Интервью

Страхование в 2012-13 годах – курс на эффективность Савосин Сергей Владимирович Генеральный директор, председатель правления ОАО «СГ МСК» до 16.04.2013 г., руководитель операционного блока ОАО «ССГ»

Страховая группа МСК завершила объединение с компанией «Спасские ворота» и стоит на пути дальнейшей интеграции в страховой бизнес группы ВТБ. В какой рыночной среде происходит развитие объединенной компании? Какие тенденции российского страхового рынка влияют наиболее остро? Какие сегменты рынка представляются наиболее перспективными? На эти и другие вопросы портала «Страхование сегодня» отвечает генеральный директор страховой группы МСК Сергей Савосин.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

В какой стадии находится оформление единого бренда группы МСК, можно ли считать процесс завершенным и как он будет дальше интегрироваться в страховой блок ВТБ?? На каких клиентских сегментах и видах страхования должна будет специализироваться объединенная компания?

Процесс создания страховой группы в составе ВТБ развивается. Сама страховая группа МСК является результатом слияния «Московской страховой компании», «Стандарт-Резерва» и «Спасских ворот», но очевидно, что это еще не конечная точка интеграции. До конца 2013 года наша компания будет работать под брендом МСК, на этот период сформулированы цели и задачи компании как отдельного страховщика.

Компания строит свой бизнес, в первую очередь, в сфере автострахования и в значительной степени ориентирована на региональные рынки. По ОСАГО мы до сделки РЕСО-ВСК занимали третье место по объему сборов, по автокаско – пятое. Кроме того, мы активно работаем по всем розничным видам страхования: страхование имущества физических лиц (дачи, коттеджи, квартиры), страхование от нечастных случаев, страхование выезжающих за рубеж и др. Используя продающую сеть в регионах и клиентскую базу автострахования, мы развиваем кросс-продажи немоторных видов в рознице.

Мы не фокусируемся в рознице на каком-то одном канале продаж, работа ведется и через партнеров (автодилеров и пр.), и через агентов (в Москве, в частности, агентский канал дает примерно 30 % продаж), и через прямой канал (в том размере, в каком его позволяет иметь наша достаточно разветвленная сеть офисов, особенно плотная опять же в Москве). Соотношение каналов в разных регионах – разное, но везде представлены все три канала.

Есть и достаточно мощный блок корпоративного страхования, формирующий примерно треть нашего портфеля – классическое страхование имущества и ответственности юрлиц, автопарки, ДМС.

Растет или снижается доля корпоративного страхования в Вашем портфеле?

С одной стороны, возник приток поступлений по ОПО. С другой, идут серьезные изменения в клиентском портфеле, в частности, по городским структурам Москвы – какие-то клиенты уходят под федеральные программы, на которых работают другие страховщики.

Клиентская база в корпоративном страховании у нас достаточно разнообразна. Многие считают, что она основана на городских предприятиях Москвы, и они действительно в портфеле присутствуют, но не являются определяющими, в целом, портфель достаточно рыночный. Мы заняли 6-е место на рынке ОПО за 1-й квартал 2012. по России, в целом, активно используем опыт работы с городскими структурами и Банком Москвы в развитии наших корпоративных продаж в других регионах. Но вообще корпоративный рынок тяготеет к Москве, даже по региональным объектам решения принимаются на федеральном уровне, он значительно более централизован, чем розничный страховой бизнес. И в принципе, хотя мы, конечно, были бы довольны увеличением доли корпоративного бизнеса, реально у нас останется высокая значимость автострахования.

Каковы планы компании на рынке автострахования? Целенаправленных действий по снижению доли автострахования в портфеле не планируется?

В целом, рынок автострахования сейчас растет. В нашу стратегию входит отказ от роста и за счет этого увеличение качества автопортфеля. На данном этапе работы компании для нас во главе угла стоит финансовый результат. Акционерами поставлена задача выхода на прибыльность страховой деятельности до конца 2013 года. Учитывая высокую долю автотранспорта в портфеле, мы должны научиться зарабатывать именно на автостраховании.

Наш анализ показывает, что нам достаточно удерживать автострахование на объемах 2011 года, чтобы за счет роста качества портфеля принципиально улучшить ситуацию. Это, конечно, не означает, что мы не будем расти ни в одном сегменте автострахования, как раз наоборот, на «здоровых» сегментах мы намерены поддерживать рост, а проблемные зоны, как только мы их находим, отрезать. К тому же следует учитывать, что от региона к региону профиль клиента – разный. Для каких-то регионов и страхование владельцев подержанных «Жигулей» оказывается вполне рентабельным. Так что в целом, мы стремимся быть в автостраховании конкурентоспособными, но с учетом нового фокуса - на финансовом результате.

Не тяжело ли общаться с клиентами в регионах, имея в названии слово «московская» и шлейф взаимосвязей с прежним московским правительством и «Банком Москвы»?

На самом деле, слова «московская» уже нет в названии, бренд «МСК» сейчас не расшифровывается. Мы ушли от этого слова еще на этапе вливания в МСК «Стандарт-Резерва», а потом туда присоединились еще более «московские» по бренду «Спасские ворота», но сейчас все это - не более чем история создания компании. Опасаясь, нет ли негативного наследия этой «московскости», мы проводили исследования различных целевых групп в регионах и обнаружили интересный факт. Для некоторых групп клиентов это оказалось, наоборот, фактором привлекательности - это те люди, которые много ездят в Москву и за рубеж. Наше региональное развитие показывает, что в регионах совершенно нормальное отношение к столице, как говорится, «не любят» не Москву, а некоторых москвичей. Директор филиала всегда человек местный, так что проблем тем более не возникает.

Кроме того, следует понимать, что этап региональных компаний в России заканчивается. Их остается все меньше и меньше. Все компании, реально развивающие бизнес в регионах, – это федеральные бренды.

Означает ли это, что в итоге сформируется модель рынка, поделенного между единичными федеральными игроками?

Как известно из теории, страхование – это отрасль, в принципе, более других тяготеющая к концентрации. Для успеха важен масштаб раскладки риска. Поэтому масштабность компаний заложена в самой природе страхования. Компании, живущие на маленьком портфеле, в принципе не могут быть устойчивы – не из-за недостатка капитала, а из-за отсутствия раскладки риска. И акционеру незачем так перекапитализировать компанию, чтобы, имея несбалансированный, неустойчивый портфель, закрывать его своим капиталом, в этом нет бизнеса. А для раскладки риска нужна, в том числе, географическая распространенность.

По этой логике то же самое тогда справедливо и для раскладки риска по видам страхования, для акционера столь же невыгодно капитализировать компанию, специализирующуюся на каком-то виде страхования?

В значительной мере, да. Даже специализированного перестраховщика или компанию ОМС по сегодняшнему законодательству капитализировать не выгодно.

Возвращаясь к универсальным страховщикам, конечно же, сильные региональные игроки в России еще есть, их скупают и интегрируют крупные федеральные компании, и за счет своего доступа к капиталу, технологий и высокой эффективности раскладки риска, выстраивают работу в регионах. Но тенденции даже последнего года явно показывают серьезную концентрацию страхового бизнеса. И это результат не каких-то злонамеренных действий крупных компаний, а того, что таков выбор клиентов, особенно после кризиса и ухода с рынка ряда компаний, «хлопнувших дверью».

То есть усиление крупных игроков вызвано изменениями со стороны спроса, а государственные регулирующие и надзорные меры просто оформили уже сложившуюся экономическую тенденцию?

Да я и не вижу каких-то специальных действий со стороны государства против мелких компаний. Ну есть повышение требований к капиталу, оно логичное. Собираются усилить контроль активов, это тоже можно только приветствовать. Если есть негативные явления на рынке, когда даже средние компании уходят, то качество регулирования необходимо повышать. Но и допускать, чтобы регулирование рынка стало чрезмерным, тоже нежелательно.

Вот сейчас обсуждается вопрос, надо ли формировать централизованные фонды по добровольным видам страхования. С точки зрения либерализации рынка, это шаг назад. Зачем нужны фонды по обязательным видам – понятно, там государство ввело обязанность покупать полисы и есть единый стандарт услуг, но нужны ли они для договоров, заключаемых сторонами добровольно – вопрос открытый.

Критерий потребности в гарантийный фондах, на Ваш взгляд, это обязательная форма страхования? Не является ли более важным критерием, например, социальная значимость вида страхования? То же добровольное пенсионное страхование граждан и ему подобные разве не больше в этом нуждаются? Или как аргумент – сходный режим гарантий по конкурирующим видам операций (АСВ по банковским депозитам)?

Да, я согласен, безусловно, являются. И многие виды страхования жизни очень близки к деятельности по депозитам частных лиц, где гарантийные механизмы есть, но ведь там речь идет о накоплениях, а не о рисковом страховании. Конечно, по масштабам и социальному эффекту в странах, где life-сектор развит, он занимает совершенно другое место.

Но у нас-то это предлагается ввести для рынка автокаско, для которого принцип «оставшиеся на рынке компании платят за ушедших» недопустим по сути. И здесь сразу возникает очень много вопросов, например, единые стандарты каско. В действительности различий между продуктами и нюансов очень много, и как их учесть при определении отчислений в централизованный фонд – непонятно. Тарифы по каско очень разные, а значит, получится, что тот, кто депмингует, отчисляет от своих низких премий меньшие взносы в фонд. Потом он уходит с рынка (а у того, кто демингует, вероятность уйти с рынка больше), и компании с ответственным андеррайтингом, вынужденные платить в фонд больше, а точнее их клиенты из своего кармана будут платить по обязательствам ушедших. Добросовестный участник платит за того, кто меньше вносил, больше рисковал и не вынес конкурентной борьбы! На рынке добровольного страхования, где должны действовать механизмы рыночного саморегулирования, это не правильно.

А так, в принципе, мы, как крупная компания приветствуем инициативы в сфере регулирования, направленные на повышение качества операторов страхового рынка.

То есть усиление регулирования ведется все-таки в интересах крупных компаний?

Не совсем. Крупные компании от этого, конечно, выигрывают, но в конечном итоге, усиление регулирования направлено на защиту интересов страхователя. Любое регулирование – в интересах потребителя товаров и услуг.

Ваша компания входит в число подписавших негативное заявление по поводу создания Страхового Союза России с перспективой его деятельности как саморегулируемая организация (СРО). Чем вызвана такая позиция?

Инициатива ряда компаний по созданию СРО в дополнение к ВСС вызывает много вопросов. Есть же ВСС – единая площадка для решения общих вопросов рынка, зачем делать еще одно такое же объединение?

В принципе, саморегулирование как механизм -  это, возможно, хороший путь для нашего рынка. Теоретически, наверное, возможна и конкуренция объединений, хотя опять же экономически, исходя из базовых принципов страхования, целесообразнее иметь один союз. Если рынок, после совместных обсуждений с регулятором, посчитает, что необходимо создание СРО, то давайте делать это на площадке ВСС. И разработка стандартов автокаско, которую начал ВСС – это был один из шагов как раз по этому пути саморегулирования. Логично тогда было бы и все стандарты саморегулирования внедрять на этой площадке. Если уж есть экономическая потребность в объединении – разумно реализовывать ее через уже действующий единый союз.

По-Вашему, вопрос стандартизации, в том числе каско – это вопрос, который должны решать страховщики, а не государство на уровне каких-то нормативных актов?

У нас в стране роль государства в экономике и так велика, и требуется либерализация. Последний шаг этой либерализации в страховании – государство отказалось от «золотой акции» в капитале крупнейшего оператора - подтверждает, что мы последовательно идем по этому пути. А рыночные механизмы предполагают, что те субъекты хозяйства, которые принимают неверные экономические решения, берут за них ответственность на себя. Одни могут неверно устанавливать тарифы, другие могут неправильно выбирать страховую компанию, ориентируясь на самое дешевое и рискованное предложение. Нельзя «ошибаться» и не нести за это ответственность, это не правильно, это нарушение экономических законов. В добровольном страховании действуют рыночные принципы, а надзор должен обеспечивать минимально необходимое вмешательство через лицензирование, контроль активов и прочие регуляторные процедуры, которых и так очень много, и страховщикам тяжело под них подстраиваться.

А если посмотреть на проблему не с позиции страховщика, которому тяжело, а с позиции потребителя, который, покупая нечто, названное словом «автокаско», предполагает, что какие-то минимально необходимые атрибуты там будут? Ведь он не обязан быть профессионалом в страховании…

Не обязан. Но и покупатель любого бытового прибора не обязан быть техническим экспертом, но он выбирает его по потребительским свойствам, что ему наиболее важно и нравится. И в любом современном устройстве возможностей гораздо больше, чем использует средний пользователь. В мобильном телефоне используется, в среднем, 20 % функций. Тем не менее, не будучи экспертами, мы их как-то покупаем.

То же самое и с каско: конечно, решение о выборе будет приниматься по ограниченному количеству факторов, но тем не менее, человек, который принял это решение, должен за него и отвечать. И особенно неверно для рынка добровольного вида, где нет единых стандартов, вводить какие-то гарантийные фонды, тем более под жестким контролем государства.

Конечно, с учетом состояния данного рынка у нас в стране, возникновение этих идей объяснимо, и здесь нужен более детальный анализ и дискуссия. Возможно, саморегулирование – правильный путь. Но тогда права и обязанности должны быть сбалансированы, не должно возникать ситуации, когда за недобросовестных игроков платят выжившие добропорядочные страховщики. Я вполне допускаю, что в итоге дискуссии, в которой должны участвовать и потребители, и представители государства, будет решено создавать такие фонды или иными способами развивать саморегулирование.

И не следует забывать, что любое изменение чего-то стоит, у любого решения есть какие-то издержки. Автострахование – не сверхмаржинальный вид деятельности, и создать гарантийный фонд без повышения тарифов, невозможно. Вот и нужно спросить потребителей, готовы ли они к этому.

Как конкретно Вы представляете механизм учета мнения потребителей? Пока все попытки создать общественную организацию по защите прав страхователей остаются больше на бумаге…

Да, это так. И предполагаемая СРО – это организация страховщиков. Безусловно, какой-то способ предоставить слово потребителям должен быть найден. Как минимум, можно организовать исследования мнения потребителей, опрос общественного мнения автомобилистов. Пусть они скажут, готовы ли они платить за каско на столько-то процентов больше в обмен на гарантии.

В такой постановке вопроса слишком велика вероятность ответа «нет»…

Ну а тогда о чем мы вообще говорим. Если потребитель хочет платить как можно меньше, он и будет получать «Ростру» и ей подобные случаи. Но он-то еще хочет, чтобы за нее платили оставшиеся на рынке компании и их акционеры. Без повышения тарифов отчисления в фонды - это будут именно деньги акционеров, а так быть не должно. Это очевидное отсутствие логики, и поскольку речь о добровольном виде страхования, людям надо дать возможность научиться на своих ошибках.

Я даже могу допустить, что надо настаивать на гарантийных фондах в добровольном страховании дополнительной пенсии, где высокая социальная значимость и сложный финансовый продукт, но не в каско, где застраховано «железо» и средняя выплата 30-40 тыс.руб. На самом деле никаких серьезных изменений в жизни от того, что ему не заплатили 30 тысяч, никто не претерпит. Зато в следующий раз он застрахует машину в нормальной компании.

А если объект страхования – единственное жилье?

Да, это тоже проблема. Но если мы уж взялись за социальную проблематику, надо начать с вопроса, а почему у нас, невзирая на все специальные городские муниципальные программы, такой низкий процент застрахованного жилья?

Не потому ли, что государство, как в августе 2010 года, спонтанно принимает решения выплатить компенсации по незастрахованным домам?

С одной стороны, да, и мы видим, что из-за этого даже такие чрезвычайные события не очень-то всколыхнули сознательность граждан и желание застраховаться. Зачем кому-то повышать свою страховую культуру, если государство за все платит?

Но с другой стороны, такая помощь осуществляется очень точечно, а пострадавших объектов ежегодно - гораздо больше. По идее, чужой и свой опыт рано или поздно должен людей научить. Каждое сообщение в СМИ о том, что у кого-то сгорел незастрахованный дом, этому способствует. Экономические законы, в отличие от законов юридических, невозможно изменить, и люди должны научиться принимать правильные экономические решения.

Пока мы чаще видим в СМИ негатив в адрес страховщиков сообщения о том, что за пострадавшее застрахованное имущество не заплатили или заплатили меньше, в том числе из-за отсутствия стандартов и прочего регулирования…

Да, к сожалению, такое отношение распространено, вплоть до уровня Президента, высказавшегося, что все страховщики – жулики. И это действительно беда нашего рынка. Но обратной стороной вопроса становится то, что люди, которые все-таки купили полис, считают, что они купили не полис, а индульгенцию. Если промышленное предприятие купило полис, то его сотрудники могут курить на складе горюче-смазочных материалов, все равно же все застраховано. А потом долго судятся по выплате за имущество, которое сгорело по вине сотрудников предприятия.

Отсутствие адекватной информации и инфраструктуры стало сейчас причиной многих проблем рынка - и демпинга, и злоупотреблений со стороны посредников. Для сравнения, в Германии Бюро статистики делает публичной подробную информацию, вплоть до убыточности марок и моделей. Она доступна страхователю, который всегда может сравнить свой тариф со среднерыночными. При этом цены каждая компания вольна определять сама. Конкуренция ведется в сфере того, у какой компании меньше издержки, кто сколько тратит на себя, как урегулирует убытки и т.п. Конкуренция эффективностью – это то, к чему и мы должны стремиться перейти.

Но уже сегодня все российские компании, в значительной степени за счет прихода на наш рынок иностранного капитала, сейчас объявили курс на прибыльный рост. От того, как они смогут разрешить заложенное здесь большое противоречие – между прибылью и ростом – и зависит их успех.

Все говорят про «приход иностранцев», а реально в последнее время наблюдается уже и «уход», в частности, это можно видеть опять же по деятельности группы ВТБ, выкупающей у уходящих иностранцев их доли…

Сказать, что те незначительные проценты, которые были у «Венской страховой группы» в капитале МСК как-то характеризуют реальный приход иностранцев в Россию – нельзя. Насколько известно, эта компания делала несколько попыток продать свою долю и раньше.

История с выкупом доли в «Ингосстрахе» у PPF имеет совсем другой подтекст: то что у международной группы Generali были большие аппетиты купить «Ингосстрах» всем известно, проблема была только в цене, и война между акционерами получила широкую огласку. Переговоры о продаже своей доли теперь идут скорее от бессилия получить контроль над всей компанией.

А частичное владение иностранцам не интересно, нужна только вся компания целиком?

Смотря кому, например, компания AXA успешно владеет долей, а PPF-Generali доля не нужна. Это зависит от нюансов.

Насколько существенную роль в «уходе» сыграл вопрос с увеличением капиталов? Не было ли исчерпание квоты просто благовидным предлогом для закрытия убыточных проектов иностранных страховщиков в России?

По размеру доли иностранцев в капитале страховщиков, которая ежегодно публикуется  страхнадзором и действует потом целый год, по состоянию на предыдущую отчетную дату квота была практически выбрана. А на увеличение капитала иностранные учредители должны получать предварительное разрешение, решение по которому принимается государственными органами исходя из этого, «прошлогоднего» показателя. Из-за этого многие иностранные акционеры не смогли выполнить новые нормативы по капиталу. Ну а теперь их фактическая доля в совокупном капитале стала значительно меньше.

Однако в том, что касается компаний по страхованию жизни, я согласен, что капитал – не главная причина. Чтобы заработали традиционные формы развития страхования жизни через агентские сети, проектом нужно реально заниматься лет 10, как развивала свой бизнес, например, AIG. И я вполне оптимистично оцениваю перспективность модели развития страхования жизни через банковский канал, как это сейчас заявляют ВТБ и Сбербанк.

Какова будет после 2013 года архитектура страхового бизнеса группы ВТБ, как туда вольются МСК и МСК-life?

Проект пока разрабатывается. Думаю, в ближайшее время представители банка сами сообщат об этом в СМИ.

Проект по выходу на операционную эффективность нашей компании начался с середины прошлого года, но наиболее активные действия начаты в конце первого квартала текущего года. Плановый срок завершения проекта – 4-й квартал 2013 года. Понятно, что мы стремимся провести все как можно быстрее, но с учетом инертности автопортфеля, особенностей пролонгации, реально раньше его завершить невозможно. Первый этап (второе полугодие 2011 года) – это оптимизация и повышение эффективности региональной сети, в том числе завершение интеграции со «Спасскими воротами». Сейчас вступила в действие более развернутая программа повышения операционной эффективности по всем ее компонентам – по урегулированию убытков, по затратам, в том числе на выплаты посредникам.

Как организуется перестрахование в нынешней конфигурации Вашей страховой группы, в том числе с учетом дальнейшей интеграции вокруг ВТБ? Будет ли компания «Москва Ре» сохранять определенную автономию и самостоятельное значение на рынке?

«Москва Ре» – отдельная компания в группе, с самостоятельной стратегией, со своими задачами развития. Перед ней стоят достаточно амбициозные задачи по наращиванию портфеля. Сегодня это, безусловно, серьезная перестраховочная компания, зарабатывающая не на комиссии, а на входящем бизнесе. Для нас она выполняет функции и перестраховщика, и уполномоченной компании группы МСК по привлечению входящего перестраховочного бизнеса. Они выступают как подрядчик на нашу перестраховочную программу, мы вместе определяем требуемый профиль перестрахования, собственные удержания. Финальные решения всегда за нами, но они выступают нашей уполномоченной организацией по размещению в перестрахование.

Как Вы относитесь к проблеме завышенной доли расходов (не только на комиссию) у российских страховщиков? Какие меры по сокращению расходов предпринимались в ходе объединения Ваших компаний?

Наверное, у нас проблема РВД даже более заметна, потому что для компаний нашего масштаба, и тем более для компании, которая достигла такого масштаба за счет объединения нескольких компаний, с дублирующимися структурами, уровень расходов будет выше среднего по рынку. И при интеграции неизбежно устранение дублирующих функций для сокращения расходов.

Много ли было кадровых сокращений при интеграции?

Неправильно в этом контексте говорить о кадровых сокращениях. Безусловно, происходила некая оптимизация персонала. Принципом локации ресурсов по различным направлениям является экономическая целесообразность и операционная эффективность. Никогда не было цели сократить персонал на столько-то процентах. Мы определяем потребность в ресурсах, в частности, в персонале, исходя из планируемого объема операций и нормативов операционной эффективности, которую мы стремимся повышать путем стандартизации и повышения эффективности бизнес-процессов, в том числе автоматизации. Конечно же, когда происходит повышение эффективности, высвобождаются ресурсы, в частности, люди, которых мы стараемся использовать на других создаваемых участках. То есть, в целом, численность персонала снижается и какое-то время продолжит снижаться, но это происходит за счет того, что внедряются единые эффективные бизнес-процессы для центрального офиса и регионов.

Каких подразделений сильнее всего коснулись сокращения?

Сильнее всего процесс отразился на региональной сети, где было полное дублирование у объединяемых компаний. Но в итоге объединения, когда закончились все организационные мероприятия, дублирование полностью устранено и повышено качество клиентского сервиса. Идет процесс выстраивания структуры и внедрения типовых бизнес-процессов, предполагающих большую эффективность, чем в прежних филиалах и подразделениях. Мы переходим на новый уровень – внедряем единые бизнес-процессы.

Не планирует ли компания, по примеру западных коллег, устроить единый централизованный бэк-офис за пределами Москвы?

Нет. У нас работают люди, которые раньше занимались подобными проектами в разных компаниях, и опираясь на их опыт, мы пока для себя не приняли решения о создании подобного большого операционного центра, тем более вынесенного из Москвы. Такой инвестиционный проект достаточно ресурсоемкий, с длительным сроком окупаемости, поэтому, задумай мы его, в перспективе 4 квартала 2013 года мы бы еще оставались в минусе, в инвестиционной фазе. Поэтому с точки зрения приоритета выхода на операционную эффективность, мы осуществляем централизацию и стандартизацию бизнес-процессов, но без такого инвестиционного подразделения.

Мы достаточно денег потратили на новую информационную систему, которая уже полностью позволяет обрабатывать данные Москвы и Подмосковья, а также часть централизуемых региональных данных. Сейчас идет пилотный этап по внедрению этой системы в центре, потом мы будем внедрять ее в регионах.

Какие прогнозы в целом по рынку и по Вашей компании Вы можете дать на текущий и ближайшие годы?

Рынок ждет развитие, как за счет таких фундаментальных сегментов, как автострахование и рынок услуг для населения, так и новых областей. Безусловно, та низкая пенетрация страховых услуг, малая доля страхования в расходах населения, которая наблюдается, пока сохраняется, но постепенно будет преодолеваться. Ведь почему наш рынок считается перспективным западными компаниями – именно потому, что долю расходов на страхование есть куда повышать. Так что страховой рынок будет расти как за счет роста ВВП, так и за счет роста проникновения страхования.

Скорее, будут развиваться розничные направления. На корпоративном рынке ужесточается ценовая конкуренция по добровольным видам, за счет того, что исторически он был более маржинален для страховщиков, но с другой стороны, этому рынку поможет закон по ОПО и ряд других рассматриваемых законодательных инициатив по обязательному страхованию.

По страхованию жизни перспективы тоже большие, но вопрос в том, когда они реализуются, будем надеяться на то, что инициативы Сбербанка и ВТБ сработают. Финансовые структуры с таким уровнем доверия к ним со стороны физических лиц способны изменить направление развития данного рынка. Конечно, было бы еще лучше, если бы это поддержало и государство.

Что касается нашей компании, то мы в определенном смысле отражаем все эти рыночные тенденции. В автостраховании для нас самый острый вопрос не рост, а операционная эффективность, в немоторных видах - курс на развитие, повышение проникновения и процента покрытия. Мы хотим, чтобы не только предприятия, но и граждане страховали самые разные риски.