Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Финансовая газета, 21 мая 2012 г.

«В срочном исправлении нуждаются 30 законов»

698 просмотров

«Финансовая газета» продолжает дискуссию о перспективах превращения Москвы в один из мировых финансовых центров. Вопросов много. Интересен ли такой финансовый центр для глобальных инвесторов и биржевых игроков? Нужен ли он самой России? МФЦ — это место или условия регулирования финансового рынка? Офисы или правила игры? Нужны ли финансовому центру местные мелкие инвесторы или важнее привлечь крупных зарубежных игроков? Относится ли к превращению Москвы в финансовый центр строительство МФЦ, обещанного нам в Рублево-Архангельском и реконструкция Новорижского шоссе? А создание Центрального депозитария, разговоры о котором велись лет десять, и объединение российских бирж РТС и ММВБ?

На страницах «Финансовой газеты» уже высказали свое мнение представители финансового рынка, бизнес-сообщества, эксперты. Сегодня на вопросы Татьяны Рыбаковой отвечает человек, являющийся одним из тех, кто создавал и развивал российский финансовый рынок: Игорь Костиков, занимавший в 2000—2004 гг. пост главы ФКЦБ, сегодня руководит Союзом потребителей финансовых услуг (Финпотребсоюз), занимающимся защитой тех, без кого не может быть никакого финансового центра.

- Нужен ли нам Международный финансовый центр? А если да, то для чего?

В любом случае, МФЦ — это было бы неплохо, так как дает возможность продавать финансовые услуги для развития внутреннего финансового рынка. Но здесь есть проблема «курицы и яйца». Потому что до тех пор, пока у нас существуют внутренние проблемы на этом рынке, а это прежде всего общеэкономическая проблема защиты прав собственника, в том числе защита прав потребителя финансовых услуг (а он всегда является собственником), у нас никогда не будет глубокого внутреннего финансового рынка. А без глубокого внутреннего рынка трудно рассчитывать на создание финансового центра.

- Так может, сейчас стоит заниматься не созданием МФЦ — Центральным депозитарием, слиянием бирж, строительством офисов и гостиниц для МФЦ, а законами, защищающими собственника, совершенствованием правоприменительной практики в этом вопросе?

Скажу так: заниматься нужно. Нужно заниматься МФЦ, создавать мощности для существования бизнеса. Потому что сегодняшние цены в Москве на бизнес-недвижимость заоблачные, имеются проблемы с транспортом и коммуникациями, которые дорогие и неудобные. Все эти проблемы надо решать и воспользоваться для этого программой МФЦ как поводом — хорошая история. Заодно можно почистить имеющиеся в финансовом законодательстве несогласованности и несовершенства.

Но надо понимать, чего мы добиваемся. Если совершенствования инфраструктуры — это одна история. Это не приведет к созданию МФЦ. Мы будем красивыми и чистыми, правда, непонятно когда, потому что и здесь возникает вопрос защиты прав собственника. Но мне кажется, абсолютно без внимания остается защита прав потребителей финансовых услуг. Хотя в этом году прошел Госсовет, посвященный этой проблеме, да и Финпотребсоюзом этот вопрос постоянно поднимается. Но проблем в этой сфере столько, что браться за них надо всем миром. Без развитой финансовой инфраструктуры, которая предусматривает накопительный продукт (это страхование, негосударственная пенсионная система, инвестиционные накопления), говорить о том, что у нас будет глубокий фондовый и финансовый рынок бессмысленно. А западный инвестор придет только тогда, когда поймет, что у нас глубокий, неспекулятивный финансовый рынок, ему нужны гарантии, что если он захочет выйти из этого рынка, то сможет выйти без потерь. Сегодня это невозможно.

- Почему невозможно?

Потому что размер рынка очень маленький, и любой крупный инвестор, который войдет в любого эмитента, когда будет выходить, повлияет на цены и понесет убытки.

Этот риск ликвидности на рынке малой емкости учитывается всеми инвесторами. И они все прекрасно понимают: пока не будет внутреннего инвестора — частного, мелкого, через страхование, через инвестиции напрямую, через паевые фонды — говорить о реальном финансовом центре вряд ли можно.

А мы сегодня видим на финансовом рынке прямо противоположную ситуацию — ликвидность продолжает уходить.

- Можно ли стимулировать создание массового частного инвестора установлением на финансовом рынке правил, защищающих его права?

Вы знаете, это гораздо шире, чем финансовый рынок. Это и судебная система, про которую мы уже устали говорить. Это и работа правоохранительных органов, которую можно оценивать по-разному, но уже надоело говорить о том, что они вмешиваются туда, куда не надо вмешиваться, переводя гражданско-правовые отношения в уголовное преследование, что в правоохранительных органах недостаточно квалифицированных специалистов, которые могут реально оценить ситуацию. Это и Уголовный кодекс, который не очень заточен под защиту прав, потому что у нас есть печально знаменитая статья «Мошенничество», настолько общая, что ее нужно делить на 20, а то и на 40 статей, чтобы она начала функционировать. В общем, у нас много вопросов за пределами финансового рынка, так что установлением правил игры только на нем мы проблемы не решим.

Нужно вначале решить комплекс вопросов о защите частной собственности, в том числе вопросов, связанных с акционерными обществами, где присутствует доля государства. Там сейчас полный беспорядок, ситуация совершенно непрозрачна, это я со всей ответственностью заявляю. Нам с 2004 года твердили, что госсектор должен управляться рыночными методами. Но на сегодняшний день механизм корпоративного управления здесь непрозрачен. Нам это не нужно там, где государство владеет 100% собственности, но именно там это делается, а не там, где есть частные собственники. Создан реестр независимых директоров, куча комиссий, процедур — и ничего не работает. Назначения опять идут кулуарно, нет никаких критериев их работы.

По правилам, независимый директор должен отработать 3 года, но не более 5 лет — а сплошь и рядом имеются случаи, когда человек сидит по 15 лет или, наоборот, назначается на год. Большую роль при назначениях играют отраслевые министерства, которые вообще не должны иметь к этому никакого отношения из-за конфликта интересов. Создается, во-первых, неэффективность госимущества, а во-вторых, атмосфера коррупции. Это искажает отношения собственности и вредит финансовому рынку. К тому же государство подает плохой пример частным инвесторам.

- Я правильно понимаю, что надеяться на то, что у нас в ближайшее время появится широкий класс частных инвесторов, не приходится?

Это можно сделать достаточно быстро, если этим заниматься. Потому что, когда мы делали финансовый аудит собственными силами (которых у нас просто нет — все делали волонтеры), выяснилось, что для защиты прав потребителей на финансовом рынке в срочном исправлении нуждаются минимум 30 законов, которые напрямую ущемляют права потребителей.

Я приведу пример. Мы все знаем, что такое ОСАГО. Это тоже инвестиции, потому что страховые компании должны инвестировать эти средства. Но добиться получения выплат по автострахованию практически невозможно. Потому что оценки несправедливые, люди вынуждены добиваться справедливости через суд. А закон гласит, что арбитром здесь выступает саморегулируемая организация, которая по существу является предпринимательским профсоюзом. В полный рост — конфликт интересов. И никого это не волнует, все воспринимают как данность. И таких примеров много. Как правило, это переоценка роли саморегулирования, от которой, кстати, те страны, в которых оно зародилось, например Великобритания, уже отказались. Ровно как отказались они и от мегарегулирования как от ошибочной концепции, а мы продолжаем в этом направлении идти.

Конечно, надо совершенствовать нормативную базу финансового рынка, никто в этом не сомневается, но нужно решать комплексно проблемы судебной системы, защиты мелкого частного собственника, в том числе потребителя на финансовом рынке. Нам нужно реформировать правоприменительную систему — она не подготовлена к такой работе. И главное, у нас практически отсутствует регулятор. Потому что на сегодняшний день в результате отрыжки мегарегулирования у нас вообще нет регулятора. Есть некоторые депутаты, которые хотели бы подстроить этот орган под себя и возглавить его — это и было движущей идеей создания мегарегулятора. Но сегодня очевидно, что мегарегулирование несет в себе риск потери профессиональной экспертизы регулирования отдельных частей финансового рынка. И та страна, которая эту идею выдвинула, Великобритания, от мегарегулятора отказалась.

- А как же FSA?

Все, FSA не существует уже 3 года. Регулирование разделено по направлениям, и сейчас они значительную часть инвестиционного регулирования опосредованно подчинили Банку Англии. Плюс сейчас во всем мире создаются специальные органы по защите прав потребителя на финансовом рынке наряду с общественными регуляторами.

- Нам необходим не мегарегулятор, а регулирование по секторам?

С точки зрения регулирования должно быть следующее. Вот инвестиционная часть, которая есть и у страховщиков, и у негосударственных пенсионных фондов, и на финансовом и фондовом рынке. Все это должно иметь единые стандарты и одного регулятора. Дальше, когда мы говорим о страховом бизнесе, куда входят и пенсионные фонды, и страховщики, то есть когда риски долгосрочные, эта часть должна иметь своего регулятора. То есть страховая компания, например, в части инвестиционной деятельности должна иметь одного регулятора, а в части страхового бизнеса — другого.

- Регуляторы должны делиться по функциональному признаку, а не по отраслевому или секторальному?

Абсолютно верно. Фондовый рынок полностью попадает к инвестиционному регулятору, но я бы хотел заметить, что сейчас есть более интересная модель его регулирования. Та, которая существует в Гонконге. Она касается только финансового рынка, без страхования и без «пенсионки». Она двухуровневая: есть регулятор, который регулирует биржу, а значительная часть надзорных функций передана самой бирже. И биржа является таким квазирегулятором. И это гораздо эффективнее. Потому что у биржи есть финансовый ресурс для выполнения таких функций, а государству остается только следить за выполнением биржей этих функций. Но при этом на бирже возникает конфликт интересов между биржей-регулятором и биржей-бизнесом. Этот конфликт интересов снимается еще одним делением: есть совет директоров биржи как акционерного общества и есть профессиональный наблюдательный совет биржи, который выполняет регулятивные функции. То есть совет директоров занимается развитием биржи, а наблюдательный совет — развитием нормативно-правовой базы, отслеживанием торговли, контролем за проф­участниками, предотвращением манипулирования и пр. Таким образом, с одной стороны, биржа развивается, с другой — создается всем понятная среда.

- Государство может и не заинтересоваться привлечением на финансовый рынок собственного населения, зато оно уже явно заинтересовано в приходе в Москву иностранных инвесторов…

Знаете, иностранному инвестору проще, особенно после создания Центрального депозитария, зайти в российских эмитентов в Лондоне или в Нью-Йорке. Ему нет необходимости приходить в Россию и испытывать на себе те риски, которые здесь существуют.
-
Так может быть, государству сделать еще проще? Есть огромные пенсионные накопления граждан, лежащие в ВЭБе. У государства сейчас в связи его желанием страховать все и вся появятся достаточно большие страховые суммы. Так может государству в лице того же ВЭБа и государственных страховых структур заменить на финансовом рынке мелкого частника?

Это концепция Госплана и Госснаба. Она у нас уже была. И даже те люди, которые там работали, признают, что все регулировать невозможно. Так что это нереально. Либо мы развиваем рынок, либо возвращаемся в социализм. Если мы развиваем рынок, нужно делать то, о чем мы говорили.

Менять 30 законов…

Да, и не только их. Это только «шорт-лист», менять нужно гораздо больше. И смотреть не только так, как смотрели в 90-х и «нулевых», что получит предприниматель, а смотреть с точки зрения того, что получит потребитель, в том числе мелкий частный инвестор. Я не против предпринимательства, но почему это должно оплачивать население?

- Но есть и такой момент: сегодня иностранные инвесторы часто сетуют на непрозрачность наших компаний…

И это правда. Я, будучи главой ФКЦБ, способствовал разработке Кодекса корпоративного управления, в котором предусмотрено установление прозрачных процедур, но ведь он не выполняется сплошь и рядом. Чуть ли не единственная полностью прозрачная в этом отношении компания — Вимм-Билль-Данн. Кстати, это очень положительно сказалось на ее капитализации, и PepsiCo купила ее с очень большой премией к рынку.

- Но большинство компаний этот пример не вдохновляет. И их можно понять: как говорил один из собеседников «Финансовой газеты», у нас и 75% акций не дают гарантии от отъема бизнеса.

Это как раз касается тех проблем, о которых мы с вами говорили: защита прав собственника, корпоративное управление, нормальная судебная и правоохранительная системы.

- То есть, если все это сделать, то бизнес будет более заинтересован в большей прозрачности?

Это так, но все надо начинать с защиты мелкого частного инвестора. То есть нас с вами, когда мы идем страховаться по ОСАГО только потому, что обязаны, но точно знаем, что никогда никакого возмещения не получим. Мы воспринимаем ОСАГО как некий полу-коррупционный полуналог. Идем в пенсионную систему — вы говорите, там много денег накопилось, а многие профучастники считают, что там уже гораздо меньше денег, чем формально числится, что их уже разворовали за последние годы и государству с этим пора разбираться. Далее — вы платите страховые взносы, но точно знаете, что никакой пенсии за счет них не получите. То же самое — медицинские инвестиции. Во всем мире это инвестиции, а у нас они превращаются в квазиналог частному бизнесу, который все это разворовывает.

Нам говорят, что у нас 13% НДФЛ, а посмотрите, сколько получится с учетом пенсионных взносов, медицинских, автогражданки. Это намного больше, чем мы с вами хотели бы заплатить. Тем более без какого-либо результата.

Прозрачным, в первую очередь, должен быть сам финансовый бизнес, а у нас он абсолютно непрозрачен. Вот та история со Сбербанком, которая сейчас получила огласку: когда пенсионным компаниям продавали ничего не стоящие акции почти обанкроченных эмитентов якобы по рыночной цене. У нас же сплошь и рядом такое происходит на финансовом рынке, в основном в тех компаниях, которые регулятор не в состоянии отследить.

-Вот вы говорите — государственные пенсионные резервы, страховые резервы. Но если мы с вами точно знаем, что результат будет отрицательным — какой может быть финансовый центр? Причем регулятор у нас защищает не интересы инвестора, а интересы профсообщества. Это же видит и любой иностранный инвестор. Зачем он сюда пойдет? Встретиться с нашим эмитентом ему гораздо проще в Лондоне или Нью-Йорке. И поэтому эмитенту тоже не хочется здесь ничего делать. Таким образом, для создания МФЦ нет необходимого законодательства в области защиты прав инвесторов, нет желания защищать эти права, да и сами инвесторы не слишком верят в то, что инвестиции в российский рынок оправданы.

И последнее, что я хотел бы сказать — не может существовать финансовый центр без сильного регулятора. Не регулятора, который со всем соглашается, а регулятора, который явственно стоит на страже интересов частного инвестора. В США SEC — серьезный правоохранительный орган. Со своей полицией, следствием, с выступлением в качестве стороны в судебных разбирательствах. Другой вариант — гонконгская система. А с 2005 го­- да у нас сильного регулятора нет, Минфин в ходе административной реформы лишил ФКЦБ возможностей стать таковым. Зато с 2003 года мы жарко обсуждаем вопрос мегарегулятора, который не нужен никому, кроме некоторых людей с амбициями.

- Резюмируя нашу беседу, с чего нужно начинать?

Первое, что нужно сделать — создать атмосферу доверия на финансовом рынке. Это и изменение законодательства, и создание сильного регулятора, и понимание, куда мы дальше идем, и прозрачность эмитентов, финансовых институтов, управления госсобственностью и корпоративного управления в целом. Вот когда инвестор почувствует, что он может доверять, тогда можно идти дальше. А создание Центрального депозитария, объединение биржи — это то, что инвестор не видит и долго еще не увидит без создания вышеперечисленного.

В материале упоминаются: Компании, организации: Министерство финансов Российской Федерации (Минфин РФ) 11417

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »