Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Ведомости, 12 февраля 2003 г.

Я говорила, что мы не собственники

Наталья Раевская о своем участии в продаже холдинга Андреева

798 просмотров

Продажа Автобанка, «Ингосстраха», меткомбината «НОСТА» и еще около 100 связанных по бизнесу структур, основным собственником которых считался Андрей Андреев, стала одной из самых скандальных сделок за последние два года. Осенью 2001 г. эти предприятия были куплены владельцами «Сибнефти», «Сибирского алюминия» и ГМК «Нафта-Москва». А в январе 2002 г. стало известно, что по заявлению Андреева Главным следственным управлением при ГУВД Москвы возбуждено уголовное дело по ст. 159 ч. 3 УК (хищение в крупных размерах) и при поддержке Главного управления МВД по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП) проверяется законность сделки.

Нашумевшее соглашение от 28 сентября 2001 г. о купле-продаже предприятий со стороны продавцов тогда подписали председатель Автобанка Наталия Раевская и Родион Гамзаев (которого Андреев обвиняет в угрозах и вымогательстве), а от имени покупателей — член совета директоров «Русала» Давид Давидович и член совета директоров «Нафта-Москвы» Джабраил Шихалиев. Хотя Андреев говорит, что является единоличным владельцем всех проданных активов, за которые он не получил ни копейки, в некоторых СМИ и финансовых кругах высказывалась версия о том, что Андреев пострадал из-за «НОСТА»: будто бы деньги неких его кредиторов были вложены в меткомбинат и, когда Андреев их не вернул, его партнеры — Раевская и Гамзаев — продали весь бизнес без него при посредничестве «Нафта-Москвы».

«Ведомостям» удалось взять интервью у Раевской, которая утверждает, что Гамзаев ее партнером не был и угрозами заставил ее подписать соглашение от 28 сентября 2001 г. Прежде чем публиковать это интервью, «Ведомости» попытались узнать версии происшедшего у людей, которых Раевская, по ее словам, предупреждала о том, что не имеет права подписывать такое соглашение. Однако наши запросы по поводу соглашения от 28 сентября 2001 г., направленные в прошлый четверг Керимову, Шихалиеву и Давидовичу, до вчерашнего вечера остались без ответа. А связаться с Гамзаевым и бывшим руководителем службы безопасности холдинга Андреева Сергеем Тарасенко или их представителями «Ведомостям» не удалось.

Тем не менее редакция «Ведомостей» по-прежнему предлагает лицам, участвовавшим в подготовке или подписании соглашения от 28 сентября 2001 г., изложить свои версии этого конфликта на страницах газеты.

— Вы так долго избегали журналистов, а сейчас вдруг согласились на интервью. Почему?

— По одной простой причине: в последнее время в прессе идет массированная информация по поводу событий вокруг холдинга Андреева. И поскольку она, на мой взгляд, не имеет ничего общего с реальностью, я решила, что именно сейчас я должна рассказать, как все было. Поэтому и согласилась дать интервью.

— Расскажите, как осенью 2001 г. происходила продажа предприятий (в частности, контрольных пакетов акций Автобанка, «Ингосстраха» и меткомбината «НОСТА») и кто был инициатором сделки?

— Первое, что я хочу сказать: в прессе все время муссируется, что Родион Гамзаев был партнером Андреева и моим партнером. Это неправда. Этого человека я никогда не видела до 4 сентября 2001 г., т.е. до того момента, когда началось вымогательство со стороны Гамзаева и его людей. Это человек с незаконченным средним образованием, который неоднократно преследовался правоохранительными органами. Он не мог быть и — я точно знаю — никогда не был ни партнером Андрея Ивановича (Андреева), ни моим партнером.

— Как вы с ним познакомились и что значит «началось вымогательство»?

— Это не очень интересно — как мы познакомились. Думаю, идеологом вымогательства был Сергей Тарасенко — бывший начальник службы безопасности нашего холдинга, уволенный в мае 2001 г. Во всяком случае, именно Тарасенко вместе с Гамзаевым и другими членами красноярской группировки организовали вымогательство огромной суммы денег. В сентябре, перед самым подписанием сделки по продаже холдинга, шло постоянное вымогательство денег — Тарасенко, Гамзаев и его люди угрожали моей жизни и требовали, чтобы им из банка отдали $60 млн.

— На каком основании?

— В принципе, оснований не было никаких — только то, что им нужны были деньги. И поскольку эти деньги можно заполучить только в такой организации, как банк, а я была и председателем Автобанка, и главой наблюдательного совета «Ингосстраха», они понимали, что подписать документы в банке могу я. Поэтому все разговоры о партнерстве — это попытки придать процессу вымогательства хотя бы какой-то законный вид. Это был удар, когда развалили весь холдинг и обратиться было не к кому — фактически разогнали всю службу безопасности холдинга. Тарасенко в свое время работал в органах милиции — точно не знаю, в какой должности. Потом был главой службы безопасности холдинга Андреева и входящих в него предприятий — Автобанка, «Ингосстраха» и других структур. Также в подчинение Тарасенко входила вся личная охрана руководителей всех предприятий и лично Андреева. У меня сложилось впечатление, что Тарасенко готовился к этой ситуации, а именно: если деньги получить будет невозможно, то будет сымитирована продажа холдинга Андреева. Я уверена, что все переговоры о так называемой продаже велись с покупателями загодя.

— Почему вы не обратились за помощью в милицию, когда вам угрожали?

— Тарасенко все время говорил, что ему известны все маршруты нашего передвижения, а за нами ведется постоянное наблюдение. И если кто-либо, в частности я, попытается обратиться в милицию, то последствия будут известные. То есть в живых меня не оставят. Они приезжали с утра до вечера в банк и хотели даже мою собственную охрану поменять на бандитов. В следственных органах я все это рассказала.

Я знаю, что угрожали жизни Андрея Ивановича и Татьяны Сергеевны Дегтярь (гендиректора ИФК «Домедко-Хаксли Лимитед», представлявшей в совете директоров «НОСТА» компании холдинга. — «Ведомости»). Любой неосторожный шаг мог стоить жизни мне и сотрудникам холдинга. Надо еще рассказать про Александра Макеева. После того как уволили Тарасенко, Макеев возглавил службу безопасности холдинга. И как только от меня начали требовать выплаты денег, Макеев был взят в заложники и исчез. Его до сих пор не нашли.

У меня тогда был шок. Сотрудники безопасности самого Автобанка занимались только безопасностью кредитов, т.е. экономической, а не физической безопасностью. Макеев отвечал за всю безопасность холдинга — даже вход в банк контролировала охрана холдинга. Человек исчез, и я не знаю, что делать. И вы спрашиваете, почему я не обратилась в милицию?! Возьмешь на себя такую ответственность за чужую жизнь?

— Ваш рассказ кажется невероятным: трудно представить, что такое могло происходить в центре Москвы, в одном из крупнейших банков страны и вы, известный банкир, оказались совершенно беспомощной.

— Пока не сталкиваешься с таким, думаешь, что это происходило только в начале прошлого века и возможно только в каких-то гангстерских фильмах. Хорошо рассуждать, когда прошло какое-то время и у нас появилась возможность обратиться в милицию. А могло такой возможности и не появиться.

Людям с оружием, к сожалению, не всегда можно противостоять. Я боялась и за себя, и за своих сотрудников, и за свою семью. Потому что Тарасенко просто говорил: никуда вы не денетесь и не скроетесь. Очень трудно пережить такой психологический момент, когда человек, который возглавлял службу безопасности и бывший сотрудник МВД (а вы говорите — обратиться куда-то!), который должен был отвечать за нашу жизнь и безопасность, очень ко многому был допущен и многое знал, использовал все против нас. Тот, кто не пережил такого — когда вам говорят: мы знаем все о каждом вашем шаге, у нас есть досье на вас, прослушка, попробуйте связаться только с кем-нибудь и т.д., — может быть, этого не поймет.

— Получается, во всем виноват Тарасенко?

— Нет. Я думаю, не Тарасенко виноват, это просто стечение обстоятельств. Когда предает своя служба безопасности и ее руководители вступают в преступный сговор с бандитами, противостоять этому практически невозможно.

— Где сейчас Тарасенко?

— Насколько я знаю, он не приходит по повесткам следователей.

— Он проходит по уголовному делу как подозреваемый?

— Этот вопрос, я думаю, лучше задать следователю.

— Почему вы просто не отдали деньги и как получилось, что были проданы предприятия?

— Я ведь не собственник, а менеджер. И с меня Гамзаев, Тарасенко и группа бандитов требовали просто отдать деньги. Как предполагаю, потом появилась разработанная и отработанная версия, что мы — Гамзаев и Раевская — партнеры, собственники. И в сентябре меня заставили подписать договор. Хотя еще во время переговоров Сулейману Керимову, который мне всегда представлялся как владелец ОАО «ГНК «Нафта-Москва», было прекрасно известно, что ни я, ни Гамзаев не являемся собственниками холдинга. Мы встречались с Керимовым и Гамзаевым накануне подписания договора, и все время собственником назывался Андреев.

— Вы говорили Керимову, что не являетесь собственником и не имеете права подписывать договор?

— Да, я говорила, что мы не собственники. И договор был, что называется, сляпан за несколько часов 28 сентября 2001 г. и подписан. И даже ночью, когда собрались все подписанты, я еще раз говорила в присутствии всех, что ни я, ни Гамзаев не являемся собственниками и что нам в холдинге ничего не принадлежит. Я это говорила Керимову и покупателям — (члену совета директоров «Русала» Давиду) Давидовичу и (на тот момент члену совета директоров «Нафта-Москвы» Джабраилу) Шихалиеву.

— А они что?

— Керимов сказал, что он «покупает ситуацию»: они войдут в холдинг и дальше разберутся. Керимов просто воспользовался сложившейся в холдинге ситуацией — так я воспринимала происходящее и этот договор.

— Покупатели знали, что вам угрожали?

— Я не могла сказать об этом напрямую: Гамзаев и его люди не выпускали меня из поля зрения не только в августе, сентябре и октябре 2001 г., но и в последующие месяцы.

— То есть даже после того, как вы ушли из банка?

— Да. Я вынуждена была уйти.

— Вас заставили?

— Да, пришли новые владельцы и выгнали. Мне пришлось написать заявление об уходе. Я не могу утверждать, что Керимов, например, знал, что мне угрожали, но он наверняка знал, что я не собственник и что Гамзаев вымогает деньги у Андреева. Предположим теоретически, что у Андреева собирались покупать весь бизнес. Ведь тогда нужно было бы серьезно готовиться к продаже, а тут с утра начали готовить документы, и, несмотря ни на какие мои увещевания, все равно договор был подписан. Мои слова должны были насторожить людей, которые собираются перечислять огромную сумму денег. А этого не произошло.

— Вы имеете в виду представителей «Нафты» и «Русала»?

— Я говорю о Давидовиче и Шихалиеве. Я этих людей тогда первый раз увидела, до этого я их не знала никого. Раз их не остановили мои слова о том, что мы с Гамзаевым не собственники, я делаю вывод, что они знали реальную ситуацию и все для себя взвесили. К тому же они не могли не знать, что из себя представляет Гамзаев.

— Может, покупатели думали, что вы представляете интересы Андреева?

— Нет. Никаких разговоров о том, что я представляю интересы Андреева, не было. Вся ситуация была представлена в соглашении от 28 сентября 2001 г. так, что Раевская и Гамзаев якобы являются владельцами 2/3 доли в холдинге Андреева. И все мои пояснения, что у меня и Гамзаева нет никаких полномочий, просто были пропущены мимо ушей. Керимов прямо сказал: это не важно, мы покупаем ситуацию.

— Правда ли, что весь холдинг был продан за $90 млн?

— Так было написано в договоре.

— А сколько реально было заплачено и кому?

— Этот вопрос сейчас изучается следствием. Это были компании, предоставленные Гамзаевым, я никаких денег не получала. Это все, что я могу вам сказать.

— Сейчас вам угрожают?

— Есть программа защиты свидетелей, и я получила статус защиты.

— Вы живете в России?

— Только в России. Я никуда не уезжала, живу дома в Москве. Внешность мне не меняют, никуда не перевозят. Но меня охраняют.

— Как вам удалось выпасть из поля зрения людей, которые вам угрожали?

— После того как по заявлению Андреева в январе 2002 г. было возбуждено уголовное дело, звонки от бандитов, опекавших меня, прекратились, и они куда-то исчезли. А 21 февраля 2002 г. я написала заявление в Главное следственное управление при ГУВД Москвы. Знаете, приходится взвешивать степень риска жизни для себя и своих детей и просто свой страх. Да, я боялась, ужасно боялась. Думаю, теперь я уже никогда не смогу чувствовать себя в безопасности. У меня, может, сейчас нет такого ощущения, которое было тогда, но я до сих пор боюсь. И, наверное, всегда буду с этим жить и не избавлюсь от страха.

— В СМИ высказывалась версия, что Андреев потерял свой бизнес из-за «НОСТА» — от него будто бы требовали возврата вложенных туда денег, но Андреев отказался и тогда бизнес без него продали.

— Это неправда. Все деньги, которые были вложены в «НОСТА», были выданы Автобанком как кредиты. Я хорошо помню баланс «НОСТА», так как лично контролировала кредитование этого предприятия. И хорошо помню, что иных денег на «НОСТА» не заводилось. Высказанная вами версия, как я полагаю, распространяется лишь для того, чтобы ввести в заблуждение тех, кто интересуется этой темой, и завуалировать истинную ситуацию с захватом бизнеса Андреева.

— Около года идет расследование, и больше полугода Андреев ведет судебную войну за предприятия. Но ощутимых результатов пока нет, а активы холдинга спокойно распродаются новым собственникам: Автобанк был продан «НИКойлу», СК «Россия» — «Атону», а затем — менеджменту страховой компании, зверосовхозы — группе «БИН», в «Ингосстрахе» пакет Андреева размыт, и на базе этой компании создается суперстраховщик с новыми акционерами.

— Не думаю, что спокойно. Я общаюсь с людьми, которые все еще работают в Автобанке, и знаю от них, что недавно в помещениях, которые занимают подразделения «НИКойла», следственные органы провели выемку документов, а сотрудники «НИКойла» допрашиваются и сам [глава финансовой корпорации «НИКойл» Николай] Цветков тоже давал показания. Те, кто взял собственность Андреева от Гамзаева, пытаются ее дальше продать и думают, что таким образом бизнес станет легитимным. Это невозможно, потому что с самого начала эта сделка носила криминальный характер, а документы, которые заставляют подписать под угрозой жизни, не могут быть законными.

— Вы считаете, Андрееву удастся вернуть холдинг?

— Да, я уверена в этом. Может быть, это будет не быстро, но это лишь вопрос времени.

— Откуда такая уверенность?

— Хочется в это верить. Андреев должен получить обратно свой бизнес, просто если наша страна хочет жить по-человечески. Сейчас, используя СМИ, в умы людей пытаются заложить, что захват бизнеса — это нормально и в России все возможно. Это страшно, когда идет связка бандитов, бизнеса и денег. Наша ситуация из ряда вон выходящая просто потому, что все-таки хватило сил обратиться за помощью в правоохранительные органы. А у многих ведь не так кончается — вы же смотрите телевизор.

— Вы были бессменным руководителем Автобанка больше 10 лет. Вся эта история не очень хорошо отразилась на его репутации, Автобанк стал отставать от конкурентов: за прошлый год, по данным ЦЭА «Интерфакс», Автобанк выпал из тридцатки крупнейших банков по размеру активов и десятки лидеров по объему частных депозитов. У вас нет опасений за его будущее и каким вы его видите?

— Честно хочу сказать: может, это вам покажется странным, но мое психологическое состояние таково, что я вообще не читаю экономическую прессу и только поддерживаю личные взаимоотношения с людьми. Поэтому для меня достаточно сложно оценить его настоящее и будущее. Но мне хочется, чтобы Автобанк жил и здравствовал. И судя по тому, что мне говорят [работники банка], его экономическое положение достаточно устойчиво.

— Чем вы занимались целый год после ухода из Автобанка?

— Я вообще ничем не занимаюсь, только воспитываю внуков и больше ничего не делаю. Я не могу ничем заниматься — меня постоянно преследуют кошмары. Сначала хотела просто жить остаться, потом надо было выживать и входить в нормальное психологическое состояние.

ПЕТРОВА С.

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »