему это тяжело, он не профессиональный брокер, и это такой «совершенный» рынок, на котором всегда находится компания, которая даст самую высокую комиссию, а стало быть, система мотивации там работает только в одну сторону. Так что в части таких каналов продаж, как автосалоны и банки, все печально, и когда произойдет восстановление, сказать очень сложно.
Если говорить об агентских каналах, мне трудно тут судить о конкурентах, но мы продажи в этом канале не потеряли, а наоборот, их прирастили. Это связано с концентрацией рынка и с желанием клиентов купить полис компании, которая положенную выплату обязательно произведет, и такая репутация нашей компанией заработана.
Потихоньку авторынок будет оживать. Связано будет это и с увеличением продаж новых автомобилей, и с тем, что если платежеспособный потребительский спрос на страхование вообще будет расти (а его естественный рост будет происходить в следующем году), то и владельцы подержанных машин вернутся к страхованию, от которого они отказались в силу того, что они потеряли работу или существенно уменьшился доход.
Но основные трудности, безусловно, были у тех компаний, которые сидели на двух вышеназванных каналах продаж.
Как повлияли на работу вашей компании изменения в системе ОСАГО, в частности, прямого возмещения убытков (ПВУ)? Является ли РЕСО донором в системе ПВУ, есть ли претензии к коллегам по рынку или системе средних выплат в целом?
РЕСО-Гарантия не является донором в этой системе, я вообще не очень понимаю, кто там донор, кто акцептор. РЕСО-Гарантия, без преувеличения, - это самый активный участник этой системы, мы больше всех урегулировали убытков по ПВУ в расчете на объем портфеля. Может быть, это связано с тем, что мы сейчас активно рекламируем выплату за 7 дней в системе прямого урегулирования.
При фиксированных суммах, применяющихся при расчетах между страховщиками, претензии неизбежно будут всегда. Добиться идеальных фиксированных сумм не получится добиться никогда, но стремиться к этому, безусловно, надо. Могу открыть тайну: как бы безобразно сейчас не выглядели, с точки зрения определенных компаний, убытки в их абсолютном размере (и тем более, по сравнению со сборами этих компаний) – крошечные, и прибыли у тех, кто ее от этого ее получает – тоже крошечные. Говорить о серьезных потерях там нельзя, можно только о тенденциях. РСА этим вопросом занимается, и 1 января мы должны получить по-новому рассчитанные фиксированные суммы. Так и надо, спокойно мониторить ситуацию и следить за тем, чтобы средняя выплата не отличалась от расчетных величин. Но безусловно, всегда будут находиться компании, которые будут пытаться на этом заработать. Разработана система проверок, существует пять критериев, по которым РСА будет проверять компании, выделены ресурсы для создания группы, которая будет проверять только этот вопрос – злоупотребляет компания прямым урегулированием или нет. Я думаю, порядок на этом рынке будет наведен очень быстро.
Есть еще один способ лечения этой проблемы (он элементарный, но на него пока еще не решаются чиновники, в частности, Министерство финансов): давайте сделаем такой вариант урегулирования безальтернативным. Если автомобилист всегда идет с убытком в свою компанию, то у нее исчезнет возможность какое-то заявление принимать, а какое-то не принимать. И это логично: когда вы купили полис этой компании, вы же принимали разумное решение?
Но тут говорят, что у граждан должен быть выбор. Раз мы создаем выбор, значит, мы изначально предполагаем, что условия могут быть разные – одна компания может выплатить одним образом, а другая - другим. Хотя на самом деле в ОСАГО такой ситуации быть не должно, а все должно быть достаточно унифицировано.
Тогда по этой логике надо делать и свободный тариф?
Тогда все свободное.
Как Вы оцениваете работу РСА в завершающемся году, в том числе в части действий в отношении уходящих с рынка страховщиков ОСАГО и выплат их потерпевшим, реален ли риск исчерпания гарантийных фондов РСА?
Безусловно, когда в стране создавалась система ОСАГО и структура РСА, никто не предполагал такого массового ухода компаний с рынка. Это и отражает соотношение гарантийного фонда и фонда компенсационных выплат. Предполагали, что будет много людей, которые не купили полис, а не то, что страховые компании будут в массовом порядке уходить с рынка. Причиной тому и недооценка ситуации, и уж слишком легкая возможность для широкого круга компаний получить лицензию на ОСАГО. Насколько хорошо удается РСА отрабатывать эти случаи – ответить трудно. Хотелось бы покритиковать родной Союз, но я все время думаю, а что бы я на их месте сделал лучше. И наверное мало что удалось бы лучше, учитывая, что законодательная база устроена таким образом, что процесс банкротства фактически никак не описан. Больше произносятся всякие лозунги, но нет реальной возможности кого-то наказать за такой уход по-английски. Наверное, все что можно сделать, за редким исключением (а некоторая неудовлетворенность присутствует всегда), РСА делает. Надо дать ему возможности, которые, в том числе, будут предусматриваться новым законом о банкротстве – своевременного получения информации и предъявления требований к тем людям, которые виновны в уходе компании. Но на мой взгляд, компаний, которые могут так некрасиво уйти, осталось уже не так много.
В Думе обсуждается законопроект, согласно которому, в частности, будут усилены требования к страховым организациям в части финансов и ответственности менеджмента и акционеров. Поддерживаете ли Вы подобные инициативы, считаете ли, что они улучшат ситуацию на рынке?
Поддерживаем, более того, мы инициировали там многие новации. Если б мы не рассчитывали на то, что это улучшит ситуацию – мы бы этого не делали. Я воспринимаю каждое такое банкротство страховщика как подрыв системы в целом, причем подрыв ее участником, как действие «пятой колонны». У нас очень репутационный бизнес, и очень трудно потом восстанавливать доверие, когда кто-нибудь один, может быть, не самый крупный и известный, но имеющий в названии фирмы слова «страховая компания», так поступает со своими страхователями. Мы только-только, и пряником, и кнутом (а именно так многие воспринимают обязательное страхование) начинаем учить наших граждан использовать такой способ защиты, а подобные действия, ведущие к банкротству, все наши пряники моментально слизывают, оставляя только кнуты. И о нас начинают рассуждать как об аналоге налоговой службы, которая (что есть весьма существенное отличие) печется не о государственных интересах, а о собственной прибыли. Поэтому все инициативы нужны и важны, бизнес надо делать более прозрачным. Мы этого в компании РЕСО не боимся, у нас все и так достаточно открыто. Управлять компанией и предлагать свои услуги гораздо легче, когда информация открыта и доступна.
Тот же законопроект предполагает узаконить в России принцип исключительности работы агентов (закрепление их за одной компанией) и ведение ФССН их реестра. Хотелось бы знать позицию РЕСО, как одной из наиболее ориентированных на агентский канал российских компаний. Не боитесь ли, что агенты начнут искать способы обмануть контролеров, приписывать родственников и т.п.?
Я философски отношусь к данной новации. Я не считаю ее вредной, но и не уповал бы на нее в плане закрепления агентов, потому что агент всегда сможет найти способ обойти это ограничение. Я считаю, что агента можно «закрепить», только создавая ему такие условия работы в компании, при которых ему будет не интересно писать бизнес на сторону в другую компанию, когда он такой факт будет воспринимать как исключение, а не как закономерность. Если компания умеет создавать такие условия - сеть будет достаточно устойчива, а если не умеет – никакое законодательное закрепление не поможет: они помыкаются с помощью своих родственников, а потом плюнут и прикрепятся в другую компанию. Здесь важно другое - чтобы агентов профессионально учили. И чтобы мы на рынке не сталкивались с очень странными представителями этой профессии, которые на самом деле не понимают, что они продают, и вводят в заблуждение в массовом порядке наших потенциальных страхователей.
Я бы скорее говорил, что агентов надо аккредитовывать, чтобы агент обладал элементарными знаниями в области страхования. Волей судьбы так получается, что меня иногда пытаются застраховать чужие агенты, и я слышу иной раз такую ересь, которую мне пытаются преподнести в качестве рекламы страхового продукта, что диву даешься, кто и как их обучал. Мы не боимся введения аккредитации, потому что у нас в компании создана система обучения и мотивации агентской сети, я считаю, что мы бы от всего этого выиграли, но тем не менее, инициатива это не наша.
В начале 2009 года были заявления, что агенты, уходящие из неблагонадежных или падающих компаний, или просто находящиеся в поиске лучшего места приложения своих талантов, будут привлекаться в РЕСО. Насколько эффективно прошла эта кампания?
Достаточно эффективно, за счет этого было открыто 250 новых точек продаж (агентств и филиалов). Возможно, в будущем мы уменьшим это количество, если кто-то не уживется и не адаптируется. Но уже сегодня порядка 2 миллиардов премий мы получили только за счет новых привлеченных продавцов. Труднее или легче им адаптироваться в компании, зависит от того, откуда они приходят: если из «агентской» компании – легче, если из компании, которая больше работала с корпоративными продажами – труднее. Но мы довольны результатом этой программы, мы на первый год не планировали получения прибыли, а рассчитывали открыть новые точки, привлечь людей и собрать дополнительные премии. Закрывать двери и сворачивать программу никто не собирается, но мы будем более рационально подходить к необходимости больших вложений в открытие новых подразделений. В основе открытия точки будет лежать экономическая целесообразности, видим ли мы в перспективе получение положительного финансового результата от его работы. Если мы этого не видим – будем предлагать иные варианты сотрудничества (вливаться агентом в существующую сеть и т.п.) В ходе этой программы мы очень много узнали о рынке и поняли, насколько мы можем «переплавлять» тот материал, который мы получаем от других страховщиков, насколько он может быть адаптирован к нашим условиям. Принятие решения об открытии каждой точки у нас всегда оформляется решением Рискового комитета, оценивающего ее целесообразность. Поначалу мы видим энтузиазм у каждого продавца, но по прошествии времени он стихает. Потом те, кто смог адаптироваться, продолжают работу. Ну а те кто не смог адаптироваться, кто привык за 13 копеек продавать то, что стоит 130 рублей – у тех проблемы большие, но они-то к нам и пришли из-за того, что продажи за 13 копеек привели компанию к неплатежеспособности.
Какие еще новации в законодательстве, на Ваш взгляд, были бы необходимы, чего не хватает рынку, чтобы страховщикам было легче жить?
Я категорически против формулировки «чтобы страховщикам было легче жить». Важно другое - чтобы в нормативном описании нашего бизнеса была логика, которая позволяет ему развиваться.
Наверное, это не новость, но нам не хватает обязательных видов, потому что они все равно – локомотивы страхования, и к сожалению российский рынок еще очень далек от ситуации, когда мы сможем себе позволить не вводить обязательные виды. А я и не знаю такого государства, которое может себе это позволить.
Не хватает хорошей законодательно установленной системы контроля и более активной позиции регулятора.
Самому рынку не хватает организации в плане саморегулирования. Это та задача, реализацию которой хотелось бы видеть в следующем году. Например, превращение ВСС в саморегулируемую организацию существенно расширило бы возможности рынка. Сейчас ФССН может отозвать или ограничить лицензию, но для этого нужны формальные нарушения. Если их нет, то за компанией наблюдать крайне сложно. А внутри саморегулируемой организации это возможно. И наложение компаниями на себя определенных ограничений – это свидетельство высокого уровня развития рынка.
Плюс по-моему уже просто неприлично не ввести обязательное страхование опасных объектов. Это просто преступно. И я не понимаю, почему до сих пор тормозится этот закон. Поскольку лоббирование той или иной группы, я не буду сейчас говорить, какой, уже не актуально, я не понимаю, кому он сейчас может быть невыгоден. Вроде бы всем этот закон нужен, но его не принимают. Иногда говорят о том, что может не хватить бюджетных денег. Но в целом, для меня загадка, почему его не принимают. Искренне хочу надеяться, что просто пока не понимали, насколько он важен, а сейчас уже все события это доказали.
Какова ситуация в сфере управления страховыми активами? Срок отложенной переоценки давно прошел, годовая отчетность покажет реальную стоимость активов страховщиков, не возникнет ли сейчас ситуация дисбаланса между активами и обязательствами?
Да, такая ситуация возможна. Мы были против предоставления возможности отложить переоценку активов и сами ею не воспользовались, потому что считаем это неправильным. Если уж компания вкладывается в волатильный финансовый инструмент, который может либо дать большую прибыль, либо с ним можно поймать серьезный убыток, то ей надо за это отвечать. Надо так распределять свои активы, чтобы нивелировать возможные взлеты и падения.
Наверное, мы увидим другую картину платежеспособности страховщиков. Акционерам предстоит вложить деньги, и кто-то сможет, а кто-то не сможет. Есть возможность, что мы увидим новую волну поглощений. Надеюсь, что развитие ситуации пойдет не через банкротства, а через какой-то более мягкий механизм – с передачей портфеля, увеличением капитала и т.п. Не думаю, что проблема активов затронет самые крупные страховые компании в России, по крайней мере, хотелось бы в это верить.
Ваш акционер AXA попал, по версии Financial Times, в список финансовых институтов, проблемы в которых могут повлиять на всю мировую экономическую систему. Не заставят ли его собственные проблемы уйти из России, вслед за находящимся в том же списке ING, а также Fortis и другими иностранными страховщиками?
Приведенные вами примеры объединяет то, что это были моностраховщики, которые страховали только жизнь. А мы все время говорили, что активно развивать в России страхование жизни может только очень смелый, отчаянный человек. Так что результат работы этих компаний понятен. Я не хочу подробно сейчас разбирать, почему в России так мало страхуют жизнь, а в этот год – особенно мало, об этом и так много говорится.
Что касается AXA, у нее нет никакого разочарования в российском бизнесе. Кризис потому и назывался мировым, что он затронул всех, и понимание здесь единое. Я не думаю, что AXA переживала лучший период в своей жизни во время кризиса. Другое дело, совершенно очевидно, что система управления рисками в этой компании и технология работы сильно отличаются, например, от AIG. Да, AXA системообразующая для мировой экономики, но мы не услышали о ней ничего принципиально негативного, хотя какие-то проблемы кризис принес. Если ледокол идет установленным курсом, то если он где-то проломил лед и поцарапался, то препятствие он все равно прошел. Но не утонул, и даже намека на то, что можно утонуть, не было.
Россия их всегда интересовала, и с того самого момента, как они начали переговоры о покупке доли в РЕСО и до сих пор они считают, что емкости нашего рынка колоссальны. У нас с ними расходятся прогнозы по дальнейшим перспективам: мы даем более пессимистический прогноз, чем AXA, которая считает, что все будет стремительно взлетать. Вера в рынок классического рискового страхования у них очень большая. Однако, не накопительного, хотя когда-то и они были горячими апологетами немедленного и бурного развития в этой области.
И каковы, в целом, по Вашим прогнозам, перспективы наступающего 2010 года для страховщиков, какие перемены он им несет?
Страховой бизнес не только «репутационный», но еще и очень консервативный, и я с большими опасениями отношусь к переменам. Не хочется никаких перемен с точки зрения направлений развития рынка, хочется, чтобы нас подталкивал попутный ветер. Таким ветром сейчас для нас является экономика в целом. Страхование всегда отрасль прикладная: будет развиваться промышленность и расти потребительская активность населения - значит, все будет хорошо, не будет – тогда мы можем грести сколько угодно, но течение все равно будет против нас. Не хотелось бы радикальных шагов, переделов и революций на рынке, хотелось бы более ответственного подхода страховщиков к своим обязательствам во всех отношениях - перед клиентами, перестраховщиками и так далее. Сейчас такое время, когда надо пережить негативные процессы, не пытаясь обманывать друг друга и зарабатывать на чужих проблемах. И я все-таки очень рассчитываю на то, что этот год будет полегче, чем 2009. Так что мы желаем всем в новом году успешной и честной работы, хорошего настроения, счастья и здоровья.
Компании, организации:
