Интервью

Страхование жизни – стакан наполовину полон Чехонин Михаил Владимирович Заместитель генерального директора, заместитель председателя правления по личным видам страхования ООО СК «ЭРГО Жизнь» до 01.04.2019 г.

Темп роста рынка страхования жизни в I квартале 2014 года замедлился. Насколько возможно и далее сохранять рост в этом сегменте, учитывая степень его зависимости от банков и намечающиеся макроэкономические проблемы? Помогут или помешают рынку такие широко обсуждаемые новации, как введение спецдепозитариев, передача функций ликвидатора страховщиков АСВ, развитие нормативной базы инвестиционного страхования? Об этих и других проблемах с корреспондентом портала «Страхование сегодня» беседует Михаил Чехонин, заместитель председателя правления по личным видам страхования страховой компании ERGO.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Михаил Владимирович, как Вы оцениваете динамику роста рынка страхования жизни в России?

Вообще, судить о страховании жизни в России исключительно по одноименной строке в статистике ЦБ не совсем правильно. Как известно, страхование жизни заемщиков остается значительным драйвером роста бизнеса. При этом некоторые компании заключают договоры на основании правил по страхованию жизни, другие же используют правила страхования от несчастного случая. А поскольку рынок продолжает оставаться небольшим, то перевод даже одним средним игроком оформления соответствующих договоров с одних правил страхования на другие может оказать существенное влияние на статистические показатели. Также, к примеру, передача портфеля из life-компании универсальному страховщику в рамках одной группы может создать впечатление существенных изменений на рынке, в то время как, по сути, произошло лишь «перетекание» части бизнеса в non-life-компанию. То есть, за цифрами необходимо видеть качественную составляющую.

Что касается темпов роста рынка, то они несколько замедлились, что связано во многом с замедлением темпов роста кредитования. По данным ЦБ, за первый квартал 2014 г. рост сборов по страхованию жизни составил порядка 40%, по страхованию от несчастного случая – 24%.

Рынок страхования жизни по-прежнему характеризуется высокой концентрацией: на долю первой десятки приходится в разные периоды 80-90 % сборов страховой премии. Из более чем 40 компаний, имеющих лицензию на страхование жизни, только около 20 ведут реальные операции. Таким образом, на рынке не осталось случайных игроков, а стратегии оставшихся участников направлены на продвижение как классических, так и инновационных продуктов страхования жизни.

Сможем ли мы в неблагоприятных макроэкономических условиях сохранить, пусть не такой высокий, как на старте, но все-таки заметный рост в life-сегменте?

Этого сейчас не знает никто. Могу предположить, что весь российский рынок страхования жизни за 2014 год соберет порядка 2,2 млрд евро. Такие сборы станут достойным результатом, но в то же время это в несколько раз меньше, чем сборы западных страховых групп. К примеру, подписанная страховая премия группы ERGO по страхованию жизни составляет около 5 млрд. евро в год. Так что российским страховщикам есть к чему стремиться. К тому же объемы российского рынка незначительны, а с малой базы расти легче.

Это исключительно «эффект малой базы» или все же растет осознанный спрос клиентов, заинтересованность банков?

Безусловно, в России растет интерес и граждан и банков к страхованию жизни, несмотря на все политические противоречия и трудности. Так что в итоге на рост влияет совокупность факторов.

Какую позицию в сложившихся условиях выбирает для себя компания ERGO? Какие из сегментов представляются наиболее перспективными в нынешних макроэкономических условиях и почему?

Мы всегда были ориентированы на долгосрочное страхование жизни и продолжаем акцентировать на этом внимание при работе со всеми каналами продаж. Конечно, надо признаться, что «длинная» жизнь развивается медленнее, чем нам бы того хотелось, но прогресс очевиден. Несмотря на всеобщее увлечение «коротким» банкострахованием, в котором мы также участвуем как в объективно привлекательном сегменте бизнеса, мы считаем принципиально важным развивать и традиционный для лайфа канал продаж – агентскую сеть. В частности, недавно были приняты изменения в систему мотивации, которые должны способствовать увеличению количества продающих агентов, улучшению их продуктивности.

Что касается наших результатов в целом по компании, то по итогам I полугодия 2014 года объем подписанной премии ООО «СК «ЭРГО Жизнь» суммарно вырос более чем в 3 раза по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Каковы Ваши принципы работы в банкостраховании, какие угрозы и возможности Вы здесь усматриваете?

Основную угрозу в этом сегменте эксперты усматривают в замедлении темпов потребкредитования, и такая тенденция действительно наблюдается. Но я считаю, что очень большую роль в этом вопросе играет и качество работы страховщика с банком, предлагаемые страховые продукты, гибкость страховой компании при удовлетворении продуктовых требований банка. Вниманием к этим вещам позволяет нам успешно заниматься этим бизнесом.

Есть ли успехи в освоении корпоративного сегмента и заключении долгосрочных договоров страхования жизни сотрудников предприятий?

Корпоративный блок, безусловно, нуждается в развитии. На сегодняшний день мы участвуем в корпоративном страховании преимущественно как эксклюзивные представители в России международного пула Insurope, который объединяет программы страхования жизни сотрудников транснациональных корпораций по всему миру. И мы, как участник данного пула, обеспечиваем страхованием дочерние структуры и сотрудников международных корпораций на территории России. Данный бизнес показывает неплохой прирост, но в то же время он ограничен. Поэтому мы стремимся развивать продажи и в других сегментах корпоративного страхования, однако делаем это осторожно, поскольку не стоит забывать, что российский корпоративный рынок крайне подвержен демпингу. Очень бы хотелось нарастить портфель корпоративных клиентов по долгосрочному страхованию жизни.

То есть долгосрочное страхование работников российские предприятия не покупают совсем?

Покупают, конечно, но очень эпизодически. Массовым явлением это не стало. Можно надеяться на это в свете разговоров о пенсионной системе и участия в ней страховщиков на равных условиях, но пока какой-либо определенности в этом вопросе нет.

Развиваете ли Вы инвестиционное страхование жизни?

Мы уделяем большое внимание инвестиционному страхованию жизни, однако пока нельзя похвастаться большим объемом сборов в этом сегменте, мы еще в начале пути. Один из наших инвестпродуктов основан на опционе, другой – индексный, и мы на сегодняшний день находимся в активном поиске оптимальных каналов продаж для них.

Чем продиктовано такое осторожное отношение к этим продуктам – неопределенностью российского правового поля, сложностью согласования нетиповых продуктов с вашей материнской структурой в Германии, слабостью спроса?

Всем перечисленным в комплексе. Абсолютно полное отсутствие законодательной регламентации, безусловно, сильно сдерживает процесс. Первый опыт создания index-linked на основе опциона в условиях правового вакуума был очень сложным во всем, начиная с момента покупки опциона. Приходилось делать запросы в профильные ведомства, анализировать различные варианты отражения сделки в бухгалтерском учете. Такая неопределенность затрудняла также в ряде случаев процесс разработки продукта при вовлечении в него коллег из головного офиса.

С точки зрения продаж очень важно добиться того, чтобы клиент осознавал, что именно он покупает. Продукты index-linked ориентированы, скорее, на сегмент финансово грамотных людей, которые имеют представление об инвестировании и рисках, с ним связанных.

А доверие клиентов ко всему этому есть? Ведь рынок страхования жизни как никакой другой зависит от этого доверия, строится на готовности сотрудничать со страховщиком многие годы. А мы, получается, в самом начале долгого пути лишаем людей перспектив, настраивая клиента против, навязывая полисы, по которым банкам в виде комиссии выплачивается больше, чем клиентам в виде выплат?

Конечно, можно посмотреть на ситуацию с этой точки зрения. Но во всем надо видеть положительные стороны. Вот, возьмем, например, выступление сборной России на Чемпионате мира по футболу 2014, которое мы недавно с коллегами обсуждали. С одной стороны, можно рассматривать его как полную неудачу, но с другой – как необходимый этап подготовки молодой команды для будущих побед. Ведь очень много команд, например, вообще не пробились на чемпионат. Так же и с банкострахованием: да, присутствуют высокие комиссии, есть элемент вмененности, но объективная польза страхования для людей проявляется даже тогда, когда страхование является обязательным. Как, например, с тем же ОСАГО. Поэтому надо набраться терпения и не забывать, что в последние годы немало сделано для укрепления доверия к рынку страхования жизни, причем во многом благодаря ответственности и сознательности самих life-компаний, но это, безусловно, не быстрый процесс.

Насколько быстро регулятору может надоесть ситуация, когда после выплаты банковской комиссии клиентам со страховщиками вместе остается 10-20%? Ведь мегарегулятор теперь надзирает и банковский, и страховой, и все прочие финансовые рынки одновременно и может составить свое мнение: и о доходах банков от не самых банковских операций, и о систематических нарушениях утвержденной структуры тарифной ставки страховщиками…

Трудно сказать, как долго продлится такая ситуация. Скорее всего, регулятор посчитает целесообразным применить какие-либо ограничительные воздействия, но сложно сказать в каком виде и на какие сроки.

Если говорить о том, как изменить сложившуюся ситуацию, то я являюсь сторонником не столько нормативных, сколько экономических методов регулирования. Страховщикам должно стать интересно развивать другие каналы продаж. В ситуации, когда компания зависит от банка, он может диктовать ей условия. Если же страховщики начнут массово развивать другие каналы, зависимость от банков снизится, и все вопросы будут решаться в русле конструктивного диалога и на основе простой экономической логики, которая гораздо сильнее любых нормативов, спускаемых сверху.

Какие каналы продаж развивает компания ERGO в части личных видов страхования?

Агентский, корпоративный, банкострахование (в том числе и долгосрочные продукты). Мы также активно развиваем прямые продажи, и на сегодняшний день в компании есть много талантливых штатных продавцов. Однако продавцы-звезды никак не могут заменить эффективную, регулярно насыщаемую «свежей кровью» агентскую сеть, которая была и остается наиболее стабильным каналом продаж в сегменте страхования жизни, и здесь нам еще немало предстоит сделать.

А на электронные продажи в свете принятого закона надежды не возлагаете?

Не все вещи, которые могут быстро сработать на рынке non-life, применимы и для наших продуктов. Но это не значит, что мы не думаем на эту тему. Если говорить о ближайшей перспективе, то электронный канал возможно использовать только для продажи простых продуктов. Долгосрочную жизнь продавать таким способом гораздо сложнее.

Принимаете ли Вы участие в работе комитета ВСС по страхованию жизни и Ассоциации Страховщиков Жизни (АСЖ)?

Комитет ВСС по страхованию жизни и АСЖ являются важнейшими площадками для обмена мнениями, выработки согласованных позиций, в том числе в части законодательства, принятия ключевых решений по развитию рынка страхования жизни. Как представитель компании ERGO на данных встречах могу только подчеркнуть конструктивность и полезность диалога, который установился между компаниями, занимающимися страхованием жизни. Способность к самоорганизации – важнейший показатель зрелости и профессионализма участников нашего небольшого, но многообещающего рынка.

Кстати о законодательстве. Как можно оценить тот факт, что большинство обещанных страховщикам жизни изменений в системе регулирования (создание законодательной базы для unit-linked, налоговый вычет по НДФЛ, благоприятный режим для корпоративных программ страхования жизни) не были реализованы в срок или сроки их были перенесены, по сравнению с установленными правительством в дорожной карте к Стратегии?

Действительно, много вопросов пока остаются нерешенными: уравнивание страховщиков жизни с НПФ в части обложения ЕСН страховых премий; увеличение размера социального налогового вычета и его распространение на страхование жизни сроком более 5 лет. Единственное, что было сделано – устранено двойное налогообложения по договорам страхования жизни близких родственников.

На заседаниях АСЖ эта тема постоянно поднимается, но пока о дальнейших налоговых послаблениях в скором времени речь не идет. Сложно судить, что сыграло здесь основную роль – негативное отношение к нашему рынку из-за проблем ОСАГО или какие-то другие факторы.

Что касается так и не созданной нормативной базы для unit-linked, тут ситуация иная. Еще в самом начале дискуссий по этому вопросу отношение к этому направлению со стороны профильных ведомств было весьма прохладным. Говорилось о том, что эти продукты предполагают слишком большую ответственность и финансовую сознательность клиентов, что в случае России практически полностью отсутствует.

Однако ситуация меняется. Сейчас продукты index-linked есть у многих российских компаний, они успешно продаются, а для выхода на качественно новый уровень в рамках комитета ВСС по страхованию жизни и АСЖ предпринимаются активные усилия по разработке соответствующего законодательства.

Как Вы оцениваете введение обязательности спецдепозитариев, учитывая специфику российских рынков ценных бумаг и страхования жизни? В какой степени Ваша компания готова к работе через спецдепозитарии?

Мы находимся в поиске варианта решения, рассматриваем предложения ряда спецдепозитариев. В адрес новой нормы раздаются критические голоса – в основном о тех трудностях, с которыми столкнутся страховщики, если им придется сообщать о каждой своей операции и формировать чуть ли не ежедневный баланс. Говорится о трудоемкости и значительных затратах. Стоимость услуг спецдепозитариев, по крайней мере, по тем предложениям, которые получили мы, действительно высока. Но в целом, идея хорошая, поскольку в страховании жизни особенно важно, чтобы качество активов сохранялось не только на отчетные даты, но и в любой другой момент времени. Так что повторюсь, что сама идея – правильная, а вот какова будет ее реализация – покажет время.

Но ведь депозитарий будет контролировать далеко не все, а довольно ограниченную часть активов, справедливо ли тогда говорить о реальном повышении качества активов?

Это правильный вопрос. Активы у страховщика бывают разные. Речь может идти, например, о дебиторской задолженности, к которой депозитарий не имеет отношения. То же самое можно сказать о депозитах. А облигации, которые составляют большую часть наших инвестиций, как раз попадают в сферу ведения спецдепозитария. Другой вопрос, что их-то как раз нетрудно контролировать и без услуг спецдепозитария.

Как, по Вашему мнению, на рынок страхования жизни повлияет появление «мегаликвидатора» – передача АСВ функций по ликвидации страховщиков? Будет от этого больше вреда или пользы, если вместе с тем появится какая-то централизованная система гарантирования возврата вложений?

Идея неких госгарантий в страховании жизни сама по себе правильная. Этот сегмент в силу его долгосрочности требует максимального государственного контроля и обеспечения сохранности средств. Государственное внимание должно послужить росту доверия людей к этим продуктам. Однако вопрос о том, какое ведомство и как должно этим заниматься – открытый. Кроме того, непонятен сам механизм. Ведь в отличие от гарантийных фондов РСА по ОСАГО или НССО по двум обязательным видам страхования ответственности, по страхованию жизни никаких гарантийных фондов пока нет. Сейчас решение о вмешательстве надзорных органов принимается тогда, когда финансовое состояние компании настолько плачевно, что ее уже не спасти. Однако в этой ситуации интересы клиентов и других кредиторов уже невозможно эффективно защитить. Кроме того, чтобы стать эффективным ликвидатором, АСВ должно хорошо понимать, как устроен финансовый механизм страховой компании, а главное – как правильно оценить ее реальные обязательства.

Между тем, оценка финансового состояния и в страховании жизни, и сегменте non-life – это очень сложная работа. В качестве примера, скорее из зарубежной практики, можно назвать «хвосты» убытков по вреду жизни и здоровью. Они могут оплачиваться страховщиками десятилетиями, со временем обязательства могут увеличиваться, их актуарная оценка может пересматриваться. Для качественного выполнения функций мегаликвидатора АСВ должен обладать необходимыми знаниями и инструментарием. Копирование банковского подхода вряд ли сработает. Из каких средств АСВ начнет делать выплаты клиентам страховых компаний, если завтра получит функции «мегаликвидатора», также пока не понятно.

В то же время стоит отметить, что, к чести страховщиков жизни, никаких нецивилизованных, скандальных случаев уходов с рынка в нашем сегменте ни разу не было. А если и была передача портфелей, то с полным соблюдением требований законодательства.

Сейчас озвучиваются проекты создания государственной компании для различных направлений страховой деятельности. Что, на Ваш взгляд, могло бы послужить альтернативой, есть ли вариант рыночного решения проблемы, и не только в life-сегменте?

Приведу пример из практики Германии. В 2002 году по инициативе life-компаний Германии была создана структура Protektor Lebensversicherung AG – акционерное общество, долями в котором в обязательном порядке владеют все страховщики жизни, входящие в Германский союз страховщиков (GDV). В случае, банкротства страховой компании Protektor принимает на обслуживание ее портфель и осуществляет выплаты клиентам. В 2003 году Protektor принял на себя порядка 300 тыс. договоров от испытывавшей серьезнейшие финансовые затруднения компании Mannheimer Leben.

На мой взгляд, такая модель обеспечения выплат по договорам страхования жизни подтвердила свою эффективность и ее можно принять во внимание при разработке российской системы.

Возвращаясь к макроэкономической среде нашего сегмента, какие угрозы Вы видите с этой стороны на ближайшее будущее?

Я считаю, что основные угрозы кроются даже не в экономике России, а во влиянии проблем общемировой финансово-экономической системы. Рекордно низкие ставки доходности вынуждают страховщиков искать какие-то пути адаптации.

Один из руководителей страховых компаний даже пошутил, что падение ставок по депозитам станет у нас наилучшим стимулом для развития страхования жизни…

В этом есть доля истины. В то же время я считаю, что мы должны отучать потребителей сравнивать краткосрочные депозиты и долгосрочное страхование жизни. Это совершенно разные продукты – и по своей внутренней логике, и по организации их продаж. По доходности на коротком отрезке банк всегда будет выигрывать. Да и потребности людей, на которых направлены эти продукты, совершенно разные. В страховом продукте учтена рисковая составляющая, и то, что может предложить страховщик, не обеспечивается ни одним банковским продуктом. Поэтому уверен, что у страхования жизни, включая российский рынок, хорошие перспективы.