Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Рынок ценных бумаг, 5 сентября 2001 г.

Страхование: потенциал рынка высок, но будет ли бум?

741 просмотр

Владимир Герасимов, зам. ген. директора, РА «Интерфакс»: Мы рады видеть всех у нас в гостях. Это наш первый «круглый стол», организованный совместно с журналом «Рынок ценных бумаг», с которым нас связывает тесное сотрудничество. Мы представили некоторые образцы нашей продукции на столах. Это наши рейтинги по страховым компаниям, по другим активам, по облигациям, наше издание для страхового рынка. Надеюсь, что у нас будет интересная дискуссия.

Николай Николенко, вице-президент Промышленно-страховой компании (ПСК):

Хотелось бы поговорить о проблемах, с которыми мы сегодня сталкиваемся, поделиться видением сегодняшнего состояния рынка. Можно разделить проблему на три составляющие: макроэкономическую, микроэкономическую и собственно проблему развития страховых компаний. В развитии макроэкономической ситуации в стране сейчас преобладают позитивные тенденции.

Если подойти к оценке страхового рынка по количественным и качественным параметрам, то мы увидим, что рынок все равно растет. Что такое количественные параметры, вы знаете, — рост собранных премий, агрегативный показатель, связанный с долей отрасли ВВП (а он достиг 2,1%). Это уровень стран с экономикой переходного периода вроде Польши, Венгрии. Это тоже отрадно. Но самое главное, что растет количество страховых услуг. Если 5 лет назад на рынке существовало примерно 30-40 видов страховых услуг, то сегодня их более 80. В развитых странах, для сравнения, предлагается около 300-400 видов таких услуг. Это количественный рост. Качественный рост проявляется в росте качества предлагающихся компаниями страховых продуктов, кроме этого, наблюдается качественный рост в области подготовки персонала и используемых технологий страховых компаний.

Сегодня многие страховые компании используют hi-tech-технологии, телемаркетинговые технологии, Интернет-технологии, и по внедрению этих инноваций мы ни в чем не уступаем развитым странам. Мало того, у нас есть преимущество: в отличие от устоявшегося и несколько разбалованного «цивилизованного» рынка, мы «впитываем все новое как губка» и гораздо быстрее трансформируем это на практику.

Так что если оценивать макроэкономическую ситуацию в целом, то можно отметить тенденции, способствующие развитию страхового рынка. С возникновением различных форм собственности стало очевидно, что предприятия не станут полагаться на министерства, которые должны возмещать им убытки вследствие аварий, катастроф, техногенных или природных катаклизмов. Бремя ответственности за свой бизнес несет сам предприниматель. Далее — население. Возникают классы людей, которые покупают жилье, коттеджи, автомобили и т.д. Человек, которому все досталось бесплатно, заботиться о сохранении своей собственности не будет. А человек, который вкладывал свои деньги и свои силы, конечно, купит страховой полис.

На фоне макроизменений — приватизации, возникновения частной собственности — у людей в сознании происходит психологический сдвиг: сегодня страховым компаниям доверяют вдвое больше людей, чем 7 лет назад — около 40% населения. Также происходит сдвиг в психологии бизнеса. Функции собственника и менеджера разграничиваются, возникает новый слой наемных менеджеров, рыночников, по-новому понимают вещи, связанные со страхованием. Интерес растет на уровне предприятий — они начинают осознавать важность программ имущественного страхования.

Потом, все говорят о том, что главная ценность компании — это люди. Но мало кто заботится о сотрудниках на самом деле. Сегодня ситуация меняется — растет интерес к социальным программам. На фоне макроэкономической ситуации, когда государство не может обеспечить высокий жизненный уровень гражданам и не гарантирует его в старости или в случае потери работоспособности, наши социальные программы привлекают особое внимание. Мы как страховое сообщество тоже активно участвуем в разработке социальных программ — например, наши представители входят в рабочие группы по разработке пенсионной реформы и негосударственных пенсионных фондов. Реформа пенсионной системы включает в себя два блока: реформу государственного пенсионного страхования и создание добровольного или негосударственного пенсионного обеспечения системы, где были участники и НПФ, и страховые компании, и банки.

Наша главная задача — создание механизма негосударственного пенсионного обеспечения. И мы должны быть полноправными участниками как в этой системе, так и в области профессиональных пенсионных систем. Возникают поля, где мы как рыночный механизм должны участвовать наравне с государственными механизмами и структурами. Упование только на государство не даст эффекта.

Вторая сфера — социальное страхование от несчастных случаев на производстве. В Минэкономики понимают, что у государственных структур должна быть альтернатива. Вопрос стоит в том, чтобы с 1 января 2003 года страховые компании были допущены в социальное страхование. Предприятие может платить либо в фонд социального страхования, либо в страховую компанию, для чего оно должно подписать договор об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве. Если будет конкуренция, издержки будут меньше, а продукт — лучше.

Третья «социальная» вещь — квартиры. Купить квартиру сразу могут не все. Встает вопрос об участии страховых компаний в ипотечном кредитовании.

Таким образом, страховые компании должны быть готовы к тому, чтобы участвовать в формировании механизмов по целому кругу вопросов — имущественных, социальных, пенсионных, ипотечных, медико-социальных. Если страховое сообщество не объединится для решения этих вопросов, ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому вопрос стоит о дальнейшей консолидации страхового сообщества, об объединении усилий, о взаимовлиянии на эти процессы. Сами по себе эти программы не будут двигаться.

Иногда наши коллеги говорят: «Мы верим в то, что государство нас поймет, что голос разума возобладает». Государство — понятие абстрактное. Оно состоит из министров, их заместителей, начальников департаментов, начальников отделов и т.д. У государства сознания нет, сознание есть у конкретного человека. Законопроекты, нормативные документы не просто рождаются в недрах министерств и ведомств — их пишут конкретные люди. Если человек, который об этом пишет, не знает о возможностях и тонкостях страхования, он никогда их не укажет в документе. Поэтому работать надо с конкретными людьми — это ежечасная, ежесекундная работа по формированию страхового менталитета, но заниматься этой работой мы с вами особо не хотим.

Посмотрите: докторских диссертаций о науке страхования, популярных книг по страхованию в России практически нет. Нет простой, понятной, доходчивой книги по страховому бизнесу, где популярно было бы расписано, что такое пенсионное страхование и как нормально жить в старости, если сегодня ты получаешь 1500 долл. Мы не умеем еще доходчиво, популярно говорить с нашим потребителем.

Алексей Ржанов, генеральный директор РА «Интерфакс»:

Согласен с тем, что страховой рынок растет. В реальном выражении сумма всех материальных и финансовых требований страховщиков к началу 2001 г. выросла по сравнению с началом 1997 г. в 2,5 раза. Темп роста в валютном выражении уменьшился, но произошел прирост в 2 раза. Динамика изменения капиталов в реальном выражении тоже весьма впечатляющая. Например, с учетом рублевой инфляции капитал вырос в 2 раза, с учетом изменения курса доллара рост был меньше — в 1,5 раза.

По тем данным, которые предоставили около 150 компаний на начало 2001 г., оказалось, что капитал, то есть сумма собственных средств и резервов, покрывает обязательства поставщиков на 20%. Я могу сказать, что такое покрытие капиталом обязательств, наверное, нет ни у каких других финансовых институтов. Например, у банков оно составляет порядка 10-12%, не более. Казалось бы, этого достаточно. Однако расчеты нормативов достаточности капитала у банков и страховщиков сильно различаются.

В России принята методика расчета достаточности капитала, которая используется сейчас европейским сообществом, причем в России принят самый мягкий, либеральный вариант. В европейском сообществе нормативы намного жестче. Даже с учетом либеральной методики достаточность капитала наших компаний снижается. Например, максимума она достигла в начале 1999 г., сейчас она снизилась в 2 раза.

Тем не менее большинство компаний удовлетворяет норматив достаточности капитала. Но здесь нужно иметь в виду перспективу. Если Россия декламирует свое желание вступить в ВТО и принять на себя нормативы, те методы регулирования, которые существуют в мире и, в частности, в европейском сообществе, то необходимо отдавать себе отчет в том, что и в России нормативы достаточности капитала будут ужесточены.

Еще я бы хотел поделиться с вами такими уникальными данными, как структура страховых взносов. Ни для кого не секрет, какую долю ежеквартально в течение года занимает, например, страхование жизни, личное страхование, имущественное страхование. Мы провели анализ деятельности 120 компаний, которые предоставили нам полную форму отчетности, так называемую форму 1-СК. Из нее можно сделать любопытные выводы.

Безусловно, те два вида, которые связаны с жизнью, лидируют — на них приходится более трети всех собираемых взносов. Но оказалось, что по итогам 2000 г. лидерство занимает такой вид страхования жизни, как страхование ренты и пенсии.

Непосредственно страхование жизни занимает третье место — 14%. На втором месте находятся услуги, которые страховщики предоставляют организациям по страхованию различного имущества. Например, на страхование транспорта приходится 4%, грузов — 6%. На все остальное имущественное страхование юридических лиц (в первую очередь это, естественно, недвижимость, какие-то другие объекты) приходится 20% взносов. Третий агрегированный вид, который составляет основу доходов страховщиков, — это медицинское страхование, причем я здесь подразумеваю сумму как обязательного, так и добровольного медицинского страхования.

Николай Николенко:

По страхованию ренты и пенсии тут удивляться не приходится. В Америке на аналогичные цели приходится 62% суммы собираемых страховых премий. В страховании жизни есть два классических вида — страхование на случай смерти (страхование капитала) и страхование дополнительного дохода. Страхование на случай смерти в России сегодня не очень популярно, хотя в других странах это весьма развитой страховой продукт. Ведь при любых кредитах, в том числе ипотечных, банку необходимо представить обеспечение возврата обязательств.

А что касается ренты и пенсии — они очень близки. Пенсия — это пониженная рента. Рента — это временная пенсия. С этой точки зрения страхование ренты и пенсии — это универсальный механизм финансового планирования, служащий для формирования дополнительного дохода в разные периоды жизни. Человек сегодня зарабатывает и считает, что в 55 лет он не будет зарабатывать. И с 55 до 75 лет он хочет эту ренту получать. Нет проблем, он будет ее получать, откладывать с сегодняшнего потребления.

Напоследок пару слов о законодательстве. Я зампред комитета по законодательству ВСС. Даже некоторые министры сегодня открыто признают в печати, что у страховщиков очень сильное лобби. Вы видите, что сформирован неплохой подоходный и социальный налог — в плане страхования. Мы ведь заботимся не о налогах страховых компаний, а о налогах наших потребителей — будет у потребителя стимул, он будет страховаться. Вы видите, что от социального налога освобождено медицинское страхование. А сейчас сформированы и вскоре, надеюсь, будут приняты такие параметры: взносы по всем видам имущественного страхования относятся на себестоимость в полном объеме. Ответственность — тоже на себестоимость, в том числе страхование профессиональной ответственности. Это большие подвижки. Ты можешь в полном объеме факторы материального производства относить к страхованию. Это сработает года через полтора.

По персоналу — самый сложный вопрос. Задача состояла в том, чтобы хотя бы приравнять взносы по страхованию персонала к средствам, направляемым на оплату труда, чтобы их хотя бы выровнять, чтобы было такое же налогообложение. Это сегодня сделано.

Ситуация такова: на страхование жизни, пенсионное страхование при наличии пенсионных оснований, установленных законом, идет 12% от фонда оплаты труда, на медицинское страхование — 3% от фонда оплаты труда и от несчастных случаев — 10 тыс. руб. на одного работающего человека в год. Это то, что не подлежит налогообложению на прибыль и включается в себестоимость.

На страхование жизни и пенсионное страхование будет социальный налог. А на медицинское страхование и несчастные случаи не будет социального налога. Это станет большим прорывом, если будет принято.

Резюме: страхование основных факторов производства относится к себестоимости. Как во всем цивилизованном мире.

Сергей Куприянов, заместитель главного редактора журнала «Рынок ценных бумаг»: А Вы как клиент как оцениваете работу западных и российских страховых компаний?

Андрей Меркулов, риск-менеджер «Русагро»:

Я работаю в крупном агропромышленном холдинге, и по характеру своей должности являюсь своего рода агентом влияния по теме страхования. На мой взгляд, текущая ситуация в России, связанная с иностранными страховщиками, достаточно странная. Первую десятку в любом рейтинге занимают более-менее раскрученные брэнды российских страховых компаний. А компании с иностранным участием — либо на 50-ом месте, либо в рейтингах нет вовсе. Из моего опыта общения с российскими страховщиками могу сказать, что нас, клиентов, очень беспокоит вопрос, связанный с возмещением убытков.

Не секрет, что на этапе выплаты премий складывается полнейшая любовь, все хорошо. А как только происходит некая ситуация, которую страхователь трактует как страховой случай, он заранее напрягается. Я весьма положительно отношусь к компаниям, которые к этому подходят достаточно формализовано, этим, например, отличаются крупные компании — у них есть достаточно четко прописанный алгоритм поведения страхователя при событиях, которые он изначально понимает как страховой случай. В том же автостраховании это достаточно хорошо работает. Но когда речь идет о каких-то крупных объектах, а в группу компаний «Русагро» входит целый комплекс подобных предприятий, то отношение несколько иное. Может, потому, что другие деньги.

Леонид Меламед, исполнительный директор «РОСНО»:

Российские компании даже в кризисы все выплачивают! С этой точки зрения у нас идеальная репутация. Да, мы не любим выплачивать. А кто любит? Страховые компании обязаны воспринимать любого клиента, который пришел за выплатой, прежде всего с точки зрения доверия к этому клиенту, ведь есть шанс, что клиент принес нам экземпляр страхового мошенничества. О страховом мошенничестве написаны тома. Если мы будем выплачивать всем легко и с любовью, то в этом случае мы быстро разоримся. На нас будут делать деньги. Это практика иностранная, а не отечественная. Нас этому учат в тех учебных заведениях, где мы обучаемся страхованию. Однако всем, кто имеет реальные основания получить страховую выплату, мы ее выплачиваем. И нет ни одного случая, когда компания необоснованно бы отказала.

Андрей Меркулов:

Здесь вопрос основания...

Леонид Меламед:

Основания очень простые. Есть договор страхования, там написано, когда мы выплачиваем. Когда вы заключаете договор страхования, вы принимаете, анализируете эти условия. Когда наступает какое-то событие, приходите к нам, пишете заявление, предоставляете соответствующие документы. Особо же беспокоят те клиенты, которые эмоционально относятся к выплатам...

Те приходят сразу и говорят, как в КВНе недавно было: «Давайте нам сразу Наташу. Какие документы? Какие справки? Давайте платите. Какие вы формалисты, какие вы бюрократы...».

Будьте готовы к тому, что когда наступает страховое событие, мы с удовольствием поможем вам создать список документов, подготовить справки и так далее. Но пока этих справок нет, выплата не произойдет. Большинство клиентов это понимают. Вас смущает возможность компании выплатить? Потребуйте от нее предоставления перестраховочного договора с той перестраховочной компанией, которой вы доверяете.

Безусловно, существует еще одна проблема у российских страховщиков — прозрачность активов. Да, капиталы большие, а «из чего сделаны наши девчонки и наши мальчишки?». Это большой вопрос. Все мы прекрасно понимаем, каким образом на сегодняшний день можно наполнить капитал страховой компании. Прежде чем нам будут предъявлены какие-то требования, связанные со вступлением в ВТО, по изменению соотношения собственных средств компании с обязательствами, которые она принимает, нам будут предъявлены требования, связанные с прозрачностью активов. Во-первых, по порядку размещения средств в страховых компаниях, во-вторых, по прозрачности этих активов — как страховых резервов, так и чистых активов.

Теперь отвечу на ваш вопрос по поводу иностранных страховых компаний. В России в силу сложившейся экономической ситуации, которая влияет и на собственников, и на работников, и на менеджмент, и на неработающее население, страхование до сих пор является услугой, которую не покупают, а продают. Для того чтобы страховку кто-то купил, наш сотрудник должен приехать к этому клиенту — будь то владелец дачи или владелец завода — и убедить его в необходимости приобретения именно такой страховки, такого типа, с таким покрытием, такой суммой и т.д.

Работающие в России иностранные страховые компании просто не способны навязывать российскому рынку свои услуги. Для них деньги, которые они здесь тратят, убыточны, это — маркетинг чистой воды: они прощупывают почву, смотрят, как здесь будут покупать страхование жизни, пенсионное страхование, имущественное и т.д. Плюс они обслуживают своих корпоративных международных клиентов. Они не вкладывают сюда деньги, необходимые для привлечения того количества sales-менеджеров, которые пойдут по рынку и начнут предлагать услуги этих компаний. Поэтому не надо удивляться тому, что их нет в рейтингах. Они там еще появятся, когда, с их точки зрения, на рынке сложится подходящая ситуация.

Если продолжать мысль г-на Николенко, российский страховой рынок вполне сформировался. С какой точки зрения? Нет такого запроса со стороны клиента, который бы русские страховщики не готовы были бы осуществить. Большинство запрашиваемых клиентов видов страхования нами предоставляются. Кроме того, мы, конечно, занимаемся реализацией новых видов страхования, с тем чтобы создать у клиента идею — насколько в данный момент такой вид страхования может помочь ему в бизнесе или в его жизни, если мы говорим о физических лицах. Поэтому с этой точки зрения российский рынок очень совершенен.

Однако, чем наполнены активы страховых компаний, в отличие от активов банков, на сегодняшний день не знает никто, кроме налоговой инспекции, которая приходит и осуществляет детальную проверку этих страховых компаний. Почему на рынке потенциально востребованы услуги иностранных страховых компаний? Потому, что ясно, — у них активы наполнены реальным содержанием. Почему это ясно? Потому, что у них проходит международный, «правильный», авторитетный, ответственный со всех точек зрения аудит. И те коллеги, которые работают с иностранными аудиторами, знают, что показатели иностранного аудита и иностранной бухгалтерской отчетности принципиально расходятся с показателями, которые мы получаем по российскому бухгалтерскому учету, хотя бы потому, что мы по-другому считаем резервы.

В этом состоит проблема отечественного рынка — не в том, чтобы стать лучше или хуже, а в том, чтобы «снять паранджу» и показать, что мы собой представляем. Если честно, меня смущает один факт: что-то я не вижу инвесторов на русском рынке, которые готовы были бы вложить «живые» деньги в страховые компании. Это, опять же, возвращаясь к вопросу об иностранных инвесторах на русском рынке...

Алексей Ржанов:

Я могу сказать, за счет чего идет рост капитала. По крайней мере, по итогам 2000 г. есть балансы. Я согласен, что они не такие прозрачные, как отчеты из банков, сдаваемых в ЦБР, но даже по этим данным можно многое понять. Капитал рос не за счет прибыли, которая используется, и в результате капитал снизился, что многие компании демонстрировали в течение 2000 г. В текущем году рост капитала шел за счет роста оплаченного уставного капитала, а также добавочного капитала, возникающего при переоценке активов.

Николай Николенко:

Технологии, в том числе и страховые, подвержены национальным особенностям. Когда мне говорят, что в Финляндии 70% продаж среднему и мелкому бизнесу осуществляется через Интернет, надо понимать, что это в Финляндии. И без разговоров, без того, чтобы увидеть, где эта компания сидит, наш человек просто по Интернету купить полис не осмелится. Да, сегодня российские страховые компании делают сайты, Интернет-магазины, но это больше PR, чем продажи. Никто из российских компаний не скажет, что сегодня Интернет-продажи дают жить. Это своеобразный маркетинг, общение с наиболее продвинутой частью общества. Если говорить о технологиях, которыми занимаются сегодня наши российские компании, — то это телемаркетинг, но это — дорогое удовольствие, это оптоволокно, обученные операционистки, которые умеют правильно разговаривать с клиентом, знают, где возразить, где что сказать. Компании совершают по 2-3 тыс. звонков в неделю, из которых результативными являются до 10%.

Анастасия Плахотная, ПАРТАД:

Я представляю Профессиональную ассоциацию участников рынка ценных бумаг — ПАРТАД. У нас в свое время были разработаны требования к договорам страхования профучастников, и они включали также требования к страховым компаниям. Это было связано с тем, чтобы были определены критерии выбора страховщиков. Вот вы говорили об уровне выплат. Мне бы хотелось уточнить. Какой у нас сейчас уровень выплат по отрасли? Где-то 40%? Сегодня был упомянут неоднократно западный страховой рынок, там этот процент — около 80-85%.

Наши профучастники интересуются именно тем, к какой компании обратиться. Это один из ключевых вопросов: каков уровень выплат? Сегодня мне хотелось бы еще раз поговорить о причинах такого низкого уровня. Нет исков, или просто то, с чем обращаются клиенты, не включено в договор? Или это неграмотность клиентов, или это еще с чем-то связано?

У нас бывали случаи, когда приходилось общаться со страховыми компаниями. Некоторые страховщики говорят: «когда мы страхуем финансовые институты, банки, регистраторов, депозитарии, риски там оценить сложно, так же сложна процедура регулирования и доказательства. Мы продаем своему клиенту юридическую услугу в суде, чтобы помочь ему доказать, что он не виноват в том, что у его депонентов, зарегистрированных лиц, клиентов убытки произошли». То есть страховщик просто на стороне своего страхователя будет помогать ему аргументировать, почему он не виноват. Мне интересно, поскольку у нас идет откровенный разговор, еще раз от вас услышать: почему так низок этот уровень и с чем это связано?

Леонид Меламед, РОСНО:

Мы говорим о низком уровне выплат фактически только в плане имущества. Если мы говорим о медицинском страховании, о страховании транспорта, жизни, то уровень выплат более чем высокий. То есть фактически мы говорим о страховании ответственности и страховании имущества. С чем связан низкий уровень выплат в данном случае? С тем, что российские объекты, которые принимаются к страхованию либо к страхованию ответственности, принимаются на страховании впервые, поскольку вид страхования крайне неразвит в России. Объекты подлежат обследованию, но иногда по каким-то причинам их обследовать не удается. К чему это приводит?

По результатам обследования тарифы иногда нужно завышать. В том случае, если клиент недавно страхуется либо впервые покупает какой-то вид риска, либо этот риск недавно стал страховаться на отечественном рынке, страховщики основывают свои тарифы прежде всего не на собственной актуальной тематике, которую они не могут составить в данном случае по конкретному объекту, а на основе стоимости перестрахования на иностранных рынках.

Берешь тариф у иностранца, берешь некую плату за собственное удержание, накручиваешь за это комиссионные и получаешь тариф, который предоставляешь клиенту. Иностранцы ставят очень высокую рисковую надбавку, исходя из тех же самых соображений — риски по указанным причинам не обследованы, существует страновой риск и т.п. Поэтому застраховать имущество в России стоит гораздо дороже, нежели застраховать имущество в США — вне зависимости от того, какие страховые события преследовали это имущество на протяжении последних нескольких лет. Поэтому если покупаешь перестраховочную защиту за гидроэлектростанцию в России и за гидроэлектростанцию в США, то априори в России это будет стоить в несколько раз дороже. Исходя из этого выше и сам страховой тариф.

Давайте вспомним также о том, что на сегодняшний день собственности предприятий или имущества физических лиц в России застраховано менее 10%. И очень высока вероятность антиселекции риска, о чем говорят иностранные страховщики. И это тоже является причиной высоких перестраховочных тарифов и соответственно высоких тарифов российских страховщиков. К нежеланию выплачивать средства со стороны российских компаний это не имеет никакого отношения.

Николай Николенко:

Посмотрите на рынки автомобильных тарифов. Тарифы вниз ползут.

Олег Кудрявцев, заместитель начальника отдела страхования финансовых институтов Ингосстраха:

Здесь мы вступаем в противоречие с теми же западными компаниями, где сейчас повышаются цены, потому что там убыточность (отношение суммы страховых выплат к страховым премиям. — Прим. ред.) перевалила за 100%. По некоторым видам имущества, по ответственности она выше 100% — порядка 103%. Что касается иностранных компаний, то я еще хочу акцентировать ваше внимание на том, что не имеет смысла ждать, пока они придут сюда.

Прежде всего это произойдет нескоро. Почему? Они неспроста не вкладывают деньги в нашу экономику. Они руководствуются стратегическими соображениями, потому что все корпоративные виды — страхование имущества ответственности — на Западе убыточны. У нас сейчас это наиболее развитой сегмент рынка. Вкладывать в этот сегмент, который рано или поздно станет убыточным, западным компаниям нет никакого смысла. А страхование жизни здесь просто не работает, за пределами Москвы его нет.

Мы общались с западными коллегами и спрашивали, каковы их планы по продвижению на российский рынок. Первый вопрос, который они задали — каковы средние доходы по России. Когда мы сказали, что это 30 долл., разговор прекратился. И второй момент, который надо учитывать, это российская специфика. Она действительно играет очень важную роль. Вот Анастасия Плахотная из ПАРТАД уже говорила о том, что есть совместные программы по страхованию участников фондового рынка. Там ситуация какая?

Пример из банковского страхования. У нас сначала крупные российские банки идут к западным страховщикам и говорят: «Мы представляем одни из крупнейших российских банков и хотим застраховаться». В западной компании спрашивают: «Сколько у вас активов — 10 млн, 100 млн долл.? Для нас вы — не крупный банк, а мелкий бизнес по западным стандартам, поэтому условия для вас будут соответствующими». И тогда они идут к нам.

Аналогично российские участники фондового рынка не могут работать по западным стандартам, потому что в западной практике в том же банковском страховании минимальная франшиза — 25 тыс. долл. У нас участники фондового рынка страхуют суммы порядка 100 тыс. долл. Каким образом можно найти точку соприкосновения с иностранными компаниями? Они просто не будут брать с вас премию в десятки тысяч долларов либо они просто не будут иметь с вами дела. Кроме того, подход будет сильно различаться, исходя из того, что для них вы будете являться мелким бизнесом. В российской же компании вы будете любимым клиентом, вокруг вас будут бегать десятки сотрудников, предложат вам все что хотите, даже если вы застрахуетесь на 100 тыс. долл.

Евгений Подолин, директор, финансовая компания «Оптима»:

Мы — профучастники рынка ценных бумаг. Довольно-таки интересно было оказаться на этой встрече. Мы тоже встречаемся небольшими группами, обмениваемся мнениями. Вот сейчас для меня из всей беседы наиболее интересным моментом является низкий уровень выплат.

Страховые компании, как мне представляется, не могут сохранить собранные взносы. На пальцах можно пересчитать компании, в которых существуют инвестиционные отделы, то есть структуры, которые заняты только тем, чтобы эффективно размещать страховые резервы. В большинстве компаний размещением страховых резервов занимается главный бухгалтер, которому не до рынка, у него форма «-дцать» не заполняется...

Я вижу точку соприкосновения вот в каком плане. Ровно год назад профучастники пытались реанимировать закон о налоге на прибыль, где есть такая норма, по которой предприятия могут использовать срочный финансовый инструмент для страхования предмета сделки (операции хеджирования).

Я, общаясь со страховыми компаниями, вижу, как они размещают резервы. Практически все деньги в страховых компаниях размещаются на банковских депозитах. Банки привлеченные денежные средства через нас же размещают на рынке ценных бумаг.

Другим способом размещения резервов является кредитование страховыми компаниями через банки торговли или иных проектов, со всеми их рисками. Других сегментов рынка страховые компании не видят. Когда руководитель одной крупной страховой компании мне говорит: «По прошлому году у нас доходность по размещению страховых резервов составила 20% годовых», а я беру, к примеру, сегодняшние торги облигаций муниципального займа Санкт-Петербурга и вижу, что там доходность при размещении государственных облигаций составляет 22% годовых, а доходность к погашению — до 30% годовых...

Вы этого не видите, вы этого не знаете, вы вне этого финансового рынка живете! На рынок акций вас вообще затащить нельзя. Цены на рынке акций изменяются на 50%, на 100%! Есть надежда, что сейчас получит новое развитие срочный рынок на акции в связи с принятием по инициативе ФКЦБ главы 23 Налогового кодекса по налогу на доходы с физических лиц. Физические лица смогут суммировать в пределах одного года доходы и убытки по фьючерсным операциям — придут спекулянты, инвесторов не будет.

Почему их не будет? Не будет корпоративных клиентов, потому что фьючерсный рынок еще более динамичен, чем рынок акций. Но две противоположности, два несчастья великолепно дополняют друг друга, создавая новый доходный и малорисковый инструмент, например, если использовать простейшую схему: купил акции — продал фьючерс. Но что мы видим: проект, разрешающий проведение операций хеджирования, согласован со всеми биржами, с Российским биржевым союзом, с ФКЦБ, с МАПом, с МНС. А в итоге зам. министра Петров пишет, что данная проблема вообще не актуальна.

Мне вот интересно спросить страховщиков: вы видите этот рынок, он вам нужен? Может быть, нам нужно вместе вот так иногда встречаться и обсуждать общие проблемы, которые нас интересуют? Все равно страховщики будут искать, где им размещать средства. И все равно брокеры, депозитарии, дилеры будут работать на этом рынке, все равно будут предлагать эти услуги.

Николай Николенко:

Страховщики понемножку пробуют все. Они понимают, что нельзя работать только через банковские депозиты. Они пробуют работать на валютных рынках, на акциях, на облигациях, но не в таком масштабе, который вы ожидали. В серьезных страховых компаниях есть не просто инвестиционные отделы, а целые департаменты или дочерние инвестиционные компании, которые занимаются размещением резервов всего холдинга.

Это проблема «длинных» денег. Медицина, по сути, — транзитные деньги. Автомобили? Компаниями ежемесячно бешеные деньги выплачиваются. «Длинные» деньги — это страхование жизни, но оно пока что таких вот «длинных» денег не приносит. Проблема скорее всего в этом. Нет такого маневра свободными ресурсами, которые смогли бы кого-то заинтересовать. Проблема — в недостаточности средств, как собственных средств, так и средств, не столь нужных резервам сегодня.

Алексей Ржанов:

Приведу пример. На начало текущего года у реальной компании N на расчетных счетах и в кассе было 700,3 млрд руб. Эти деньги лежали мертвым грузом. Они, конечно, повышали ликвидность компании, но явно не использовались. Я хочу сказать, что это более 10% совокупных активов за весь период.

И еще два слова насчет инвестиций. По предоставленным компанией сведениям, сумма инвестиций приблизилась к 31 млрд руб. Правда, половина из них — это так называемые финансовые вложения в другие организации, под этим можно понимать что угодно. Но в первую очередь это векселя.

Из более-менее понятных инвестиций — это госбумаги, 2,5 млрд руб. по всему рынку, депозиты — более 6 млрд руб., причем известно, кому принадлежит треть этих депозитов — Ингосстраху. Совсем немного недвижимости — чуть больше 1% от общей суммы инвестиций. Не слишком много денег вкладывается в аффилированные компании — по крайней мере, по отчетности это выглядит всего лишь как 2,2 млрд. Вот так выглядит ситуация на макроуровне.

Естественно, у каждой отдельной компании она меняется, у кого-то очень много государственных бумаг, у кого-то вообще нет никаких инвестиций, а все лежит на расчетном счете в банке, причем даже не на срочном, а на текущем счете. У кого-то все деньги в этой «черной дыре» под названием финансовые вложения в другие организации.

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »