Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Генеральный директор "Русского перестраховочного общества" Андрей Поляков рассказал "Ведомостям" о том, как устроен рынок перестрахования.

Ведомости, 29 июня 2004 г.

Интервью: Андрей Поляков, гендиректор "Русского перестраховочного общества"

2904 просмотра

Андрей Поляков: "Хорошие риски, которые не разорят компанию, собрать тяжело"

Человек, застраховавший свой автомобиль или дачу, может и не догадываться, что часть ответственности по договору несет не только компания, выдавшая полис, но и другой страховщик или перестраховочная компания. Перестрахование редко попадает в поле зрения обычных клиентов. Но именно с помощью передачи рисков друг другу страховые фирмы защищаются от больших убытков и гарантируют клиенту выплату возмещения. И если страховые агенты - низшая ступень в иерархии рынка, то перестраховщики - белые воротнички страхования - пожалуй, самая высокая. О том, как устроен этот рынок, рассказал "Ведомостям" гендиректор одной из крупнейших российских перестраховочных компаний - "Русского перестраховочного общества" Андрей Поляков.
- Чем отличается перестрахование от страхования с точки зрения ведения бизнеса?
- Есть одно кардинальное отличие. К примеру, вы хотите застраховать свой автомобиль, идете в страховую компанию, что-то подписываете, платите деньги и потом целый год, если повезет, об этом не вспоминаете. Это общение профессионала и непрофессионала. Перестрахование - общение между профессионалами на более высоком уровне. К тому же это непубличный бизнес. Специализированный страховщик не может работать напрямую с населением или с предприятиями, а принимает риски только от страховых компаний. И если о страховании знают все, то о перестраховании только специалисты. Поэтому вся маркетинговая и рекламная деятельность перестраховщика направлена на работу только со страховыми компаниями.

- Перестраховщикам не требуется сетей продаж, отделов по созданию новых продуктов, массовой рекламы. Перестрахование более прибыльно?
- Так может показаться. Действительно, перестраховочная компания не несет таких издержек, но, когда к нам приходит страховщик, он пытается сделать свою перестраховочную защиту дешевле. Как правило, перестраховщик еще и платит страховой компании комиссионные за принесенный риск. Страховая компания - профессиональный игрок на рынке, она не допустит, чтобы перестраховщик получал намного больше, чем она сама.

- Как получилось, что вы занялись перестраховочным бизнесом?
- Случайно. Я работал в крупной по тем временам страховой компании - "АСКО". В 1990 г. на наш рынок пришли иностранные перестраховщики - Кельнское и Мюнхенское перестраховочные общества (General Cologne Re и Munich Re). Они очень сильно подняли общий уровень специалистов по перестрахованию - проводили массу семинаров и фактически обучали персонал российских компаний. В России тогда не было перестраховочных обществ, а перестрахование - это элитарный бизнес, белая кость страхования. Это как-то притягивало. Наша компания была создана по инициативе Российского союза страховщиков (предшественник Всероссийского союза страховщиков. - "Ведомости"), который в то время возглавлял Константин Пылов (до апреля 2004 г. - руководитель департамента страхового надзора Минфина. - "Ведомости"). Возникла идея, что молодым компаниям необходим помимо зарубежных перестраховщиков и российский партнер - перестраховочное общество. Было принято решение об организации компании, создана инициативная группа. Непосредственно осуществлять это мероприятие было поручено мне и Теймуразу Батиашвили, который сейчас является исполнительным директором компании. В 1991 г. началась работа, а в 1992 г. компания была зарегистрирована. Учредителями выступили порядка 50 страховых компаний, входивших тогда в союз страховщиков.

- Тем не менее сейчас среди учредителей - AIG, немецкий страховщик ERGO, крупнейший страховой брокер Marsh. Как и когда они вошли в капитал?
- В 1994 г. председателем совета директоров компании стал Эдуард Рябинин. Это был известный человек: он около 40 лет работал в "Ингосстрахе", возглавлял в свое время Sovag (германская "дочка" "Ингосстраха". - "Ведомости"). У Рябинина была идея - сделать из компании профессиональное перестраховочное общество с широким международным участием. Это давало бы возможность объединить западный опыт и наше знание российского рынка.
Первой иностранной компанией, которая приобрела наши акции, стала немецкая страховая компания Alte Leipziger (была также акционером питерской страховой компании "Русь". - "Ведомости"). Правопреемником Alte Leipziger затем стала немецкая страховая компания ERGO.

- Alte Leipziger вошла в ваш капитал позже, чем в капитал "Руси"?
- Приблизительно в одно и то же время. Она тогда делала инвестиции в рынки Восточной Европы. Это был наш первый удачный опыт. В том же 1994 г. мы сделали аналогичное предложение AIG, но сначала получили отрицательный ответ.

- А когда они вошли в капитал?
- Ровно через два года AIG вышла на нас и сама предложила купить долю в компании.

- И как вы отнеслись к этому предложению?
- Это были ощущения… Когда мы создавались, мы и представить себе не могли, что нашим акционером станет такая великая компания. Когда AIG делала инвестицию, для проверки нашей компании приехали 16 человек - аудиторы, юристы, андеррайтеры. В нашей компании тогда работали 14 человек. AIG купила 15% наших акций, как и Alte Leipziger. В 1996 г. к ним присоединилась компания Marsh (крупнейший мировой страховой брокер. - "Ведомости"). Пришли мы как-то на работу, а нас ждет факс с предложением купить акции. Такие случаи бывают. Они тоже приобрели 15%.

- А почему у всех по 15%? Почему иностранные инвесторы не приобретали больше?
- Это принцип такой. Мы считаем, что отсутствие у кого-либо контрольного пакета является условием стабильного бизнеса, независимости менеджмента от акционеров при принятии бизнес-решений. Наши иностранные акционеры это понимают, и никто из них не высказывался за приобретение большей доли. Сложившийся паритет в долях всех устраивает.

- Как распределены оставшиеся 55% акций?
- У нас более 80 акционеров, в основном это страховые компании. Часть пакета принадлежит менеджменту.

- А страховые "дочки" ваших акционеров - "Русь" и "AIG Россия" перестраховывают у вас риски?
- С "Русью" у нас давние отношения. Это одна из первых компаний, которая начала с нами работать, еще когда "Русью" руководил [нынешний зампред Госдумы Владислав] Резник. У нас есть договор с "Русью" по перестрахованию дач в Ленинградской области, которому уже 11 лет и он продолжает работать. Приход Alte Leipziger не изменил политику "Руси". "AIG Россия" у нас риски не перестраховывает. У них достаточно строгие внутренние правила. Я надеюсь, когда-нибудь это произойдет. Так же как в 1996 г., когда AIG предложила войти в состав наших акционеров.

- Что собой представляет российский рынок перестрахования?
- Сегодня на нем работают три категории участников: [российские] профессиональные перестраховщики, страховые компании, которые занимаются еще и перестрахованием, и международные перестраховочные компании. Реальный объем рынка назвать сложно, поскольку перестрахование зачастую используется для оптимизации налогообложения и через перестрахование проходят всякие схемы. Выделить реальный бизнес очень сложно.

- И все же?
- Я думаю, реальный рынок - $500-700 млн [перестраховочных сборов в год]. Из них 50% собирают российские страховые компании, 40% уходит за рубеж и 10% остается на профессиональных перестраховщиков. Профессиональных перестраховщиков в России меньше 10. Все остальное - схемный бизнес.

- А почему профессиональный перестраховочный бизнес так неразвит?
- Да ведь и сам страховой рынок сегодня, если отбросить все схемы, не такой уж большой. Вычтите 95% сборов по страхованию жизни и 50% по страхованию имущества - и получите близкий к реальности объем настоящего страхового бизнеса. В России страховой бизнес находится в самой начальной стадии развития.

- Но получается, что российские перестраховщики проигрывают собственный рынок универсальным страховым компаниям. А как происходит на Западе?
- Там принято передавать риски профессиональным перестраховочным обществам. Взаимность (передача рисков страховщиками друг другу. - "Ведомости") менее популярна, чем в России. Западные страховые компании не хотят показывать друг другу свои риски, портфели, убыточность. Поэтому страховщик первым делом пойдет к перестраховщику. У нас взаимное перестрахование развито больше. Причин несколько. Во-первых, страховщики хотят компенсировать премии, передаваемые в перестрахование, входящими рисками от других страховщиков. Во-вторых, собственные средства страховых компаний, а значит, и их перестраховочные емкости зачастую больше, чем у профессиональных перестраховщиков.

- То есть профессиональным перестраховщикам необходимы инвестиции?
- По моему убеждению, все должно развиваться естественно. Я бы не сказал, что перестрахованию так уж нужны инвестиции. Их ведь надо как-то отрабатывать. К примеру, инвестор вкладывает в собственные средства перестраховщика определенную сумму. Чтобы эти деньги работали, необходимо собрать взносов в несколько раз больше. А сегодня это достаточно проблематично. То есть премии-то собрать можно, но принимать на перестрахование все подряд нельзя. Это просто опасно. Хорошие риски, которые не разорят компанию, собрать тяжело. Наше общество наращивает собственные средства постепенно, и они соответствуют тем объемам сборов, которые мы сможем привлечь завтра, в следующем году.

- Как вы оцениваете вложение Кахой Бендукидзе $20 млн в развитие перестраховщика "Москва Ре"?
- Мы рады за коллег. Но с точки зрения инвестора это неэффективное вложение средств. Их можно вложить в более прибыльное мероприятие. Отдачу эти деньги могут дать только через несколько лет, а отрабатывать их будет непросто. Придется наращивать объем премий. Если же компания связана некими ожиданиями инвестора, моральными обязательствами, ей придется торопиться, соответственно, не исключены ошибки и можно получить убытки.

- И все же можно ли оценивать эту сделку как сигнал об интересе инвесторов к перестрахованию?
- Я думаю, это случайная сделка. От перестрахования сегодня невозможно получить такую же прибыль, как, например, от строительства.

- В январе вступила в силу норма закона "Об организации страхового дела", запретившая совмещать входящее перестрахование и страхование жизни. У страховщиков возникла проблема перестрахования друг у друга. Привело ли это к росту бизнеса профессиональных перестраховщиков?
- Идея страхового надзора отделить страхование жизни от других видов страхования абсолютно правильна. Если ей следовать, от страхования жизни должно быть отделено и входящее перестрахование. Но к тому, как это было сделано, рынок был не готов. Агрессивные действия надзора не были ничем мотивированы. Необходимо было дать несколько лет на решение этой проблемы. Компании оказались в очень тяжелой ситуации.
На нас запрет на совмещение в одной страховой компании входящего перестрахования и страхования жизни никак не сказался. Мы не играем на рынке взаимного перестрахования. Большая часть бизнеса, который страховщики размещают друг у друга, нам неинтересна - это небольшие риски на плохих условиях. Мы стараемся заниматься крупным и средним бизнесом. Многие наши партнеры, зная нашу позицию, нам ничего не предлагали, а потом нам бы пришлось отказываться.

- Именно через перестрахование российские страховщики сталкиваются с глобальными тенденциями. Какое влияние на российский рынок оказал теракт в Америке 11 сентября 2001 г.?
- После 11 сентября весь мировой перестраховочный рынок просел. Многие крупные игроки ушли с международного рынка перестрахования и прекратили подписывать бизнес. Из-за крупных убытков рейтинги многих ведущих перестраховочных компаний были понижены.
Емкость перестраховочного рынка уменьшилась. Страховые и перестраховочные компании были вынуждены повышать тарифы. В результате стоимость перестрахования для российских компаний возросла. Но поскольку российский рынок не был задействован в выплатах, ставки на перестрахование внутри страны повысились несильно.

- Но повысились?
- Российский перестраховочный рынок существует не сам по себе, и любая перестраховочная компания или страховая компания, занимающаяся перестрахованием, покупает защиту на международном рынке.

- С тех пор цены на перестрахование так и не снизились?
- Нет. Рынок достаточно жесткий. Если из года в год никаких серьезных убытков не происходит, ставки снижаются, а рынок, как мы говорим, становится более мягким. Я надеюсь, к 2005 г. он будет мягче.

- Как западные перестраховщики принимают риски из России? Есть какие-то особенности?
- Особых отличий здесь нет. По большому счету андеррайтеру все равно - из России риск или нет. Правда, для российских предприятий тарифы иногда бывают выше просто потому, что оборудование сильно изношено, условия производства не всегда соответствуют западным представлениям.

- Как определяется цена полиса, если речь идет о страховании крупного предприятия?
- Если риск большой, большая часть ответственности уходит в перестрахование. В этом случае цену и условия договора диктуют перестраховщики. Как правило, в таких проектах участвуют несколько перестраховщиков. Поэтому часто крупные риски размещают через брокера, который может выбрать оптимальный вариант перестраховочной защиты.
Но хорошее предложение от одного из перестраховщиков на какую-то долю в риске еще не гарантирует, что риск будет размещен на 100%. Страховщику или брокеру необходимо найти покрытие на 100% риска. Поэтому перестраховщики оказывают очень сильное влияние на цену и условия страхового полиса.

- В этом элитарность бизнеса?
- Да. Теоретически страховая компания может застраховать завод самостоятельно, но потом она рискует не найти перестраховочной защиты. Поэтому, как правило, любой крупный договор начинается с перестраховщиков.

- А существуют какие-либо корпоративные правила в среде перестраховщиков? Раньше обсуждался тезис "следование судьбе страховщика" - перестраховщик платит, если страховщик признает событие страховым случаем…
- Все эти тезисы и корпоративные правила не гарантируют своевременной оплаты. Перестрахование - дело медленное и достаточно интимное. Вопрос доверия, вопрос личных контактов имеет колоссальное значение.
У нас есть защита, которую мы покупаем на Западе, есть лидер этой защиты - иностранный перестраховщик. Мы с этим лидером работаем семь лет, он ни разу не платил убытков, хотя каждый год они получают от нас очень хорошие премии. По идее я сегодня могу найти размещение дешевле, чем мне дает мой лидер защиты. Но эту компанию я знаю, у нас хорошие взаимоотношения, и я знаю, что мне все сделают как надо и проведут выплату без задержек, если что-то случится.

- А западные страховщики перестраховывают в России свои риски?
- Никаких ограничений на размещение западных рисков в России нет. Мы принимали в перестрахование из-за рубежа, от наших акционеров - Alte Leipziger, от других компаний. Но в 95% случаев мы отказываемся от этих рисков.

- Почему?
- В большинстве случаев там в условия договора изначально заложена убыточность, и, когда вы принимаете риск на свою компанию, у вас есть возможность получить прибыль только за счет инвестиций [в финансовые инструменты]. Мы видели очень много таких договоров. Прежде чем выходить на зарубежный рынок, надо очень хорошо его знать. Российский рынок мы знаем, представляем, как тут действовать, чтобы расширять бизнес и получать прибыль.
Премии с других рынков, в том числе и с западных, набрать можно. Но если размещается какой-то договор и российскому перестраховщику предлагают участвовать, у меня сразу возникает вопрос: почему? Видимо, возникли проблемы с размещением из-за плохих условий или низких тарифов. Начинаешь разбираться, выясняется, что в подавляющем большинстве случаев практически 100%-но попадаешь на убыток.

- Что вы думаете по поводу открытия рынка для иностранных инвесторов? Перестрахования это как-то коснется?
- Массовый приход иностранных инвесторов вряд ли начнется, даже если мы откроем рынок полностью. Иностранные компании, которые хотят работать в России, здесь уже работают. Если же думать о будущем, то очень бы не хотелось, чтобы все российские компании были куплены иностранными, - тогда может сократиться бизнес у всех игроков на национальном перестраховочном рынке. Приход иностранного инвестора будет означать, что страховая компания поменяет и перестраховочную политику - будет больше отдавать на Запад.

О компании
"Русское перестраховочное общество" создано в 1992 г. по инициативе Российского союза страховщиков. Основными акционерами (по 15% акций) общества являются AIG Inc. (США), ERGO International Aktiengesellschaft (Германия), Marsh & McLennan Risk Capital Holding (США). По итогам 2003 г. активы общества - 379 млн руб., собственные средства - 101 млн руб., брутто-премия - 430 млн руб., прибыль до налогообложения - 19 млн руб.
 
Биография
Андрей Поляков родился в 1961 г. в Москве. В 1984 г. окончил МВТУ им. Н. Э. Баумана, факультет "Энергомашиностроение". С 1884 по 1990 г. работал в Институте высоких температур Академии наук СССР в должности инженера и младшего научного сотрудника. В 1990-1992 гг. работал начальником отдела перестрахования страховой компании "АСКО". С 1992 г. - гендиректор ОАО "Русское перестраховочное общество". Владеет пакетом акций РПО, размер которого не раскрывает.
 
Павел МИЛЕДИН

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »