Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Московская правда, 7 апреля 1995 г.

Закон в ожидании перемен

770 просмотров

В середине марта в Госдуме состоялись парламентские слушания по вопросу о внесении изменений в закон об обязательном медицинском страховании. Каковы их основные итоги? Как повлияют они на дальнейшее развитие системы ОМС? Есть ли гарантия того, что при соответствующих доработках закон об обязательном медицинском страховании будет способствовать подъему здравоохранения на качественно новый, более высокий уровень?

На эти вопросы отвечает председатель Комитета Государственной Думы по охране здоровья Бэла Денисенко.

— Бэла Анатольевна, в связи с чем возникла необходимость внести изменения в ныне действующий закон об обязательном медицинском страховании?

— Этот закон, принятый в 1991 году, был направлен на то, чтобы, несмотря на ожидаемое грандиозное удорожание товаров и услуг (страна стояла на пороге либерализации цен), за каждым российским гражданином сохранилось право на получение бесплатных медицинских услуг, причем в большем, чем прежде, объеме и лучшего качества. Реализовать это право предполагалось не административными методами, а экономическими, используя рыночные рычаги.

Но закон опередил время. Его нельзя было проверить на практике, чтобы определить, плох он или хорош, потому что положенные в его основу рыночные принципы абсолютно не вписывались в плановую командно-административную систему, еще существовавшую в то время.

Только в последние полтора-два года возникла возможность как бы обкатать ранее принятый закон об обязательном медицинском страховании, оценить, насколько его теоретические выкладки пригодны к использованию в реальной ситуации. Вот тогда-то и обнаружилось, что закон имеет множество недостатков, мешающих решению этих задач, ради которых он, собственно, и создавался. Об этом сигнализировали в первую очередь медицинские работники.

— Нетрудно догадаться, что они, прежде всего, жаловались на недостаточное финансирование?

— Безусловно, финансовый вопрос занял при обсуждении закона центральное место. Сразу замечу, что ранее узаконенный объем финансирования в размере 3,6 процента от фонда заработной платы на сей раз практически не дебатировался, хотя лично я считала и считаю этот объем явно недостаточным. Еще, будучи заместителем министра здравоохранения, я настаивала на том, чтобы отчисления в фонд обязательного медицинского страхования составляли не менее 11 процентов, что соответствовало европейским стандартам. Этого можно было достичь за счет более эффективного использования средств, отчисляемых в различные социальные фонды. Но мое предложение отклонили и была принята гораздо меньшая норма — 3,6 процента.

Правда, медики не слишком огорчились. Для них это были тоже деньги. Ведь прежде, когда здравоохранение финансировалось по остаточному принципу, они вообще сидели на “голодном пайке”, еле-еле сводя концы с концами. К тому же не было никакой определенности: сегодня им могли выделить столько средств, сколько они попросят, а завтра — отказать в самых скромных суммах. Закон же об обязательном медицинском страховании установил вполне определенный объем финансовых средств, отчисляемых регулярно на нужды медицинских учреждений, работающих в системе ОМС. Эти средства уже никто не мог ни отнять, ни урезать, ни перераспределить. Короче говоря, здравоохранение поставили на твердый и надежный финансовый фундамент. Это было очень важным достижением.

— Что же не устраивало медицинских работников в новой системе финансирования?

— В соответствии со статьей 11 закона об обязательном медицинском страховании, финансирование лечебно-профилактических учреждений должно было осуществляться по двум каналам. Первый канал — это фонд ОМС, формирующийся за счет отчислений от фонда заработной платы. Второй канал — бюджет. В действительности же значительная часть субъектов федерации истолковала закон об обязательном медицинском страховании по-своему, закрепив за медицинскими учреждениями лишь один канал финансирования. В зависимости от решений, принятых на местах руководителями различных субъектов федерации, одни медицинские учреждения финансировались только из бюджета, другие — только из фонда ОМС. То есть фактически и первые, и вторые недополучали положенные им по закону финансовые средства. Причиной такого сбоя стала суверенизация субъектов федерации, потеря контроля и управляемости со стороны федеральных органов власти.

Всплыла на поверхность и еще одна финансовая неувязка. По закону отчисления в фонд ОМС за работающее население производятся работодателем (предприятием, учреждением, организацией), а отчисления за неработающее население (детей, студентов, инвалидов, пенсионеров) направляются в фонд ОМС из бюджета. Это позволяет поставить работающее и неработающее население в равные условия, реализовать принцип общественной солидарности, когда богатый платит за бедного, здоровый — за больного. Но для многих местных руководителей и в этом случае закон, как говорится, оказался не писан.

Мало того что они закрыли для медицинских учреждений бюджетный канал финансирования. Они отказались производить из бюджета и отчисления в фонд ОМС за неработающих граждан. В результате фонд ОМС, также как и медицинские учреждения, по воле местных “царьков” недополучил причитающиеся ему средства. Соответственно, работающие граждане могли претендовать на медицинские услуги либо меньшего объема, либо более низкого качества. И это при том, что работодатели добросовестно перечислили за них в фонд ОМС положенные 3,6 процента. Где, спрашивается, справедливость?

— Наверное, парламентские слушания как раз и устраивались для того, чтобы справедливость восторжествовала?

— Да, мы приняли ряд конструктивных решений. В частности, предлагается поставить бюджет территориальных фондов ОМС под контроль общества. Бюджет фонда и ежегодный отчет о его деятельности будут утверждаться местным законодательным собранием, в состав которого входят представители различных общественных групп. Состав правления фондов ОМС тоже будет согласовываться с местным законодательным собранием. Это даст возможность депутатам на местах установить контроль за поступлением и расходованием средств в системе ОМС. Думаю, таким способом удастся навести относительный порядок в решении финансовых вопросов. Кстати, будет поставлен барьер на пути финансовых злоупотреблений и возможности нецелевого использования средств территориальных фондов ОМС, что сейчас, к сожалению, имеет место в некоторых регионах.

— Бэла Анатольевна, при переходе к обязательному медицинскому страхованию нам обещали, что заметно улучшится качество медицинского обслуживания. Пока этого не произошло. Есть ли надежда на то, что после парламентских слушаний лед тронется?

— К сожалению, закон об обязательном медицинском страховании не повлек за собой структурной перестройки, которая должна была вызвать качественный скачок в здравоохранении. Мы постарались поправить положение.

Как известно, врач, работающий в системе ОМС, продает свои услуги пациенту через страховую компанию, которая оплачивает врачу эти услуги. Но не все, а только те, которые выполнены на высоком качественном уровне. Нет у пациента к врачу претензий — страховая компания оплачивает работу врача. Пациент недоволен — страховая компания должна встать на защиту его интересов, разобраться, в чем дело, и если претензии пациента обоснованы, наказать недобросовестного врача рублем. При таком раскладе врачи стремились бы обслужить пациента по высшему классу. Они были бы в этом заинтересованы материально. Что же касается пациента, то, столкнувшись один раз с хамством или непрофессионализмом врача, он к нему никогда больше не обратился бы. Он пошел бы к другому врачу.

Но это — в теории. Для того чтобы так было на практике, нужно, во-первых, отказаться от жесткой тарифной сетки (окладов) при оплате труда медицинских работников, во-вторых, предоставить пациенту право свободного выбора и врача, и медицинского учреждения, и страховой компании. Вокруг этих вопросов на парламентских слушаниях развернулась бурная дискуссия.

— Но ведь нам уже давным-давно твердят о том, что в системе ОМС мы можем лечиться у любого врача и в любой поликлинике...

— Говорят об этом действительно много. А попробовали бы вы, даже имея на руках страховой полис, прикрепиться к какой-нибудь престижной поликлинике. У вас бы ничего не получилось. В лучшем случае вам бы предложили подождать, когда появятся свободные места. Уверяю вас: ждать вам пришлось бы не год и не два, а значительно дольше. Почему? Потому что закон об обязательном медицинском страховании только лишь декларировал право свободного выбора врача и медицинского учреждения. Механизм же реализации этого права в законе отсутствовал. Мы его разработали и вынесли во время парламентских слушаний на обсуждение.

Было предложено, например, ввести в закон в качестве субъекта системы ОМС частного врача. Это значит, что если вы хотите лечиться не у участкового терапевта, а у частного доктора, которого вы хорошо знаете и которому доверяете, то страховая компания, в которую вы обратитесь со своей просьбой, обязана будет заключить с этим врачом (при условии, что он работает по государственным тарифам) точно такой же договор, какой она заключила бы с вашим участковым врачом из районной поликлиники.

Это выгодно и пациенту, и частному врачу. Пациенту уже не придется платить частному врачу за лечение из своего кармана — материальные расходы возьмет на себя страховая компания. А у частного врача появится достаточно надежный источник финансирования — фонд ОМС.

Немаловажно и то, что частные и государственные врачи непременно начнут конкурировать друг с другом. Эта конкуренция обязательно будет сопровождаться улучшением качества медицинского обслуживания, что станет и для тех, и для других главным козырем в борьбе за пациента. Пациент же вновь окажется в выигрыше: ему будет гарантирована качественная медицинская помощь.

— Не нависнет ли над медиками угроза безработицы? Ведь может случиться так, что хорошие врачи будут задыхаться от огромного потока пациентов, а плохие останутся не у дел.

— Так и должно быть. Это заставит последних относиться к своему делу более ответственно. В противном случае им действительно придется искать другую работу. Но, пожалуй, это пойдет лишь на пользу нашему здравоохранению.

— Неужели?

— Приведу в подтверждение своих слов несколько цифр. Сейчас по стране в целом на 10 тысяч россиян приходится 45 врачей, по Москве — 117, в то время как в Европе — всего 25. Больниц у нас тоже почти в 2 раза больше, чем нужно. И коек в больницах предостаточно. В  моем родном городе Новокузнецке из трех родильных домов только один заполнен, и то на одну треть. При этом два других, пустующих, продолжают финансироваться, медперсонал зарплату получает. Разве это нормально? Куда годится такое разбазаривание государственных средств? Их целесообразнее было бы пустить на дооснащение работающих клиник.

Некоторые московские больницы, также финансируемые за счет государства, сдают неиспользуемые по прямому назначению площади под офисы, коммерческие фирмы, превращают медицинские кабинеты в гостиничные номера. Это же полнейший абсурд!

А можно ли мириться с тем, что на дорогую, специально оборудованную койку кладут амбулаторного больного и обследуют его в течение двух недель, хотя для сдачи анализов его совсем не обязательно помещать в стационар? Да и срок обследования при желании можно сократить. Дорогую койку пусть займет тот больной, который в ней действительно нуждается, для которого она предназначена. А врач пусть постарается скорее его вылечить (да не как-нибудь, а на совесть), чтобы на освободившуюся койку положить следующего. Вот тогда эта дорогая койка будет давать ту отдачу, на которую она рассчитана. И в этом должен быть заинтересован, прежде всего, медперсонал.

Ведь для него что важно? Чтобы привлечь к своему медицинскому учреждению внимание пациента, сделать так, чтобы пациент пришел именно в эту, а не в соседнюю поликлинику. Чем больше пациентов пройдет через данное медицинское учреждение, тем больше медицинских услуг оно окажет и, следовательно, тем больше средств будет перечислено на его счет из фонда ОМС. Часть из них можно будет направить на приобретение еще более современного оборудования, так как зачастую оснащенность медицинского учреждения имеет для пациента решающее значение. Вряд ли он выберет ту поликлинику, где и медицинская техника допотопная, и лечат, выходит, плохо.

— Что же делать таким медицинским учреждениям? Вешать замок на двери?

— Мы обсуждали на парламентских слушаниях и этот вопрос. Во-первых, как я уже говорила, ничего страшного не произойдет, если число медицинских учреждений в России уменьшится. Во-вторых, совсем не обязательно закрывать те из них, которые не смогли приспособиться к рыночным условиям.

Если, допустим, в регионе есть хорошая кардиологическая клиника, которая нуждается в дополнительных площадях, а по соседству с ней стоит дышащее на ладан медицинское учреждение, то, возможно, глава администрации сочтет необходимым выделить из местного бюджета средства, оснастить должным образом это плохонькое медицинское учреждение, от которого ни пациентам, ни работающим в нем врачам нет никакой пользы, и преобразовать его в филиал кардиологической клиники.

Можно организовать на базе этого учреждения больницу для неизлечимо больных, обреченных на смерть людей или социальную больницу для хроников. Такие больницы не требуют сверхсовременного оборудования, так как находящиеся в них нуждаются не столько в лечении, сколько в хорошем уходе, внимательном, доброжелательном отношении. Поэтому затраты на реорганизацию будут минимальными.

Еще один вариант — перепрофилировать обанкротившееся медицинское учреждение под реабилитационный центр. В этом случае тоже не потребуется ни слишком дорогой медицинской аппаратуры, ни медперсонала очень высокой квалификации.

Наконец, часть не пользующихся спросом медицинских учреждений можно выставить на аукцион, продать с молотка, а вырученные от продажи средства направить на медицинские нужды того региона, в котором они расположены.
Вот это и есть не что иное, как структурная перестройка, реформирование здравоохранения. Причем осуществляемое не по команде сверху, а начавшееся в силу объективной необходимости, снизу, без всяких на то указаний.

— Когда одобренные на парламентских слушаниях предложения будут внесены в закон об обязательном медицинском страховании?

— Мы проанализировали предложения и замечания, которые поступили в наш комитет от представителей различных регионов, и направили в Совет Думы проект закона о внесении дополнений и изменений в ныне действующий закон об обязательном медицинском страховании. В ближайшее время он будет вынесен на первое чтение в Государственную Думу.

Беседу вела Н. СМЕТАНИНА

В материале упоминаются: Компании, организации: Государственная Дума Российской Федерации (Госдума РФ) 14801

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »