Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Экономика и жизнь, 1 февраля 2001 г.

Ковер и слип — ловушка для дилетантов

1801 просмотр

Обычным делом стало использование специальной терминологии, общепринятой в среде страховщиков, но не имеющей под собой нормативной основы. В частности, в договорах и иных официальных документах употребляются такие заимствованные у коллег, говорящих по-английски, термины, как «ковер», «дебет-нота», «стоп-лосс», «слип» и прочее.

Все это обосновывается одним главным аргументом: как правило, документация циркулирует, не выходя за рамки узкого круга профессионалов, а они понимают, о чем идет речь. При этом на просьбу объяснить простым языком, в чем заключается существо дела, не всегда удается получить вразумительный ответ даже от автора. Иногда выясняется, что договаривались на самом деле не совсем о том, что записано.
С одной стороны, новые слова уже завоевали признание в обиходе, с другой — эти понятия чаще всего нормативно, а лучше законодательно не раскрыты и не санкционированы. Поэтому обоснованность употребления заимствованных терминов не является сугубо лингвистической проблемой и требуется большая осторожность при их употреблении в текстах, порождающих юридические последствия. Некорректное и неаккуратное обращение с ними чревато реальными финансовыми потерями: прямыми и косвенными.
Вся документация несет в себе элемент публичности, который очень даже проявляется, если стороны договора обращаются в суд. Документ может вызвать интерес у налогового инспектора, проводящего проверку в организации. В конце концов, исполнитель, который знал, что подразумевалось под тем или иным понятием при подготовке текста, в нужный момент отсутствует, а другие сотрудники или еще хуже — руководство вынуждены только догадываться, о чем идет речь.
Преобладающее большинство заимствованных терминов имеет в русском языке эквиваленты, которые могут быть выражены отдельными словами или словосочетаниями. Более того, опираясь на личный опыт, с полной ответственностью могу заявить, что любой страховой документ, написанный на «рыночном» жаргоне, можно переложить на юридически корректный русский язык без ущерба для содержания.
Как поступить, если возможностей русского языка все же не хватает, чтобы подобрать для текста договора нужное слово? Следует дать себе дополнительный труд и раскрыть содержание понятия в самом документе, где оно употребляется. Тогда «дебет-нота», например, будет означать всего-навсего «счет», а столь любимый российскими страховщиками «аддендум» — заурядное «приложение» к договору.
Можно продолжать, но и на этих примерах становится ясно, что частое использование мудреных слов продиктовано лишь желанием добавить своей профессии чуть-чуть поэзии. А иногда все еще проще: специалист просто не знает, как правильно сказать по-русски. В результате в употребление входят не только не совсем корректные понятия, но и псевдоюридические формы.
Не следует употреблять в документах принятый в обиходе термин, если у него есть нормативный аналог. А коль уж так случилось, то необходимо прямо указать на их эквивалентность в самом документе. Например, «страховой претензии» соответствует законодательно закрепленное «заявле-ние о страховом случае», встречающееся в Гражданском кодексе РФ. То же самое можно сказать об «аварийном сертификате», у которого имеется российский двойник — «акт оценки ущерба». «Убыток» часто употребляется вместо узаконенного «страхового случая». И прочая, и прочая.
Осмысленное и единообразное употребление иностранных заимствований со временем найдет отражение в судебной практике, что, в свою очередь, будет являться официальным источником их толкования. Рынок только выиграет, если в судебных актах новые для нас понятия будут звучать в правильном значении и контексте.
Справка «ЭЖ»
На российском рынке широко известен слил. Однако документ, который под этим понятием подразумевается, на его исторической родине — в Англии выполняет определенную юридическую функцию. Так называется лист бумаги, с которым страховой брокер обходит перестраховщиков и записывает, кто и какую долю риска принял и на каких условиях. Каждый страховщик ставит подпись против своей графы. Он и слипом-то называется, потому что если одного листа не хватает, то к нему приклеивается другой, и они складываются гармошкой. В России подобный документ не имеет никакого юридического смысла, если он не является составляющей частью договора, заключенного с соблюдением всех условий действительности сделки.
На чужих ошибках
Очень кстати будет вспомнить дело Аха Re против Field, в основе которого лежал спор, является ли понятие event (событие), использованное в договоре перестрахования, синонимом понятия originating cause (можно перевести как страховой случай), которое первоначально фигурировало в перестраховочном слипе. В течение 1995-1996 годов дело рассматривалось двумя судебными инстанциями, которые признали их эквивалентность. Это уже не теория, а деньги. И большие, поскольку спор шел не об абстрактном принципе, а о критерии, по которому определяется объем обязательств перестраховщика.
Неудовлетворенная вердиктом Аха Re обратилась в палату лордов. Ее «анонимное решение» огласил 20 июня 1996 года лорд Mustill. В нем, в частности, говорится: „…originating cause не есть то же, что event». Подводя итог, его светлость отметил, что если бы перестраховщики пожелали вложить одинаковый смысл, то они бы использовали одни и те же слова, как во входящих, так и в исходящих документах, и тем самым избежали бы весьма солидных затрат.
ПЕТРОВ Максим, юрист страховой компании «Интеррос-Согласие»

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »