Интервью

О роли брокеров на страховом рынке и в его отдельных сегментах Дильдяев Ярослав Григорьевич Председатель совета директоров ООО СБ «АКСИОМ ИнРе»

Какова роль и функции страхового брокера в аваиционном страховании? В чем сходства и отличия нашего рынка авиационного страхования от других стран, в том числе ближайших соседей-стран бывшего СССР в части условий для работы брокеров? На эти и другие вопросы в интервью порталу «Страхование сегодня» отвечает Ярослав Дильдяев, Председатель Совета директоров «АКСИОМ ИнРе».

Ярослав Григорьевич, как, на Ваш взгляд, меняется роль страховых брокеров на российском авиационном  рынке в современных условиях?

Страховые брокеры имеют крайне важное и многофункциональное значение не только в области авиационного страхования, но и в целом на страховом и перестраховочном рынке. Этот факт является очевидным в современных условиях, когда рынок проходит этап кризисного переосмысливания.

В разных сегментах страхового рынка роль страхового брокера оценивается по-разному. В частности, уже достаточно четко оформилась тенденция, что рынок авиационного страхования и перестрахования из рынка страховых компаний стал рынком страховых брокеров. Это связанно с тем, что качественно изменилась сама индустрия авиационных перевозок. Воздушные суда советского или российского производства выводились из эксплуатации, и практически у всех авиакомпаний парк стал, в основном, западным. В большинстве случаев эти новые воздушные суда – лизинговые. Лизингодатели требуют надлежащего перестрахования, причем договоры перестрахования должны быть именно факультативными. Облигаторы не принимаются исходя из того, что структура многих российских и не только российских облигаторов не может обеспечить выполнение важных для лизингодателя условий: так называемая 67-я оговорка и прямая выплата. Кроме того, большинство авиационных облигаторов перестрахования риска ответственности построены на базе эксцедента убытка. Соответственно, при наступлении нескольких убытков вырабатывается весь лимит, и поскольку договором закрывается весь портфель, то ряд компаний могут фактически остаться без перестраховочной защиты.

Таким образом, качественное изменение авиационного флота привело к тому, что факультативное перестрахование делается брокерами, которые установили прямые отношения с авиакомпаниями. Воздушные перевозчики перешли на работу с брокерами, которые организуют как перестрахование, исполняя требования лизингодателей, так и прямое страхование. Роль российского страховщика при этом все еще достаточно интересна, хотя наблюдается некий переходный этап: у них уже есть попытки заниматься андеррайтингом в западном понимании, но пока еще не хватает опыта.

Есть и вторая составляющая – страховщик пытается выступать в качестве «квазиброкера». Страховщики говорят, что имеют отношения с клиентом, а от брокера требуется найти только перестрахование, стоимость и условия которого тогда будут транслированы в прямой договор с клиентом. Это происходит уже довольно долго, как в России, так и, например, в Казахстане. Нынешний переходный момент заставляет тех страховщиков, кто имеет авиационные облигаторы, пытаться их как-то загрузить и наполнить. При этом они пытаются быть и андеррайтером, что фактически сводится просто к тому, что они против лондонской цены пытаются дать какую-то скидку.

Возвращаясь к российскому рынку, следует отметить, что у нас некоторым исключением является только наш флагман авиационной индустрии  – «Аэрофлот» – там например Страховая компания  полностью делает прямое страхование без участия брокеров. Перестраховочные брокеры к прямому страхованию брокеры не допущены.

У нас в компании «Аксиом ИнРе» по авиакомпании «Трансаэро», которая является уже более 10 лет крупнейшим клиентом нашего брокера, схема выстроена с участием брокера в прямом страховании. Мы выполняем всю работу по организации прямого страхования: готовим проекты договоров, согласовываем их с авиакомпанией и со страховщиком, готовим все проекты дополнительных соглашений по изменениям в договоры и т.д. Эта работа ведется параллельно с работой по перестрахованию (здесь вместе с нами выступает брокер JLT). Следует подчеркнуть, что подобная структура взаимоотношений с Авиакомпний это плод многолетнего  плодотворного сотрудничества, выраженное в максимально эффективной форме предоставления посреднической брокерской услуги.

Какие изменения мы можем наблюдать в страховании ответственности владельцев и эксплуатантов аэропортов?

Последнее время наметилась тенденция к росту лимитов ответственности международных российских аэропортов до принятого европейского и мирового уровня. По данным открытых источников, в их число входит Международный аэропорт «Шереметьево» с лимитом ответственности 40 млрд. рублей, московский аэропорт Домодедово и «воздушные ворота» северной столицы - аэропорт Пулково (Санкт-Петербург) с лимитом ответственности 500 млн. долларов США. Это продиктовано возросшей стоимостью воздушных судов, появлению воздушных судов с повышенной пассажировместимостью, значительными суммами выплат по пассажирам.

С региональными аэропортами положительный момент заключается в том, что страхование ответственности есть, хотя лимиты явно недостаточны, с учетом типов воздушных судов, которые они принимают.

Помимо собственно ответственности при эксплуатации аэропорта, дополнительно практикуется страхование экологических рисков, ответственности подрядчиков, авиационной ответственности при строймонтаже.

В целом, имея свою специфику, этот вид страхования подразумевает наличие у страховщика «команды» по ежедневному обслуживанию рисков, а также наличие надежной перестраховочной защиты и профессионального брокера.

А как обстоит дело в ближайшем к авиационному сегменте – в страховании и перестраховании космических рисков?

Среди российских страховщиков сложилась очень небольшая группа компаний, входящих в Top-10, которые могут заниматься данным технически сложным и очень высоко рисковым видом страхования. Сегодняшние российские страховщики космических рисков – это с одной стороны «патриарх» российского страхового рынка «Ингосстрах», являющийся в настоящий момент времени его безусловным лидером в части космического страхования, и с другой стороны – группа «молодых», энергичных и обладающих хорошим административным ресурсом страховых компаний, среди которых отдельной позицией можно выделить «Согаз».

При этом любой брокер оказывается в ситуации, которая обязывает его быть высоким профессионалом именно в данной (космической) области. Поскольку в одном случае брокеру необходимо лишь четко соблюдать принятые «правила игры» и грамотно прорабатывать возможные альтернативные варианты размещения рисков космического страхования, чтобы у российского лидера не возникло желание заменить брокера.

А в другом случае ко всему вышеперечисленному добавляется еще и обучение нового игрока этим правилам. При этом на брокера ложится также и некоторая «репутационная ответственность» - представление такого «новичка»  международному перестраховочному рынку.

Поэтому роль брокера в данном сегменте наиболее важна и ответственна, пожалуй, можно смело сказать – более, чем в любом другом виде страхования (перестрахования).

Каковы, на Ваш взгляд, сегодня позиции России в системе международного перестрахования, с учетом факторов внешнеполитической обстановки?

Иностранные брокеры при размещении в страхование и перестрахование определенных рисков, прежде всего, оценивают гарантии платежеспособности и финансовой устойчивости страховщика и смотрят на рейтинг. В этом смысле российские страховщики, даже имея ВВВ+, вызывали у них вопросы. Каждый раз надо было согласовывать с клиентом, согласен ли он, что перестраховщик будет не с А–, а с ВВВ+. Из-за этого большинство договоров, размещавшихся на российском рынке – это те риски, по которым иностранный брокер испытывал затруднения с размещением на других рынках, как в части ограничений экономического характера (прежде всего, санкций), так и по качеству самого риска.

Показательным примером ограничений, связанных с санкциями, являются, в первую очередь, Куба и до 2011 года – Иран, примеры недостаточного качества риска – это обычно Африка. В отношении кубинцев европейские страны в итоге приняли собственные нормативные акты, не поддерживающие американские санкции и дающие возможность работать с Кубой.

Мировой рынок перестрахования сегодня примерно наполовину составляют американские деньги, наполовину – европейские. После размещения кубинских рисков в европейской половине все равно оставалась какая-то часть, и тут российский рынок рассматривался в качестве приемлемого, на рейтинг уже не так обращали внимание. И наш рынок принимал эту недоразмещенную часть, которую, впрочем, отдавали нам только на условиях оставления на собственном удержании.

Другое дело, что подбирая партнеров для сотрудничества, мы, как брокер, рассматриваем российских страховщиков как реальный рынок, как емкость. Мы смотрим на них не столько с точки зрения фронтинга, сколько готовы попробовать у них что-то разместить. Понятно, что, например, по рискам крупных авиакомпаний, учитывая обязательные требования лизингодателей, большая часть обязательств, все равно уйдет в факультативное перестрахование, это прямо прописано в лизинговых договорах. Самое часто использующееся требование лизингодателей – чтобы не менее 95 % риска было факультативно перестраховано у перестраховщиков с рейтингом не ниже А–.

Но мы все-таки, учитывая наш опыт работы, обязательно рассматриваем возможность размещать что-то на российском рынке. Это уже исторически оправдавший себя подход – в свете того, что у нас сейчас происходит с санкциями. И сейчас «Аксиом» все более пристально вглядывается в российский рынок, хотя емкость нашего рынка пока еще не большая.

Наверное, новый взгляд на наш рынок может быть обусловлен не столько попыткой найти недостающую емкость (ее на нем нет), сколько сделать своеобразный риск-менеджмент. Не секрет, что на российском рынке среди страховщиков есть явление, которое можно обозначить как «рисковая ревность» – когда страховщик пытается взять себе клиента без всякого сострахования, 100 % на себя, перестраховать затем 99 % и получить комиссию. За это идет жесточайшая конкурентная борьба, цена падает, никто на этом не зарабатывает. В то же время на Западе давно себя оправдала так называемая «подписная» практика, когда одного клиента все компании расписывают в сострахование в определенных долях. Может быть, в санкционных условиях имеет смысл расписывать одного клиента среди российских состраховщиков. Если кто-то один из них попадает под санкции, это не значит, что всему договору конец – поменять его долю участия на какую-то другую гораздо легче, чем искать нового (опять единственного) российского страховщика, с ним заключать договор и т.д. Есть еще и экономические соображения – российские страховщики, как мне кажется, заработают так больше денег. В подписной структуре работы доля каждого в риске будет меньше, а денег будет, может быть, и больше.

Надеемся, что со временем наш рынок будет иметь не меньшую емкость, нежели западные рынки. А с точки зрения остроты текущего момента в связи с санкциями, мы присматриваемся к российскому рынку как к инструменту риск-менеджмента.

Каковы текущие итоги и планы Вашей компании по работе в России и других странах?

«Аксиом» сегодня – это группа компаний-брокеров. Помимо основных подразделений в России и Казахстане, недавно (в мае 2014 года) открылось подразделение в Грузии, кроме того работает, как я его называю, наш европейский брокер – на острове Мэн. Мы приглядывались и к рынкам других стран, в частности, прорабатывали вопрос о том, не открыть ли подразделение в Белоруссии, но не посчитали это нужным. Белорусский рынок небольшой и очень специфический, и мы работаем там исключительно по перестрахованию, а с другой стороны, законодательный режим позволяет работать там и так, в открытии структуры нет никакой необходимости. Посматривали и на украинский рынок, но, к сожалению, состояние украинской экономики крайне неблагоприятное, в то же время наш эксклюзивный партнер по авиации JLT и так работает там достаточно активно в партнерстве с местным брокером. Продолжаем оценивать Азербайджан, но работа в Закавказье в принципе не требует присутствия в каждой стране, какие-то брокеры закрывают все Закавказье через представительство в Грузии, другие – в Азербайджане. Мы риски из Армении сейчас подписываем через Грузию, а из Казахстана охватываем всю Среднюю Азию. В Киргизии рынок очень маленький, а на рынке Узбекисатана практически нет возможности работать по прямому бизнесу, там наши интересы исключительно в перестраховании. Кроме того, прорабатывается тема работы в Гонконге, что для этого нужно, в принципе, понятно, есть и местные риски, с которыми у нас есть возможность работать.

Что касается развития представительств на территории России, то сейчас есть 4 региона, которые вызывают наш интерес – Москва (здесь мы уже есть), Санкт-Петербург, Ростов и Дальний Восток. Насколько это реализуемо, пока изучается, но ощущение, что там может быть хороший бизнес – есть. Вопрос в соотношении между тем, сколько это может стоить, и что на этом можно заработать. В России нашу компанию страховщики не воспринимают как агрессивного брокера по работе напрямую с клиентом, они знают, что мы не стремимся любой ценой влезть в прямое страхование, но ценят как брокера, наилучшим способом выстраивающего отношения со страховщиками. Для нас лестна такая оценка, мы рады, что никому не переходим дорогу и умеем договариваться со страховыми компаниями. Поэтому решая, открывать где-то представительство или нет, мы учитываем и тот фактор, что возможно, достаточно просто лучше работать с российскими страховщиками–перестрахователями. В Лондоне или континентальной Европе перестраховщики и брокеры тоже не очень-то стремятся открывать представительства, например, в Казахстане, ведь риски оттуда все равно в итоге приходят к ним. Так и для нас правильная организация работы с перестрахователями создает хорошие условия для развития бизнеса.

В какой-то мере нас считают нишевым брокером по авиационному страхованию, и это, я считаю, неплохо. У нас эксклюзивные отношения по авиационно-космическому страхованию виду с международным брокером JLT. Но и другие виды страхования (имущество, индустриальные риски, СМР, грузы и пр.) мы тоже развиваем, в том числе на базе партнерства с опорным брокером Gallagher. Этот 4-й по объемам брокер в мире и 2-й в Америке менее известен в России.

В наших планах увеличение доли обслуживаемой доли авиационно-космического рынка и наращивание портфеля имущественного страхования и неавиационного перестрахования. Нас пока не очень интересует ритейл, поскольку мой личный опыт в России после запуска ОСАГО в 2003 году показывает, что это нецелесообразно. Сегмент мелкого и среднего бизнеса – достаточно интересный для нас, но это достаточно отложенный, не сиюминутный интерес, концентрироваться на нем мы сейчас не будем. И особый интерес вызывает тот класс видов страхования, о котором я говорил – страхование финансовых институтов и ответственности за качество, знания и опыт позволяют этим заниматься.