Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Ведомости онлайн, 3 октября 2022 г.

Уроки моратория

576 просмотров

Участники рынка оценили итоги моратория на банкротство, который закончил действие 1 октября. По их оценкам, в конце года возможен всплеск новых дел о несостоятельности

После введения масштабных санкций правительство разработало план первоочередных действий, который должен был спасти экономику от шока. Чтобы предотвратить волну разорений предприятий из-за неплатежеспособности, власти решили воспользоваться инструментом, уже обкатанным во время пандемии, – мораторием на банкротство юридических лиц. Но если мораторий 2020 г. распространялся только на наиболее пострадавшие отрасли, то теперь его ввели для всех юридических и физических лиц. Под исключение подпали только застройщики многоквартирных домов, включенные в единый реестр проблемных объектов. «Пандемийным» мораторием было охвачено 500 000 юридических лиц и 1,6 млн индивидуальных предпринимателей (ИП), «санкционным» – 3,2 млн компаний и 3,8 млн ИП.

Мера была введена временно – с 1 апреля по 1 октября 2022 г. Мораторий, действовавший во время пандемии, после полугода был продлен еще на три месяца – до 7 января 2021 г., поэтому бизнес и в этот раз ждал продолжения. Но Минэкономразвития уже не раз заявляло, что не планирует продлевать мораторий, так как это может иметь негативные последствия для экономики. «Ведомости» разбирались, сработала ли мера поддержки, удалось ли остановить панику на рынке, предотвратить массовые закрытия предприятий и стоит ли ожидать бума банкротств после окончания моратория.

Должники не были ограничены в инициировании собственного банкротства, поэтому статистика новых процедур по сравнению с прошлым годом значительно не снизилась. По данным Федресурса, за пять месяцев (апрель-август 2022 г.) суды открыли конкурсное производство в отношении 4023 компаний, среди них наблюдение (первая процедура в деле о банкротстве) начато в 2309 случаях. Еще в 69 введено внешнее управление, финансовое оздоровление проводится в четырех компаниях. Больше всего дел – 1020 – приходится на апрель 2022 г. Статистика за аналогичный период прошлого года показывает сопоставимые цифры: за апрель – август количество открытых конкурсных производств составило 4123 шт., процедура наблюдения введена в 3631 компании, внешнее управление – в 72, финансовое оздоровление – в 11. В Федресурсе с 1 апреля по 22 сентября 2022 г. опубликовано 41 955 отказов от моратория, сообщил его представитель. Компании и предприниматели отказываются, чтобы иметь возможность платить дивиденды, распределять прибыль и инвестировать в другие проекты, но таких нашлось всего 0,6%.

Мораторий на банкротства был необходим в период высокой турбулентности, когда кредиторами из-за складывающихся обстоятельств могли приниматься экономически не взвешенные решения, пояснил «Ведомостям» представитель Минэкономразвития. Сегодня ситуация перестала быть непредсказуемой в большинстве отраслей, добавляет он. По оценке министерства, мера в основном сработала, а компании перестраивают свою деятельность под новые реалии. Дальнейшее продление моратория в отношении всех может навредить экономике, потому что он будет держать на плаву заведомо нежизнеспособные компании, генерируя новые долги, считают в Минэкономразвития.

Руководитель Федресурса Алексей Юхнин согласен, что нет необходимости продлевать мораторий в текущем виде, поскольку из-за снижения стимулов своевременно платить по долгам высок риск появления эффекта домино. «Из заявлений представителей госорганов следует, что экономика неплохо справляется с негативными эффектами, хотя отдельные отрасли и нуждаются в адресной поддержке», – сказал «Ведомостям» Юхнин. По его словам, только спустя полгода после окончания моратория можно оценить, позволила ли эта мера бизнесу научиться работать в новых реалиях и охладила ли намерения кредиторов признать своих должников несостоятельными. «Ковидный» мораторий такую задачу решил, по его результатам мы видели лишь незначительный рост количества заявлений о банкротстве – это позволяет сделать вывод, что должники и кредиторы смогли прийти к согласию, как жить дальше, добавляет он.

Статистика подтверждает стабилизацию ситуации в экономике и деловой активности, отметил в ходе ежегодной конференции «Ведомостей» «Институт банкротства в России» управляющий директор, начальник управления принудительного взыскания и банкротства департамента по работе с проблемными активами «Сбера» Евгений Акимов.

В сентябре Минэкономразвития представило прогноз, согласно которому экономика России сократится в этом году на 2,9%, – одна из первых, предварительных, версий прогноза предполагала падение ВВП на 8,8% в 2022 г. Российская экономика оказалась устойчивой к глобальным вызовам, считает министр экономического развития Максим Решетников. Минэк прогнозирует, что инвестиции в основной капитал сократятся в этом году на 2%, хотя в мае министерство прогнозировало спад капвложений на 19,4%. По оценкам экспертов, не реализовались многие риски, в том числе не произошло коллапса производства.

«Если посмотреть на банкротство как на карающий меч, отсекающий голос всего неэффективного, не умеющего выживать в суровых условиях, то мораторий даст шанс уйти от кары, если она не заслужена», – привел на конференции аналогию управляющий партнер коллегии адвокатов «Ковалев, Тугуши и партнеры» Сергей Ковалев. «Часть, наверное, устроит побег, сделает подкоп, спрячет, что сможет, и заметет следы. А все остальные все равно будут настигнуты справедливой – или несправедливой – карой и понесут наказание, но будем надеяться, что оно будет обосновано законом и общими правилами, сформированными на рынке», – добавляет он.

Недостатки и практика

За время моратория стали видны зоны, которые недостаточно отрегулированы, добавляет Акимов. Первое – это вопрос приостановки взыскания для должников, подпадающих под мораторий, и «здесь мир разделился на две части», указывает эксперт. Законодательство диктует (так это толкуют и Минэкономразвития, и Верховный суд), что если ввели мораторий, то и взыскание, в том числе исполнительное производство, должно быть приостановлено. Однако, по мнению Федеральной службы судебных приставов и Минюста, оно должно приостанавливаться, только если так постановил пристав-исполнитель. Еще один вопрос связан с подходом банков к взысканию долга в рамках исполнительного производства, говорит Акимов: с одной стороны, есть закон, с другой – требования госорганов, судебных приставов, которые нельзя не исполнить. По словам юриста, в основном почти все банки исполняют постановления приставов, но не исполняют требования к счетам из исполнительных листов.

Статья 9.1 закона о банкротстве говорит, что правительство может защищать пострадавшие отрасли, отмечает Ковалев, это разумно для стабилизации экономики. Власти выясняют, кто пострадал, и защищают эти сферы – баланс восстанавливается, но тотальное введение моратория законом не предусмотрено, подчеркивает он.

Правительство вправе вводить мораторий на банкротства по заявлениям кредиторов «в исключительных случаях», например «при чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера, существенном изменении курса рубля и подобных обстоятельствах», напоминает эксперт юридической фирмы GRM Ксения Хлопотова. Механизм защиты был введен для поддержки бизнеса в условиях нестабильной экономики в период напряженных политических взаимоотношений и действий контрагентов из недружественных юрисдикций, а также для смягчения последствий санкций, падения курса рубля, ухода зарубежных компаний с рынка и возросшей инфляции. «Эта мера должна была позволить многим предприятиям удержаться, перестроить схему бизнеса и найти способы для его продолжения, а также предотвратить волну массового обращения кредиторов с заявлениями о банкротстве», – указывает Хлопотова.

Если платежеспособные компании, не пострадавшие от санкций, будут вести себя недобросовестно и перестанут платить, то по цепочке пойдет проблема неплатежей, отмечает Ковалев. По его словам, подобный общий подход ведет, наоборот, к дисбалансу и к тому, что компании, которые могли бы выжить в сложной ситуации, страдают из-за неплатежей контрагентов и в итоге приходят к банкротству.

Власти оценили убытки пострадавших отраслей в 5 трлн руб., говорит эксперт: наибольший удар пришелся на финансовую сферу, банки и страховые компании, затем – на телеком. На 3-м месте – коммунальные службы, которые не получали огромное количество платежей, поэтому не могли подготовиться к зимнему сезону, часть из них были на грани банкротства. «Я полагаю, что правительство и Минэкономразвития извлекли уроки [из моратория], поэтому его отмена или корректировка очевидна», – резюмирует юрист.

Если вдруг объективное банкротство началось до того, как был введен мораторий, то есть шанс быть привлеченным к субсидиарной ответственности, напомнил Акимов, в этом случае нужно было обращаться с заявлением. Опыт моратория следует использовать для корректировки законодательства, считает он. «Я вижу такие вопросы: нужно ли тотально приостанавливать все взыскания или можно изменить закон и выбирать их точечно? Следует ли дать правительству дополнительные полномочия, чтобы оно могло определить, что конкретно не действует? Нужно ли дать кредиторам право через суд выводить из-под моратория должников, чье банкротство никак не связано с причинами моратория?» – говорит юрист.

Приостановка взысканий во время моратория была камнем преткновения – многие не понимали, как и в отношении кого она действует. В связи с этим в разных ситуациях банки либо могли отказывать во взыскании денежных средств, либо исполняли постановления, что вносило неопределенность, отмечает советник юридической фирмы Orchards Азат Ахметов.

Хотя мораторий приостановил исполнительные производства по требованиям, возникшим до 1 апреля 2022 г., в отдельных случаях кредиторам все равно удавалось получить денежные средства от должников, говорит партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков. По большей части это было связано с добровольным исполнением требований пристава должниками, считает он. По словам юриста, банки не имели возможности принудительно списывать средства со счетов, однако они замораживали их и должник не мог распоряжаться деньгами. При этом средства также не перечислялись кредиторам, в связи с чем задолженность фактически не погашалась.

Приставы в период моратория могли совершать только отдельные действия (наложение и сохранение арестов на имущество и денежные средства, установление запрета на распоряжение имуществом), а все направленные в банки исполнительные листы не должны были приниматься к исполнению и подлежали хранению до 1 октября, рассказывает Хлопотова.

Опыт тотального моратория актуализировал проблему использования этой защиты должниками, напрямую не пострадавшими от экономической рецессии, полагает партнер юридической компании «Сотби» Антон Красников. В таком случае предоставление иммунитета от принудительного взыскания кредиторской задолженности – мера во многом избыточная, считает он. «Необходимо на уровне закона закрепить возможность исключения должника из-под мораторной защиты по заявлению кредиторов. При таком подходе можно доказать, что должник не пострадал от экономических потрясений и является платежеспособным или его несостоятельность наступила задолго до кризиса», – говорит Красников.

Нужно ли продлевать мораторий

По оценке Минэкономразвития, мораторий 2020 г. привел к тому, что число банкротств компаний с января по ноябрь 2020 г. снизилось на 20% и составило менее 10 000. Более того, после его окончания удалось избежать массовых банкротств во многом благодаря мерам поддержки – льготным программам кредитования, отсрочкам уплаты процентов по кредитам и налоговым послаблениям. При этом мораторий 2022 г. отличается контекстом, сейчас бизнес понимает, что санкционные ограничения в отличие от пандемии надолго.

«Безусловно, по завершении моратория будет рост количества заявлений о банкротстве от заинтересованных кредиторов, однако я не ожидаю, что такой рост будет существенным. Основываясь на результатах «ковидного» моратория – в пределах 5–7% в годовом исчислении», – отмечает Юхнин.

С точки зрения влияния на экономику мораторий свою роль сыграл, поэтому продлевать его смысла нет, считает Акимов. Мораторий не допустил массовых банкротств компаний, физических лиц и ИП, констатирует Пермяков. При этом после окончания срока его действия в стране может быть массовый наплыв банкротств, поскольку очевидно, что у компаний и граждан накопилось огромное количество долгов.

Пока статистика не позволяет говорить о предстоящей волне банкротств, всплеска количества возбужденных дел о банкротстве стоит ожидать только в IV квартале 2022 г. и начале 2023 г., возражает Красников. По данным ЦБ, с 1 марта по 1 августа 2022 г. доля заемщиков, имеющих просроченную задолженность, снизилась с 14,1 до 13,2%. Объем просроченной задолженности за полугодие уменьшился с 2,845 трлн до 2,768 трлн руб., добавляет Красников. В начале пандемии была другая картина: 1 марта 2020 г. показатель был на уровне 14,9%, а уже в июне 2020 г. – 16,1%. Продление моратория можно обсуждать только при условии его сегментации по наиболее пострадавшим отраслям – автопроизводители, авиаперевозчики и т. п., полагает юрист.

Одно из следствий запрета на возбуждение дел о банкротстве – это злоупотребления, считает Акимов. «Уже появляются и всякие разные советчики, которые говорят: «Мы вам расскажем, как законно шесть месяцев можно ничего не платить». И уже есть некоторые контрагенты, говорящие: «Вот ничего не буду платить, и мне за это ничего не будет», потому что, как мы знаем, одно из послаблений моратория – это запрет на начисление неустоек», – добавляет он. Остановить взыскания полностью в стране невозможно, потому что это неотъемлемая часть рыночной экономики.

Недобросовестные участники рынка использовали мораторий в качестве возможности не расплачиваться с кредиторами без объективных причин, что повлекло снижение платежной дисциплины, согласна исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина. Это же, в свою очередь, приводило к нарушению баланса интересов должников и кредиторов, не имеющих действенных механизмов воздействия на контрагента.

В действующем виде мораторий продлевать не стоит, уверена Хлопотова: целесообразно сделать исключение для ограниченного круга лиц, наиболее пострадавших, по отдельным экономическим отраслям. По ее мнению, ситуация с банкротством после 1 октября будет зависеть от дальнейших мер государственной поддержки, без которых сам мораторий выглядит лишь отсрочкой несостоятельности.

Мораторий достиг своих целей, экономика России находится в достаточно стабильном положении, необходимость в существовании тотального моратория отпала, считает Ахметов. По его словам, механизм «посеял неразбериху в применении его к должникам, поставил кредиторов даже абсолютно платежеспособных должников в трудное положение». И он полагает, что количество банкротств будет увеличиваться, в том числе по причине отложенных дел.

Ларина, напротив, считает, что никакой волны банкротств юридических лиц после его отмены не последует, и ссылается на опыт «коронавирусного» моратория. «Обычно компании плодотворно используют передышку для реструктуризации задолженности, перестройки логистических цепочек и адаптации к новой экономической реальности», – уверяет она. Скорее возможен рост числа банкротств среди физлиц, поскольку некоторые граждане рассматривали мораторий как возможность просто не исполнять свои обязательства, о чем свидетельствует рост задолженности по коммунальным, налоговым платежам и кредитным обязательствам.

Корректировка законодательства

Проблема злоупотреблений со стороны вполне платежеспособных должников так и не решена – они могут уклоняться от погашения задолженности в рамках принудительного исполнения, даже если возможность взыскания сохранилась, считает Хлопотова. По ее словам, закон о банкротстве можно скорректировать, указав правила применения моратория. Можно предусмотреть возможность введения мораториев по времени, территориальному признаку (на федеральном, региональном или локальном уровне) или по виду деятельности (на основе ОКВЭД), предлагает Пермяков. Кроме того, можно дать кредитору право на приостановку действия моратория при наличии фактов или обоснованных подозрений о злоупотреблении должника, указывает юрист.

Механизм должен быть дифференцированным, чтобы защитить наиболее пострадавших участников экономических отношений и не допустить защиты недобросовестных должников, согласен Ахметов. По его словам, необходима выработка критериев, позволяющих выявить, кто из субъектов нуждается в такой экстраординарной защите.

«Опыт моратория свидетельствует о необходимости совершенствования процедур финансового оздоровления, – считает главный управляющий директор ВЭБ.РФ Александр Иванов. – Правительство разработало законопроект о реабилитации, и в нем есть несколько важных моментов, подтвержденных практикой. Их появление, безусловно, положительно повлияет на защиту как кредиторов, так и бизнеса, в том числе в кризисные периоды», – отметил он в ходе конференции. В частности, в рамках рассмотрения дела о банкротстве в суде была бы востребована оценка реальных возможностей бизнеса должника по финансовому оздоровлению и максимальному возврату средств кредиторов, полагает он.

Институт банкротства продолжает работать в формате, когда кредиторы получают 3–5% от требований, а это плохо, считает председатель правления саморегулируемой организации арбитражных управляющих «Развитие» Олег Логинов. «Какая задача у банкротства? Получить как можно больше денег по требованиям, и желательно сделать это быстро, – это с точки зрения кредиторов. Но так как институт банкротства социально направлен, здесь есть еще интересы общества: нужно сохранить действующий бизнес. Ведь это в целом для экономики хорошо, это налоги, это рабочие места», – рассуждает эксперт.

Пока реформа почти не затрагивает вопрос эффективности банкротного процесса, полагает он. Цель судебного разбирательства – это получение объективной истины, и здесь в жертву может быть принесен экономический эффект, но банкротный процесс – совершенно другая ситуация, говорит Логинов. «Это не просто спор двух субъектов, это процесс управления большим бизнесом, где крайне важно быстро принимать хорошие решения, – указывает он. – Банкротное предприятие – это как дом, в котором начался пожар, и, если быстро его начать тушить, можно что-то сохранить». По словам Логинова, необходимо вносить изменения в процессуальную составляющую регулирования банкротства: вводить четкие, сжатые сроки рассмотрения дел, предусмотреть распределение ответственности и возложение ее на тех, кто затягивает процедуры, в том числе на кредиторов. Кроме того, по словам эксперта, следует создать специальный блок судов, которые будут рассматривать дела о банкротстве не как гражданско-правовые споры, а как длительную процедуру управления, выступая верховным арбитром. Законопроект требует корректировки – иначе он не приведет к значимым изменениям, резюмирует Логинов.

Суть нового законопроекта о банкротстве сводится к тому, что у нас появляется возможность реструктуризации, отметила в ходе конференции руководитель практики разрешения судебных споров и банкротства в компании Kept Лидия Солодовникова. Предлагается исключить процедуру наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления и оставить реструктуризацию долгов, конкурсное производство и мировое соглашение, напоминает она. Сейчас никакого результата от введения внешнего управления или финансового оздоровления по факту нет, поэтому доля случаев восстановления платежеспособности и погашения задолженности критически мала, полагает эксперт.

Юридическое сообщество также предлагало ввести понятие внесудебной реструктуризации – вариант добанкротного решения проблемы, когда кредитор с должником заключают соглашение, отметила Солодовникова. Нужно мотивировать реструктурирование долга не в рамках банкротства, а на досудебной стадии, считает она, для этого, например, можно ввести налоговые льготы для кредиторов и инвесторов. Господдержка, например, может быть в форме льготных кредитов, для того чтобы инвестор вошел в процедуру банкротства и принимал участие в восстановлении платежеспособности должника.

Ранее «Ведомости» писали, что власти решили вернуться к работе над реформой института банкротства. Первый вице-премьер Андрей Белоусов поручил Минэку и ФНС адаптировать под «текущую экономическую ситуацию» законопроект «О несостоятельности (банкротстве)». Проект реформы банкротства был внесен в Госдуму в 2021 г. Обсуждение этого системного законопроекта было отложено на фоне антикризисных мер после начала спецоперации, в частности введения временного моратория на банкротства. Госдума рассмотрит законопроект в первом чтении в том виде, в котором его внесло Минэкономразвития, а затем будет обсуждать его с учетом поправок ко второму.

Анастасия БОЙКО

Специально для «Ведомости. Форума»

В материале упоминаются: Компании, организации: Государственная Дума Российской Федерации (Госдума РФ) 14928 Министерство экономического развития Российской Федерации (Минэкономразвития РФ, МЭР) 2129 Федеральная налоговая служба РФ (ФНС России) 327 Центральный банк Российской Федерации (Центробанк, Банк России, ЦБ РФ) 35475

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »