Интервью

Преодоление кризиса – позитивные сигналы и негативные тенденции Попов Дмитрий Владимирович Первый заместитель гнерального директора – исполнительный директор ОАО СК «РОСНО»

Кризис вызвал немало негативных явлений в российском страховании - падение сборов, ухудшение рентабельности, уход страховщиков с рынка, демпинг. Что из прежних тенденций уже преодолено, что продолжается, какие новые тренды возникли? Какие последствия для страхового рынка будут иметь летние засухи и пожары текущего года? Когда можно будет ожидать восстановления докризисных показателей развития рынка? Эти вопросы портал «Страхование сегодня» адресовал Первому заместителю генерального директора– Исполнительному директору СК «РОСНО» Дмитрию Попову.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Дмитрий Владимирович, какие изменения на российском страховом рынке по итогам 1 полугодия и завершающегося 3-го квартала 2010 года Вы могли бы отметить? Как страховщики справляются с последствиями кризиса?

Первое полугодие показало, что та фаза развития, которую мы называли кризисом в 2008-2009 годах, заканчивается, но я бы не сказал, что кризис уже прошел – он просто существенно видоизменился. Падение поступлений приостановилось. В 3-м квартале наблюдается оживление спроса в таком важном виде страхования, как страхование автотранспорта. Пока неясно, есть ли оно в классическом огневом имущественном страховании, зато однозначно имеет место рост спроса в классическом страховании жизни. В 3-4 квартале произойдут ожидаемые изменения на рынке страхования ответственности: он заметно сожмется в силу того, что выпадает страхование ответственности по госконтрактам. Наша компания не считала необходимым активно развивать свой портфель по этому виду страхования, но многие страховщики до последнего времени плотно в нем работали. Известно, что многие клиенты какое-то время после изменений нормативной базы продолжали заключать или пролонгировать такие договоры по собственной инициативе, но думаю, что в 4-м квартале данное страхование сойдет на нет.

Как обстоит дело с преодолением такого негативного явления, как демпинг?

До 2008 года многие страховые компании действовали по принципу «раздуй портфель и продай компанию», это было совершенно обычной стратегией развития. Поэтому демпинг был постоянно применявшимся инструментом. В 2009 году продать страховую компанию стало почти невозможно, но перестать «раздувать» портфель было опасно, и некоторые игроки продолжали демпинговать ради сохранения денежного потока. Демпингом пользовались, в том числе и игроки из первой десятки, и далеко не всегда потребность в cash-flow была связана с возможной продажей. В итоге ценовая конкуренция в 2009 году приняла весьма жесткие формы.

В этой связи мы очень признательны Федеральной службе страхового надзора, которая с середины 2009 года перешла на публикацию финансовых сведений по видам страхования, что дало возможность отслеживать состояние различных сегментов рынка, например, каско, основываясь на официальных данных. Теперь по величине уровня выплат, которая публикуется ФССН, и по действующей динамике поступлений мы легко можем вычислить заработанную премию. И если она падает на 9-10%, как упала по каско, это плохой признак. Можно также обратить внимание на отношение выплат к заработанной премии. Если портфель страховщиков не растет, логично предположить, что и резервы не растут, а значит, в итоге понятно, какая у рынка убыточность: она уже перешла за 100%.

В 3-м квартале проявилась важная тенденция: многие игроки сейчас вынуждены переходить к более адекватной тарифной политике, которая соответствует сегодняшним реалиям. Дальше нести такие убытки они уже не могут. Андеррайтеры РОСНО и до и во время кризиса не переставали проводить давно выбранную политику справедливой, обоснованной цены для каждого сегмента. И результаты недавнего исследования показывают, что за последний период существенно увеличилось число сегментов, где наши цены соответствуют рыночным, это означает, что демпинг из многих сегментов постепенно уходит. По итогам 3-4 кварталов мы, надеюсь, увидим, как изменится ситуация с убыточностью по рынку в целом и по крупным игрокам в частности. До этого картина была действительно тревожная: даже среди 10-20 самых крупных компаний убыточность достигала 90-100%. Это при том, что уровень комиссионных на рынке каско составляет 20-25%, и уровень расходов на ведение дела тоже более-менее известен. В итоге понятно, какие деньги теряет каждая страховая компания на моторном страховании. Вопрос в том, насколько капитал каждой компании может ей это позволить.

Чувствуется ли рост интереса населения к огневому страхованию на фоне событий лета 2010 года?

Чувствуется. Но нам важно понять, способен ли этот ли этот интерес «перейти» из области «разговоров» в область «конкретного заключения договоров страхования». Некоторый рост продаж в огневом страховании частных лиц и так наблюдался: у нас примерно на 20% возросли продажи. В период пожаров наши агенты вели активную работу в этом секторе, понимая, что в такой ситуации двери каждого клиента открыты и он готов к разговору о страховании. Но бума заключения договоров не произошло. Вывода о том, что страховая культура населения значительно повысилась, я пока тоже сделать не могу. Не исключено, что пожары послужили лишь поводом поговорить о страховании. Окончательные итоги можно будет подводить только через полгода, но уже сейчас ясно, что экстраординарного повышения спроса не случилось.

Не было ли это связано с тем, что потенциальный бум купировало государство, которое платило всем незастрахованным? Сказалось ли происходящее этим летом на убыточности вашего портфеля по имуществу?

Думаю, что такая государственная политика в большей степени влияет на поведение владельцев недорогих домов, а мы работаем, в основном, с рисками другого сегмента - владельцев дорогой недвижимости.

Что касается убыточности, то она у нас в огневом страховании увеличилась, но не радикально. По нашим ожиданиям, эта линия бизнеса даже в этом году покажет положительный финансовый результат. Возможно, в случае с РОСНО такая ситуация объясняется особенностями географического распределения нашего портфеля. Исторически у нас не очень велики объемы огневого страхования в наиболее пострадавших от пожаров областях. У наших клиентов произошло всего порядка 10 страховых случаев в серии летних пожаров 2010 года.

Вот по сельскохозяйственному страхованию убыточность возросла заметнее, но, что для меня было неожиданностью, не в разы. Оказалось, что пожары – не столь катастрофические в агростраховании события с точки зрения убытков, нежели ситуации, например, когда в сильные морозы гибнут озимые. Больших прибылей в этом году по данному виду мы не ждем, но и на финансовой устойчивости бизнеса предстоящие выплаты не отразятся. Специфика нашей компании в том, что мы одни из немногих, кто довольно давно защищает свой портфель западным перестрахованием в серьезных рейтинговых компаниях, поэтому в лучшие годы сверхприбылей у нас не было, но и в худшие сверхубытков мы не ждем.

РОСНО является активным апологетом индексного страхования урожая, насколько успешно внедряется эта система? Какие причины мешают ее внедрению?

Есть ряд причин, включая недостаточную распространенность по России сети метеостанций, которые не позволяют нам говорить о том, что мы уже перешли на модель страхования урожая, которую считаем эффективной. Модель, которая в международной практике называется даже не «сельскохозяйственным», а «климатическим» страхованием, базируется на очень хорошей оценке состояния полей и природных условий в целом, которые привели или не привели к наступлению страховых событий. Очень важно, что падение урожайности с точки зрения климатического страхования будет считаться страховым случаем, если подтвердится, что оно произошло именно по причине погодных условий. Мы являемся активными приверженцами и популяризаторами такого подхода, потому что не хотим предлагать свои услуги в рамках той нынешней практики, о несовершенстве которой и необходимости ее доработки говорится уже на уровне руководителей государства. Мы надеемся сделать предлагаемую нами модель основной для рынка, и я считаю, что вполне возможно организовать систему требуемых метеонаблюдений. Просто пока не достигнута необходимая полнота распространения сети метеостанций на всей территории страны.

Что касается засухи 2010 года, то в этих условиях наша модель подвергается дополнительному испытанию. С одной стороны, это событие вроде бы очевидно и без особых метеонаблюдений. С другой - даже самые фрагментарные метеонаблюдения иногда показывают, что падение урожайности в конкретном хозяйстве, подчас, не имеет прямого отношения к засухе и пожарам, которые были в целом по стране, и вызвано другими причинами. В этом случае у нас ведется особо тщательная работа, позволяющая точно определить, попадает ли какое-то конкретное событие под определение страхового случая. Когда всю страну охватило такое бедствие, доказывать, что конкретный случай все-таки страховым не является, – это особая ответственность для страховщика, это непросто. Но мы не боимся профессиональных вызовов, в том числе и таких. При этом мы совершенно четко понимаем, насколько взвешенным должно быть любое такое решение, и все пограничные ситуации, конечно, будут трактоваться в пользу страхователя.

Какова ситуация в секторе корпоративного страхования, в частности, страхования имущества и ДМС? Как сегодня определяется целесообразность и рентабельность участия страховщика в проектах по этим видам?

Рынок корпоративного имущественного страхования еще не ощутил на себе благотворного влияния окончания кризиса. По нашему мнению, спрос пока еще не проявляет признаки оживления. Идет очень жесткая тарифная борьба, которая, к сожалению, поддерживается многими страховщиками. В имущественном страховании искушений еще больше, чем в страховании автотранспорта. Когда вероятность наступления событий намного меньше 1%, есть огромный соблазн страховать по любой цене, рассчитывая на то, что убыток скорее всего не случится. Но если это минимально вероятное событие все же произойдет, последствия будут крайне негативными. Такая практика, которую в отдельных случаях можно назвать демпинговой, пока продолжает существовать. Правильные способы организации страховой защиты (предстраховой сюрвей, адекватная оценка рисков, рекомендации по превентивной защите страхуемых объектов), которые могут уменьшить вероятность или последствия пожаров и прочих событий все более востребованы. Нормальная практика страхования, соответствующая международным нормам, все больше находит понимание и в России. Но по росту премий и оживлению спроса я этот сегмент пока не могу охарактеризовать положительно.

В ДМС ситуация несколько другая. В период острой потребности в денежном потоке многие игроки очень активно пытались увеличить свою долю в этом сегменте и выставляли не в полной мере обоснованные цены. Сейчас столкнувшись с уровнем выплат выше 100% и прочими негативными проявлениями, они начали сокращать активность в этом сегменте. Одновременно проявились два фактора: из-за кризиса обращаемость застрахованных по корпоративному ДМС выросла на 10-15%, и произошел рост цен на медуслуги, опережающий даже темп инфляции в стране. Эту комбинацию можно было предвидеть, хотя и нельзя было предсказать точную цифру. Выплаты поднялись на 20-25% по компаниям, имеющим хорошо управляемые портфели. А в тех компаниях, где с управляемостью портфеля возникали проблемы, повышение этого показателя еще значительней. Есть примеры и обанкротившихся сетей клиник. Это банкротство ударило и по их клиентам, и по управляемости убыточностью портфеля ДМС в некоторых страховых компаниях.

Пострадало ли РОСНО от банкротств этих клиник?

Мы с этими сетями не взаимодействовали. И обнаружили существенный рост спроса на свои услуги. Лидерское положение, которое РОСНО исторически завоевало и сохраняет много лет, по-прежнему работает на компанию. Конечно, мы тоже реагируем на происходящее на рынке: в некоторых сегментах - увеличением цены (хотя бюджеты клиентов сейчас, как правило, расти еще не могут), где-то комплексной работой с клиентами и провайдерами услуг, и, конечно, действиями по организации услуг, управлению портфелем и обращениями.

Ключевая роль страховой компании в ДМС – это организация медицинской помощи. Мы ведь никого не лечим. Страховщик – это, упрощенно говоря, «пульт»: система выдачи полисов, прикрепление застрахованных к ЛПУ, направление их на лечение и т.д. Активно развивать и максимально мотивировать клиентов работать через наш медицинский пульт – наша магистральная задача. Многие операционные функции пульта при создании единого операционного центра мы вынесли в Воронеж – один из городов с достаточно невысокими затратами на персонал и прочими расходами (менее 50% от московского уровня). За счет этого мы существенно расширили услуги медицинского пульта, улучшили сервис, стали обрабатывать больше входящих и исходящих звонков.

Каково Ваше видение реформы ОМС, как она может повлиять на бизнес по ДМС?

Это сильно зависит от того, в какой именно редакции закон будет принят. Пока о влиянии говорить не приходится. Возможно, реформированная система ОМС действительно сможет иначе взаимодействовать с ДМС. Но в основном реформа ОМС должна показать, как по-другому, но за сопоставимые государственные деньги, обеспечить гражданам более высокий уровень медицины. Может быть, если система ОМС заработает намного эффективнее, спрос на ДМС и сократится, но я думаю, что вероятность этого мала. Предприятия, которые имеют программы ДМС, не смогут отказаться от них, заявив своим работникам, что медицинской помощи в рамках ОМС им будет достаточно. Сокращение соцпакета еще возможно обосновать в ситуации кризиса, но никак не в связи с реформой ОМС.

Какие последствия для рынка, на Ваш взгляд, будут иметь проведенные Президентом встречи со страховщиками? Есть ли у сообщества шанс получить необходимую государственную поддержку, и какие направления в ней наиболее нуждаются?

Надеюсь, все изменится в лучшую сторону. Я практически уверен, что страховое сообщество в лице руководства союзов страховщиков, получив серьезную «подачу» от высших органов власти, готовых заниматься развитием страхования, сможет дать правильные предложения в этой области. По сравнению с прежней ситуацией, когда в принимаемых разного рода программах идеи участия страховщиков в них носили достаточно общий характер, сейчас у всех поручений есть конкретные содержание и сроки. При нормальном подходе можно предложить необходимые инициативы.
Я надеюсь, что страховщики не станут тянуть одеяло на себя, а предложат варианты, которые будут действительно взаимовыгодными для всех участников - государства, граждан и страхового сообщества - и превратятся в реально работающий механизм. Предложения, которые дает наша компания, разрабатываются именно с такой позиции. Идей из серии «отдать ползарплаты страховщикам» там нет. Также для нас очевидно, что это должны быть не концептуальные подходы, а конкретные практические действия, поводов для которых сейчас предостаточно. На страховом рынке должны работать надежные компании, имеющие активы для того, чтобы отвечать по своим обязательствам, и качество капитала, позволяющее выдерживать различные негативные события, с которыми неизбежно сталкивается страховой бизнес. Ну и конечно, необходимо принимать законы в тех областях, в которых страховая защита граждан и организаций является наиболее целесообразной и востребованной. Пока все так и идет.

Каково Ваше мнение по поводу принятого летом закона по ОПО (в том числе, с учетом опыта работы «РОСНО» по аварии на Саяно-Шушенской ГЭС)?

Мне кажется, самое главное в этом законе то, что он принят и понятно, когда он вступит в силу. До недавнего времени вся дискуссия сводилась к тому, можно ли вообще жить без такого закона, а это я считаю неправильным. С 2012 года все негосударственные, а с 2013 года государственные организации-владельцы опасных промышленных объектов должны будут застраховать свою ответственность. Принципиальные вещи – тарифы, механизм работы – еще в процессе проработки, поэтому говорить о них пока рано. Конечно, если они не будут определены, то 1 января 2012 года без дополнительных проясняющих нормативных документов система заработать не сможет. Чтобы они были наиболее адекватными, сейчас, как никогда, важна та самая совместная работа властей и страховщиков. События и катастрофы показывают, что многие предприятия являются источниками повышенной опасности, и государственный бюджет не должен нести на себе эту нагрузку, а государство выступать в таких случаях как бы в роли страховщика. Правильное прописывание страховых случаев, обязательств страховщиков, тарифов позволит создать модель, которая сформирует работающий механизм страховой защиты, соответствующий интересам владельцев ОПО, страховщиков и государства.

Как Вы относитесь к перспективе введения других видов обязательного страхования? Особенно интересно Ваше отношение к обязательному страхованию имущества граждан, поскольку сейчас впервые заговорили о возможном изменении ГК и других основополагающих документов, чтобы сделать возможным его введение.

Сделать так, чтобы все страховали свое имущество, и в случае катастроф и природных событий получали возмещение от страховщиков, а не ждали компенсаций из бюджета – намерение благое. Но можно ли этого достичь прямым внедрением закона об обязательном страховании, к примеру, домов от пожара, по аналогии с ОСАГО? Во-первых, мне очевидно, что это потребовало бы изменения базовых принципов законодательства, и, во-вторых, просто не понятно, где и как проверять наличие такого полиса. ОСАГО проверяется на дорогах и при прохождении техосмотра, механизм контроля совершенно ясен. Как может работать механизм контроля в отношении всех домов в стране? Какие-то люди должны ходить и смотреть, есть ли полис? Можно его проверять при регистрации сделок с недвижимостью, но такие сделки происходят далеко не каждый год. Можно заставить людей раз в год прийти в какую-то инстанцию и показать полис, но это влечет необходимость создания процедур контроля за тем, кто пришел, кто не пришел, и штрафа невыполнивших эту норму. Это существенно усложнит жизнь людям.

Уверен, что у российских страховщиков достаточно опыта и знаний, чтобы помочь в разработке адекватного механизма для решения поставленной правительством задачи.

Как Вы смотрите на предложение при уплате налога на недвижимость брать за основу не оценку БТИ, а страховую стоимость? Вот здесь, кстати, мог бы быть и механизм контроля наличия полиса обязательного страхования.

Логичная, в каком-то смысле, конструкция. Это одна из идей, которые находятся сейчас в разработке. Но у нее есть существенная проблема. Известно, что оценка БТИ не очень коррелирует с рыночной стоимостью, и в большинстве случаев является сильно заниженной. Поэтому у всех людей, которые столкнутся с введением обязательного страхования, возникнет серьезный соблазн страховаться по той же стоимости БТИ, что и раньше, и с нее платить и налог, и страховую премию, воспринимаемую тоже как налог. К сожалению, и ОСАГО несколько первых лет воспринималось как дополнительный налог, до тех пор, пока развитие рынка, статистика аварийности и работа средств массовой информации в совокупности не привели к постепенному изменению такого взгляда. А при частоте убытков, характерной для страхования имущества физических лиц, это будет происходить еще дольше. Значит, получится занижение страховой стоимости, с последствиями которого люди будут сталкиваться не сразу, а только в ситуации, когда у них сгорит дом, и им выплатят существенно меньшую сумму, которая не позволит восстановить его в первоначальном виде. Мы знаем, сколько недовольства связано с тем, что по ОСАГО после аварии редко можно получить возмещение в том объеме, чтобы можно было поехать в хороший сервис, отдать ключи и получить «как новенькую» отремонтированную машину. Закон не предусматривает возможности так делать, иначе пришлось бы обновить весь автопарк страны за счет страховщиков, а эта идея совершенно не дружит с экономикой. При «недостраховании» в страховании имущества с этим неизбежно придется столкнуться. А бесконечные разбирательства и недовольства потребителей скажутся на имидже страховщиков очень негативно. Хотя в принципе подход с применением независимой страховой оценки стоимости имущества может быть базой введения противопожарного страхования.

Каких изменений следует ожидать на рынке в ближайшее время в связи с новыми требованиями к размеру уставного капитала? Насколько велика будет активизация процессов M&A, и как РОСНО собирается в них участвовать?

Сделки на рынке M&A, как и раньше, носят фактически разовый характер. Каждый год количество закрытых сделок можно пересчитать по пальцам одной руки, и текущий, скорее всего, исключением не будет. Потребность продаться за хорошие деньги у ряда компаний растет, но вопрос определения цены сложен тем, что многие из тех, кто мало-мальски интересен инвесторам, ориентируются на мультипликатор соотношения цены сделки к премии, достигнутый до кризиса такими компаниями, как «Цюрих», «РОСНО», «РЕСО-Гарантия». И готовности резко изменить свои аппетиты они пока не проявляют, хотя кризисный рынок даже самой хорошей компании вряд ли предложил бы такой мультипликатор. Ведь в этот показатель существеннейшим образом входит рост бизнеса, который в кризис невозможен. На осознание этого факта у многих компаний может уйти время, большее, чем отведено на увеличение капиталов.

В то же время, если состояние компании таково, что даже зарплату генеральному директору заплатить не из чего, появляется готовность подкорректировать мультипликатор. Но для потенциального покупателя преимущества от ее приобретения столь минимальны (бренд ее не интересен, сотрудники чаще всего уже ушли, клиентская база находится в состоянии весьма большой неудовлетворенности своим страховщиком, IT-система является спорным активом), что в результате эта сделка ему не интересна. Полагаю, что в ближайшей перспективе рынок таким и останется, ожидать, что будут десятки сделок в год, не приходится.
Безусловно, благотворное воздействие на этот процесс оказывает работа РСА по повышению уровня ответственности в поведении страховых компаний, в частности, предпринимаемые шаги по введению ограничений количества бланков ОСАГО. Несмотря на все претензии, звучавшие к соответствующему законопроекту, его нынешний вариант, надеюсь, удовлетворит участников процесса.

Таким образом, сейчас модели безудержного роста серьезно ограничиваются. Как следствие, произойдет разделение компаний на те, которые уйдут с рынка, и те, которые найдут возможность усилиями своих учредителей увеличить уставный капитал. Кроме того, не секрет, что многие банки сейчас имеют переизбыток ресурсов для кредитования хороших заемщиков. Почему бы хорошим страховым компаниям не стать объектами их инвестиций? Думаю, качественная бизнес-модель без инвестиционных ресурсов не останется. И очереди из хороших страховых компаний, готовых продаться из-за того, что они не могут найти деньги на увеличение капитала, у дверей РОСНО или других крупных страховщиков, скорее всего, не выстроятся.

Что в этом контексте понимается под хорошей для покупателя страховой компанией?

Она должна иметь хороший комбинированный коэффициент, работать в прибыль, а не в убыток, иметь нормально размещенные, достаточно ликвидные активы. Ну и, конечно, у нее должен быть определенный объем сборов. Не думаю, что существуют привлекательные, но малые компании, потому что слишком маленький портфель означает, что компания работает с одним-двумя корпоративными клиентами, работает хорошо, прибыльно, но ничего больше делать не умеет и развить себя не может. Да и примеров таких на нынешнем рынке немного. Те, кто на базе своих первых клиентов выстроили серьезные бизнес-модели в период существенного роста рынка с 2003 по 2008 год, смогли использовать свое преимущество и выйти в лидеры. Набили при этом шишек, конечно, понесли какие-то убытки, но все равно сейчас они находятся уже в другом статусе.

Когда российское страхование вернется к докризисным показателям роста?

В ближайшем будущем трудно ожидать таких же темпов роста экономики, как в 2005-2008 гг. Об этом же говорит и тот факт, что банки сейчас не могут найти достаточного количества хороших заемщиков, и кредитные ресурсы не находят дорогу к своим возможным потребителям. Только принципиальные изменения всего законодательного и правоприменительного ландшафта, которые существенно повысят прозрачность отчетности и гарантированность возврата денег заемщиками, позволят банкам понять, что хороших заемщиков на самом деле больше, и смогут радикально изменить картину. Уровень цен на нефть сейчас достаточно высок, но понятно, что их динамику никто в мире предсказать не может, и роста в разы, как было в указанный период, никто ответственно прогнозировать не будет. Соответственно, и пикового развития экономики.

В прогнозах о страховании часто используется такой показатель, как доля страховой премии в ВВП. Когда-то, примерно в 2000-м году, я участвовал в составлении прогноза «бума» рынка страхования жизни в России на 2003-2005 гг., базировавшемся на этом параметре, а также на сравнении нашей страны с восточно-европейскими странами. У них после достижения определенного порога по размеру ВВП на душу населения начался резкий скачок проникновения страхования. У нас этого не произошло. Если брать показатель расходов на страхование до кризиса 1998 года и сейчас, оказывается, что они примерно на одном уровне, и имели только незначительные колебания в промежутке. Ожидать бурного роста страхового рынка в ближайшие годы хотелось бы, но не получается. Исходя из этого, мы и строим свое видение того, что нам надо делать.