Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Эксперт, 6 марта 2000 г.

Сумерки финансового бога

1047 просмотров

Агрессивная транснациональная стратегия позволила немецкому страховому гиганту Allianz достичь перевеса в многолетнем противостоянии с Deutsche Bank.

Эпопея с враждебным поглощением немецкого гиганта Mannesmann англо-американской телекоммуникационной компанией Vodafone Airtouch, нашумевшая на весь мир, закончилась победой захватчиков. Однако у этой сделки был и другой, на первый взгляд незаметный, победитель, который традиционно предпочитает оставаться в тени.
Раз за разом отклоняя все более заманчивые предложения Vodafone, наблюдательный совет «жертвы» поднял цену продажи с умопомрачительных 143 млрд долларов до совсем уже невероятной цифры в 204 млрд, на которой акционеры все-таки «сломались». Колоссальная сумма вряд ли обрадовала представителей главного акционера — Deutsche Bank. Ведь в результате сделки немецкий гроссбанк фактически потерял контроль над одной из опор своей империи, входившей в ее состав более ста лет. Начиная с 1890 года Deutsche Bank шаг за шагом лишал самостоятельности братьев Маннесманн, основателей одноименной компании, которые остро нуждались в средствах для финансирования своей деятельности. Теперь Mannesmann, окончательно вошедшая в финансовую группу банка к 1896 году, ее покинула, изрядно испортив настроение бывшим хозяевам.
Впрочем, далеко не все немцы восприняли удачу англосаксов как национальное унижение. Более того, попытка канцлера Германии Герхарда Шредера воспользоваться ситуацией и усилить свои позиции перед приближавшимся тогда съездом СДПГ при помощи популистских заявлений в защиту Mannesmann встретила неожиданную отповедь. Клаус Эссер, глава поглощаемой компании, в ответ заявил: «В действительности нам сейчас не нужны национальные эмоции. Такой подход не к лицу канцлеру в нынешнее время и в его возрасте». И добавил, что «акционеры решат, быть или не быть поглощению». Чем порадовал входящего в наблюдательный совет Хеннинга Шульте-Ноелле, руководителя крупнейшей страховой компании Германии и мира Allianz, давно мечтавшего вытеснить Mannesmann из сферы влияния Deutsche Bank.
В действительности конфликт Allianz и Deutsche Bank — двух жестко противостоящих друг другу влиятельнейших немецких корпоративных группировок, цементируемых не только прямым и косвенным акционерным участием», но и личными обязательствами менеджеров, конечно, куда глубже. Он примечателен не только своей длинной историей (за несколько десятилетий конкурентной борьбы гиганты успели потягаться практически за все отрасли немецкой экономики), но и тем, что представляет собой, по сути, столкновение двух различных подходов к бизнесу. Не случайно именно Allianz был заинтересован в том, чтобы увеличить влияние иностранных акционеров в Mannesmann — страховщики уверенно чувствуют себя в англосаксонской модели бизнеса, тогда как Deutsche Bank привык больше полагаться на связи в германском госаппарате. Так что сделка Vodafone-Mannesmanrn — это не просто первый прецедент враждебного поглощения одной из крупнейших немецких корпораций иностранной компанией, это еще и наглядное свидетельство смены лидера в немецкой экономике.

Генеральное сражение

В последний год борьба Deutsche Bank и Allianz приняла чрезвычайно ожесточенный характер.
Началось все в марте прошлого года, когда федеральное правительство Германии приняло решение повысить налоговые ставки. Естественно, они должны были быть повышены неравномерно, чем и воспользовался Deutsche Bank в своей борьбе с группой Allianz. С помощью личных связей в правительстве гроссбанк добился, чтобы самые большие выплаты по новым высоким налогам пришлись на страховой бизнес, а также на немецкую энергетическую отрасль, лидеры которой входят в группу Allianz. Объявленное повышение налогов грозило серьезно подорвать финансовое благополучие страховщиков. На кону стояли 45 млрд марок дополнительных налоговых выплат в ближайшие четыре года. Allianz принял вызов. Страховщики объявили, что если налоги будут повышены, то они перестанут закупать немецкие гособлигации в свои инвестиционные портфели. Это прозвучало как серьезная угроза для правительства, значительно нарастившего свой долг в последние годы из-за расходов на объединение страны. Страховые компании являются крупными держателями государственных облигаций, и в этом случае государству пришлось бы увеличить расходы на обслуживание долга.
В дополнение ко всему Allianz стал планировать перенос штаб-квартиры и всех основных своих операций за границу. При том, что собственно на Германию у страховщика приходятся около 40% всего бизнеса. Государство опять было вынуждено считать потенциально недополученные налоги. Энергетики же в знак протеста свернули планировавшиеся многомиллиардные инвестиционные программы (предполагавшие создание десятков тысяч новых рабочих мест) и к тому же организовали перед правительственными зданиями демонстрации профсоюзов. Все это происходило на фоне появления открытых писем немецкого бизнеса, выступающего против мер кабинета.
Правительство Германии начало колебаться. Исторически Шредер был тесно связан с группировкой Deutsche Bank, так как долгое время входил в наблюдательный совет автомобильного концерна Volkswagen, подпадавшего под влияние гроссбанка. Однако на данном этапе интересы Allianz и канцлера неожиданно совпали. Ведь указанное повышение налогов лоббировал бывший тогда министром финансов Оскар Лафонтен, главный конкурент Шредера, не уступавший ему по своему влиянию ни в правительстве, ни в СДПГ. Таким образом, Allianz и Шредер объединили свои усилия, а влияние Deutsche Bank на канцлера резко ослабло.

Почва из-под ног

В результате для Deutsche Bank сложилась очень неприятная и непривычная ситуация. Долгие годы основой его весомости была именно поддержка политических сил. Так, например, по числу личных уний с государственными служащими среди гроссбанков Deutsche Bank — явный лидер. А в 80-x годах из 120 случаев вхождения крупного банкира или бизнесмена в «окологосударственные» институты, помогающие правительству вырабатывать экономическую политику, две трети приходились на крупнейший банк Германии.
Нельзя не упомянуть и широко известную личную дружбу Альфреда Геррхаузена, бывшего председателя правления Deutsche Bank, влиятельной фигуры в мировом банковском сообществе, с Гельмутом Колем. В 1989 году на Геррхаузена было совершено покушение, в результате которого он погиб, но тесные связи Deutsche Bank с верхушкой ХДС и федеральным правительством сохранились. Ведь и Шредер первоначально был для Deutsche Bank своим человеком в правительстве».
Благодаря своему исключительному положению, вызывавшее у немецких бизнесменов сильный протест, Deutsche Bank долгие годы не просто был лидером германской экономики, но и вел перманентное наступление на позиции Allianz, который, находясь на вторых ролях и не имея столь мощной поддержки в политических сферах, учился защищаться с помощью рыночных механизмов. Причем достаточно часто у него это получалось лучше, чем в случае с AEG, а иногда страховщикам даже удавалось перейти в контрнаступление.
Так, в 1992 году Deutsche Bank осуществил попытку вторгнуться в страховой бизнес. Начало войны между двумя группами отчасти было спровоцировано начавшейся евроинтеграцией. В предчувствии экспансии на соседние рынки самый крупный банк Германии в срочном порядке перешел к наращиванию ресурсной базы. Сделать это он мог только за счет своего единственного противника — группы Allianz. Банк не имел доступа к такой золотой жиле, как долгосрочный капитал страховщиков, объемы и влияние которого на Западе сравнимы с банковским. Вообще страховщики нередко сталкиваются с банками в жесткой конкуренции за финансирование клиентов. По своей природе эти две отрасли финансового рынка отличаются друг от друга только способом наращивания активов (депозитные вклады против страховых выплат), которые они помещают порой в одни и те же инвестиционные проекты.
Ответ Allianz оказался куда более веским — в течение года страховщики усилили влияние в германском банковском секторе. Allianz увеличил свою долю в Dresdner Bank с 19 до 22% и смог повлиять на картельную комиссию, чтобы она не препятствовала его действиям. Тем самым Allianz укрепил банковскую составляющую своего бизнеса: в группу, кроме Dresdner Bank, входит также и Commerzbank.

Контратака

Вторжение Deutsche Bank в вотчину Allianz — Баварию в 1997 году и вовсе окончилось полным провалом. Гроссбанк купил долю в самом крупном банке земли, Bayerische Vereinsbank AG, и собирался постепенно прибрать банк с его портфелем акций промышленных компаний к своим рукам. Однако Allianz провел изящную защитную комбинацию, инициировав слияние двух баварских банков под своим началом.
Чтобы остановить противника, которому было бы гораздо труднее распространить влияние на более крупный банк? Allianz санкционировал слияние между Bayerische Vereinsbank и Bayerische Hypotheken & Wechselbank стоимостью 18 млрд долларов (страховщик владел значительными пакетами акций в обоих банках). Срыв запланированной Deutsche Bank операции не просто ударил по его престижу. Под сомнение было поставлено лидерство банка даже в его родном банковском бизнесе.
Новый Bayensche HypoVereinsbank AG (BHV Bank) стал вторым после Deutsche Bank в Германии. BHV Bank является мощным диверсифицированным институтом с сильными позициями по всей Европе. Под контролем Allianz оказались три банка у занимающих второе, третье и четвертое места в германской табели о рангах после Deutsche Bank. Ходят слухи о том, что Allianz готовит слияние баварского банка либо с Commerzbank либо с Dresdner Bank (объединенный банк будет крупнее неудачливого конкурента).

Этот заветный инвестбанкинг

Однако решающим фактором в затянувшемся противостоянии должен стать расклад сил на рынке инвестиционных услуг. Причем судьба обеих групп решается вовсе не на германском рынке.
Процесс консолидации в мировом банковском бизнесе перевел соперничество двух группировок на новый уровень. Deutsche Bank и Allianz стали конкурировать с такими финансовыми институтами как американская Citigroup, французская страховая компания АХА и швейцарская Zurich Financial Senices. А появление и развитие глобальных финансовых рынков свели роль классического коммерческого банка до минимума. Небанковские посредники — пенсионные фонды, страховые компании и инвестиционные фонды — начали доминировать на финансовых рынках. Поток средств, стабильно шедший на банковские депозиты, направился в инвестиционные фонды, предлагающие больший доход на капитал. Сегодня их суммарные активы превышают 10 трлн долларов.
Исследования рейтинговых агентств (например, Moody’s или Standard & Poor’s) уменьшили считавшееся ранее само собой разумеющимся преимущество банков в области анализа кредитоспособности заемщика. Даже выдаваемые банками кредиты теперь оформляют в ценные бумаги и продают инвесторам на открытом рынке. Инвестиционный бизнес, обслуживающий выпуск, обращение и приток средств в ценные бумаги, стал ключевым для выживания финансовых организаций. Неудивительно, что и Deutsche Bank, и Allianz стремятся закрепиться на рынке инвестиционных услуг. Однако и здесь конкуренты пошли разными путями.
Deutsche Bank сконцентрировался на расширении инвестиционного направления, в котором он никогда не был силен. Действовал он крайне неуклюже, неся в итоге тяжелые потери, прежде всего, по причине твердой приверженности немецким банковским традициям. Поглощая уже существующие инвестбанки, Dentsche Bank из-за несовместимости корпоративных культур лишался самого ценного, что есть в этом бизнесе, — кадров.
Так было и при поглощении Bankers Trust за 10 млрд долларов живыми деньгами. Пытаясь интегрировать две разные деловые культуры, Deutsche Bank не сумел наладить контакты между менеджерами во Франкфурте и заокеанским банком. Этим воспользовались американские конкуренты, бросившиеся переманивать лучших специалистов. Печальный пример предыдущей аналогичной покупки Deutsche Bank служил лучшей антирекламой новому владельцу. В 1989-году он приобрел британскую компанию Morgan Grenfell с тем же результатом — немецкие банкиры тратили огромные суммы на специалистов, которые все равно уходили к конкурентам из-за несовместимости деловых культур. Вследствие чего новый банк не смог не только стать серьезным глобальным инвестиционным институтом, но и потерял прежде завоеванные позиции.
Allianz пошел другим путем. На базе Dresdner Bank еще в 80-х годах было создано собственное небольшое инвестиционное подразделение. Со временем, в 1995 году, когда был наработан определенный опыт и удалось добиться совместимости корпоративных культур, Allianz купил английскую Kleinwort Benson, созданную датчанами с немецкими корнями и англичанами скандинавского происхождения, весьма успешно функционирующею сегодня под вывеской Dresdner Kleinwort Benson. А совсем недавно немецкий страховой гигант купил крупнейший американский фонд облигаций Pimco Advisors Holdings LP за 3,3 млрд долларов. Этой сделкой Allianz увеличил активы клиентов, находящиеся в его управлении, сразу в семь раз — до 350 млрд долларов. В отличие от Deutsche Вank страховой компании удалось предотвратить переход ключевых управленцев, в том числе и уникального финансиста Уильяма Гросса, к конкурентам.
Американская компания должна помочь Allianz занять прочные позиции на европейском рынке корпоративны[ облигаций, который буквально взорвался от введения евро. Континентальные компании с помощью выпусков еврооблигаций начали финансировать свои слияния и поглощения на консолидирующемся рынке.
По всей видимости, эти приобретения далеко не последние. В ближайшем будущем акции Allianz начнут котироваться на Нью-йоркской фондовой бирже, что позволит оплачивать поглощения за рубежом не наличными, а ценными бумагами. Кроме того, начавшаяся в этом году экономическая либерализация в самой Германии поможет немцам собрать средства для дальнейшей экспансии на мировых рынках. Тогда как удивительно низкая для банка с такими активами капитализация Deutsche Bank (результат многократных неудачных сделок) делает его выход на американский фондовый рынок затруднительным — в этом случае конкуренты с легкостью его захватят.
У Allianz больше возможностей, чем у Deutsche Bank, и для формирования внутри европейских альянсов. Гроссбанк стал распродавать акции грандов немецкой промышленности, начиная с середины 90-х годов. Тогда еще действовал 50-процентный налог на продажу больших пакетов акций, и банк нес большие потери/ Allianz же терпеливо выжидал, и теперь, после недавней отмены этого налога, может не просто приступить к более эффективной перестройке своего гигантского холдинга, но и воспользоваться частью своих активов для создания альянсов в стремительно консолидирующемся европейском бизнесе.
Новым финансовым директором Allianz стал Пол Ахляйтнер, бывший глава немецкого офиса Goldman Sachs, сделавший себе имя на организации масштабной приватизации в Восточной Германии. Теперь этот специалист по инвестициям будет координировать распродажу холдингов финансовой группировки Allianz, которая вызовет существенное разрушение налаженных связей в рамках традиционных уний.
Но по большому счету дело даже не в этом. Время классических коммерческих банков уходит. Традиционный банковский бизнес, вокруг которого и была в свое время построена немецкая национальная экономика, все больше уступает свои позиции бизнесу инвестиционному. Основой единой европейской экономики, в которой немецкий бизнес все более растворяется, должен стать фондовый рынок. А пенсионная реформа с переходом к накопительному страхованию должна еще больше увеличить вес инвестиционных подразделений, в которых Allianz заметно сильнее.
Можно сделать вывод, что бизнес все более трансформируется в сторону англосаксонской модели, в которой "страховщики" чувствуют себя куда увереннее «банкиров». И враждебное поглощение Mannesmann англо-американской Vodafone Airtouch — лучшее подтверждение этому. Deutsche Bank, долгое время являвшийся символом германской экономической мощи, уступает пальму первенства Allianz — символу немецкого влияния в единой Европе.

БЫКОВ П., РЕЗНИК С.

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »