Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Национальный банковский журнал, 30 января 2013 г.

Страхование как способ избежать репутационных рисков, повышенных резервов и проблем со взысканием

2263 просмотра

А. ЯЗЫКОВ: «У нас есть возможность осмысливать западный опыт, анализировать его и предлагать участникам рынка механизмы, которые реально позволяют снижать ставки по ипотечным кредитам и устранять конфликт между заемщиками и кредиторами»

Объемы ипотечного кредитования растут, но параллельно с ними растут и ставки российских банков. Есть ли механизмы, позволяющие кредиторам снижать издержки, а заемщикам чувствовать себя более или менее спокойно в случаях временной потери платежеспособности? О том, как решить эти проблемы с помощью механизмов страхования, рассказал в интервью НБЖ генеральный директор ОАО «СК АИЖК» Андрей ЯЗЫКОВ.

Ипотечное страхование - реальный способ снизить стоимость ипотеки для конечных потребителей.

НБЖ: Андрей Дмитриевич, на заседании Межрегионального банковского совета при Совете Федерации, состоявшемся 8 ноября, обсуждалась в том числе и проблема высокой стоимости ипотечных кредитов. По вашему мнению, можно ли снизить эту стоимость с помощью такого механизма, как страхование?

А. ЯЗЫКОВ: На стоимость ипотечного кредита в первую очередь влияет стоимость фондирования, но в немалой степени и издержки кредиторов, которые они закладывают в процентную ставку: и операционные издержки, и надбавка за риск, и плановая прибыль. Указом президента РФ № 600 от 7 мая 2012 года, кстати, подписанного в день инаугурации президента, определена обязанность органов государственной власти создать механизмы, обеспечивающие снижение этих издержек. Страхование является одним из эффективных механизмов, обеспечивающих снижение надбавки за риск, которая в части кредитов составляет значительную долю. Но давайте начнем с ответа на вопрос, почему в принципе эта надбавка за риск сейчас так высока. Причина в том, что к данному моменту сложилось категорическое противоречие между заемщиками и кредиторами, которое в результате «вылилось» в среднюю величину ставки по ипотечным кредитам.

НБЖ: В чем заключается это противоречие?

А.ЯЗЫКОВ: В масштабах долга заемщика при его дефолте и невозможности этот долг взыскать. В среднем в 60-80% случаев заемщику не хватает стоимости имущества для удовлетворения всех требований кредитора. Возникает это из-за довольно высоких ставок по кредитам и длительности процедуры обращения взыскания, в течение которой долг заемщика продолжает накапливаться. И опять же в среднем размер оставшегося необеспеченного долга составляет 40-60%. Много это или мало? Хорошо известно, что ипотечный кредит относится к категории «больших» кредитов - средний ипотечный кредит превышает доходы домохозяйства в 40-60 раз, то есть любой оставшийся процент долга составляет колоссальные суммы для домохозяйства. Получается проблема «четырех «и»: заемщик лишился и первоначального взноса, и всех внесенных платежей по кредиту, и жилья и еще остался должен банку.
Взыскать с заемщика эти суммы кредитор не может - все банкиры признают убыточность данного процесса, но и списать долг тоже невозможно, так как нужно из каких-то средств рассчитываться с вкладчиками. Вот и возникает противоречие - заемщик не может погасить остаток долга, а кредитор не может его простить. В результате процентные ставки растут для всех остальных заемщиков.
Конечно, не все кредиты представляют такой риск - займы с соотношением кредит/залог ниже 62,5% точно не создадут убытка кредитору. А заемщики, у которых соотношение кредит/залог больше 90%, живут в ментальности арендатора, так как не вложили много средств в свое жилье, потому не очень мотивированы бороться за сохранение кредита при малейших сложностях с обслуживанием.

НБЖ: Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь, по-моему, были предложения законодательно закрепить следующую практику: банк в случае дефолта по ипотеке должен отобрать у заемщика только предмет залога и простить ему оставшуюся сумму долга?

А. ЯЗЫКОВ: Федеральный закон №405 «О совершенствовании порядка обращения взыскания на заложенное имущество» действительно ввел такую норму, но это не устранило конфликт между заемщиками и кредиторами. Предположим, банк «отдаст», точнее, простит заемщику 45% непогашенного кредита, а что тот же банк выплатит своим кредиторам в лице вкладчиков? Поэтому и возникает конфликт: дефолтный заемщик не готов платить, а банк-кредитор не готов возникшую в результате дефолта задолженность списать. И вот как раз из-за того что непогашенную задолженность списать все-таки придется, банки стали закладывать ее в ставки по ипотечным кредитам.
Что в результате произошло? Банки массово теперь предлагают ипотечные кредиты с соотношением кредит/залог на уровне 90% по ставке плюс 0,5-1% годовых.

НБЖ: Плюс 0,5-1% по отношению к чему?

А.ЯЗЫКОВ: К процентной ставке по кредитам с К/3 на уровне 70%. Все признают, что кредиты с высоким К/3 являются высокорисковыми, и свои риски кредиторы компенсируют за счет повышенных ставок. Но у меня есть серьезные опасения, что это «самострахование» не решает проблему: повышенные резервы банки под такие ссуды, скорее всего, не формируют или формируют не в полном объеме - не у всех прибыль позволяет это делать. И проблема остатка долга заемщика все равно сохраняется.

НБЖ: Повышенные ставки как источник для формирования резервов - это, конечно, хорошо, но здесь интересно другое: каков уровень дефолтности кредитов с К/3 на уровне 80-90%?

А. ЯЗЫКОВ: Давайте посмотрим статистику. Она показывает, что для кредитов с высоким соотношением кредит/ залог характерна большая доля ранних дефолтов. Плюс к этому заемщики, которые привлекают кредиты с К/3 70% и выше, чаще стараются погасить их досрочно или через какое-то время перекредитоваться в другом банке под меньшую процентную ставку. В итоге пулы таких кредитов довольно быстро «сдуваются», и банки не успевают накопить достаточно резервов, чтобы компенсировать убытки по дефолтным кредитам. Получается, что повышенные ставки, которые устанавливаются по кредитам с К/3 на уровне 80-90%, во многих случаях не обеспечивают защиту кредитора.

НБЖ: И альтернативой этому механизму, если я правильно понимаю, является страхование ипотечных кредитов?

А.ЯЗЫКОВ: Да. При наличии страхового полиса по страхованию ответственности заемщика клиент может привлечь кредит по стандартной ставке, например 12,5%, даже если К/3 по такому кредиту составляет 90%. Правда, заемщику придется оплатить стоимость страхового полиса по ставке 2,4-2,6% от суммы кредита, но этот полис будет действовать в течение всего срока «жизни» кредита.

НБЖ: То есть ставка по кредиту все равно получается условно повышенной?

А. ЯЗЫКОВ: Не совсем, потому что 2,5% за страховой полис клиент выплачивает единовременно. Страховщик знает о том, какова вероятность дефолта, каковы специфические риски по кредиту. Для банков же страховая деятельность не является профильной, они не умеют управлять страховыми рисками, поэтому устанавливают повышенные ставки для кредитов с К/3 80-90% на весь срок «жизни» долга. Давайте посмотрим расчеты (таблица 1): за три года заемщик полностью компенсировал себе все издержки по страхованию и живет в новом жилье в отличие от того заемщика, который еще 1,5 года копил 30% на первоначальный взнос и пытался угнаться за растущими ценами на жилье.

НБЖ: И если по таким кредитам впоследствии возникает конфликт, о котором вы говорили, когда заемщик не может, а кредитор не хочет...

А.ЯЗЫКОВ: То начинает работать рыночный механизм страхования.

Банки часто забывают о том, что ипотечные кредиты, в отличие от потребительских, являются долгосрочными.

НБЖ: Сейчас говорят не только о повышенной рискованности кредитов с К/З 80–90%, но и о не меньшей рискованности валютных ипотечных кредитов. Согласны ли вы с предложением запретить последние на законодательном уровне?

А. ЯЗЫКОВ: Посмотрите на то, что произошло в Украине: там до кризиса была гигантская валютизация ипотеки, во время кризиса Украина девальвировала национальную валюту. Банкам выкрутили руки, они вынуждены были списать огромные долги заемщикам. Результат – ипотека в Украине умерла, причем не только валютная, а вся целиком: ставки по ипотеке в гривнах составляют 18–20% годовых.
В целях защиты заемщиков с ноября 2011 года кредитование в валюте в Украине запрещено. Нам полезно было бы подумать над этим опытом, хотя Банк России уже ввел фактически запретительный норматив риска на кредиты, выданные в иностранной валюте, поэтому данная проблема стала смягчаться.

НБЖ: Мне доводилось слышать, что в некоторых странах кредиты с низким первоначальным взносом запрещены полностью.

А. ЯЗЫКОВ: Да, например в Китае. Но там вообще применяется очень дифференцированный подход при выдаче ипотечных кредитов: там соотношение К/З зависит от города, в котором проживает заемщик, от того, собирается он приобретать на привлеченный кредит первое или второе жилье. Для так называемого инвестиционного жилья первоначальный взнос по кредиту может достигать 50% и более. Покупаешь для себя – не проблема: ставка низкая, первоначальный взнос устанавливается на доступном для заемщика уровне. Покупаешь жилье с инвестиционными целями – сразу сталкиваешься с заградительными барьерами. Логика, которой следует в данном случае Китай, да и большинство других стран, проста: жилье должно быть не инвестиционным, а основным для проживания и, соответственно, доступным для людей. Потому что активный спрос на инвестиционное жилье неизбежно приводит к росту цен на рынке недвижимости. В России, например,ряд экспертов отмечает, что за этот год цены на нее выросли на 10%. На практике это означает необходимость постоянной погони для тех, кто хотел бы взять ипотечный кредит, за ценой недвижимости. Потенциальные заемщики просто не успевают за этим ростом.

НБЖ: И у них остается только один вариант: брать кредиты с К/3 80-90% и нести риск того, что в случае невозможности их обслуживать они останутся должны значительную сумму банку?

А. ЯЗЫКОВ: Да. Поэтому я считаю, что такие кредиты не следует запрещать законом - это элемент доступности, надо просто уметь правильно работать с ними. Есть программы авансового накопления резервов - это страхование, есть программы дотации процентных ставок. Механизмы разработаны, мировой опыт их применения накоплен. Если их не применять, то конфликт между заемщиками и кредиторами будет только обостряться.

НБЖ: Тем не менее банки, похоже, не проявляют пока особого интереса к страхованию ипотеки, а заставить их страховать кредиты нельзя.

А. ЯЗЫКОВ: Вы, с одной стороны, правы. А с другой стороны, Закон «Об ипотеке» был принят всего 15 лет назад, за этот короткий период еще не сложилась ментальность, как следует правильно работать с ипотекой. Отсутствие опыта наглядно продемонстрировал кризис 2008-2009 годов. Банки относились к ипотечным кредитам так же, как к потребительским, и действовали при возникновении просрочки по той же схеме. У заемщика возникла просрочка по кредиту, перерыв в платежах? Надо срочно отобрать у него жилье.

НБЖ: И в чем в данном случае ошибка банков?

А.ЯЗЫКОВ: В том, что они забыли: ипотечный кредит, в отличие от потребительского, является долгосрочным. Мы говорили банкирам: давайте посмотрим статистику. Средний срок ипотечного кредита - 15 лет, средний срок работы человека на одном месте - 5 лет, средний срок поиска работы - 6-8 месяцев. Только 15% наших сограждан имеют при этом накопления, которые позволят им прожить без работы полгода, не сильно снижая при этом уровень потребления. Получается, что в течение срока «жизни» ипотечного кредита заемщик имеет шанс по крайней мере дважды выйти на просрочку, даже если он является квалифицированным сотрудником, способным быстро найти новую работу.
Если бы банки изучали подобную статистику, они бы спокойнее относились к небольшой просрочке и не устраивали бы панику в кризисные периоды. Вспомните 2009 год: караул, у заемщиков проблемы, надо срочно забрать у них квартиры! А между тем цены на жилье падают, и банкам от того, что они «обрастают» взысканным жильем, легче не становится. Все это происходит по одной простой причине: некоторые наши банкиры еще не накопили профильный опыт, они лишь переносят практику потребительского кредитования на ипотеку. Низкая финансовая грамотность в России не только у клиентов, но и у ряда банкиров.

НБЖ: Они вряд ли согласятся с такой оценкой их ментальности, особенно если учесть, что за 15 лет сильно увеличилось количество банков, занимающихся ипотекой, и выросли объемы выданных ими ипотечных кредитов.

А. ЯЗЫКОВ: К сожалению, этот рост не сопровождается накоплением знаний по разрешению проблем - выдавать научились действительно многие, но это только начало бизнес-процесса. Резюмируя вышесказанное, хотел бы отметить: да, пока не все банки понимают выгоды страхования ипотечных кредитов. У нас есть возможность осмысливать западный опыт, анализировать его и предлагать участникам рынка механизмы, которые реально позволят снижать ставки по ипотечным кредитам и устранять конфликт между заемщиками и кредиторами

НБЖ: Западный опыт - это, конечно, хорошо, но он ведь далеко не однозначен, в том числе и в вопросах страхования. В США, насколько мне известно, до кризиса 2007-2008 годов банки очень активно страховали выданные ипотечные кредиты, а также всевозможные ценные бумаги, основанные на таких кредитах. Но это не помогло ни банкам, ни их клиентам, когда разразилась финансовая буря.

А. ЯЗЫКОВ: Там были допущены колоссальные ошибки, но они не имели отношения к несовершенству механизмов страхования ипотечных кредитов. В США произошла банальная вещь: банки начали бороться за снижение издержек, и эта борьба вылилась в искажение классического подхода к самому понятию «риск». Согласно подходам Basel II убытки кредитора следует считать как произведение вероятности дефолта на предполагаемый размер потерь. Американцы посчитали, что если один из множителей этой формулы сделать равным нулю, то и произведение тоже будет нулевым.

НБЖ: А как из этих двух множителей один может быть равен нулю?

А.ЯЗЫКОВ: Может, если встать на ту точку зрения, что цены на недвижимость растут и всегда будут расти. Зачем при таком раскладе оценивать вероятность дефолта ипотечного заемщика? Нет смысла это делать, потому что банки всегда смогут выгодно реализовать взысканное жилье и покрыть свои убытки. У нас, кстати, сейчас тоже есть «розничники», которые придерживаются этой точки зрения. Хорошо, что ЦБ РФ по этому вопросу занимает абсолютно правильную позицию: источником погашения кредита не может и не должна быть реализация залога. Источником должен быть доход заемщика.
Если вернуться к опыту США, то следует признать, что банки «посыпались» там в 2007-2008 годах, во-первых, потому что кредитные организации, стремясь сократить свои издержки, отказались от оценки вероятности дефолта заемщиков и, во-вторых, потому что на биржах обращался огромный объем вторичных финансовых инструментов, причем этот объем был непропорционален объему ипотечного рынка. Как вы понимаете, к страхованию ипотечных кредитов, к вопросу об эффективности применяемых страховых механизмов все это не имело никакого отношения.
С другой стороны, у нас есть очень позитивный пример - Канада. Ее ипотечная система преодолела кризис практически без потерь, в том числе и потому что у них предусматривается обязательное страховое покрытие кредитов с К/3 свыше 70% и детальный андеррайтинг, включая независимый взгляд страховщика. При этом у них речь идет не о 20-процентном страховом покрытии таких кредитов, как у нас, а о стопроцентном покрытии. В результате кредитор оказывается полностью защищенным от возможных убытков.

НБЖ: Кто там выступает страховщиком - частные компании или государственное агентство?

А. ЯЗЫКОВ: В основном государственная корпорация Canadian Mortgage and Housing Corporation (CMHC), но работают также и несколько частных компаний. СМНС принимает на страхование кредит в любой момент, главное, чтобы он был проандеррирован в момент выдачи. Поэтому непринципиально, застраховал ли заемщик свой кредит в день его получения, или через какое-то время, или даже накануне дефолта. Главное, чтобы СМНС увидела, что был проведен андеррайтинг, были соблюдены требования к первоначальному взносу, к оценке залога, к оценке вероятности дефолта заемщика, к реструктуризации кредита...

НБЖ: А что означает последний пункт?

А.ЯЗЫКОВ: Банк никогда не получит страхового возмещения от СМНС, если не докажет, что предпринял все меры для спасения заемщика: предложил ему отсрочку платежа, или реструктуризацию долга, или снижение ставки по кредиту.

НБЖ: То есть в Канаде, даже если на рынке недвижимости возникает кризис, банк не может сразу потребовать от заемщика отдать квартиру?

А. ЯЗЫКОВ: Нет. Он должен не только устно предложить заемщику одну из перечисленных опций, но и запротоколировать переговоры и предоставить их в СМНС. Только на таких условиях кредитор может рассчитывать на получение страхового возмещения.

НБЖ: Жаль, что у нас не так.

А. ЯЗЫКОВ: У нас в законодательстве есть важная оговорка: в ходе кризиса был запрещен внесудебный порядок взыскания недвижимости, выступающей в качестве залога по ипотечным кредитам.

НБЖ: Банки в последнее время все чаще настаивают на отмене этой оговорки, ссылаясь в том числе и на то, о чем вы говорили -утомительную и не всегда эффективную процедуру взыскания залога по суду.

А.ЯЗЫКОВ: Идет подмена понятий. Никто ведь не отменял такое понятие, как «отступное» (ст. 409 ГК). Но брать это самое «отступное» и прощать заемщику оставшуюся часть задолженности банки не хотят. Точнее, не могут. Поэтому они продолжают бегать по судам и мечтать о внесудебном порядке взыскания залога, ведь в последнем случае они смогут забрать залог и продолжить «выжимать» из должника деньги. Сами понимаете, каково это будет для заемщиков и как это повлияет на отношения между банками и заемщиками.
В этом месте возникает еще одна коллизия: как это ни странно, банки занимают максимально жесткую позицию не по кредитам с К/3 80-90%, а по кредитам с К/3 50-60%. Предположим, заемщик уже несколько лет исправно обслуживал кредит, но вдруг потерял работу, или возникли другие обстоятельства, заставившие его совершить просрочку. Часто кредитор тут же требует реализации жилья, не прислушиваясь к просьбам человека об отсрочке и не принимая во внимание то, что К/3 уже на уровне 50% или даже ниже. Зачем же банку прислушиваться, если он легко сможет покрыть свои убытки за счет реализации взысканной недвижимости? А вот вокруг заемщиков, привлекших кредиты с К/3 на уровне 80-90%, банки «танцуют», потому что здесь шансы покрыть убытки за счет продажи залога очень невелики, даже стремятся к нулю.

НБЖ: Я так понимаю, что данную проблему можно исправить только путем внесения поправок в законодательство?

А.ЯЗЫКОВ: Скорее, с помощью поправок можно снять ее остроту. Мы, со своей стороны, предлагаем законодательно закрепить за заемщиком право на реструктуризацию долга до некого предельного К/3. Но более эффективным путем, с нашей точки зрения, является как раз страхование: если бы кредит был застрахован, то банк-кредитор понимал бы, что он защищен в достаточно широком диапазоне. Тогда он охотнее соглашался бы на реструктуризацию долга, тем более что ЦБ РФ дал вполне внятные объяснения, как следует реструктурировать ипотечные ссуды на сумму свыше шести миллионов рублей. Если график погашения такой ссуды изменен и долг обслуживается по новому графику, то такая ссуда не относится к категории высокорисковых. Это очень важный момент.

Требования к резервированию сейчас таковы, что банки фактически «подталкиваются» к выводу проблемных кредитов в ПИФЫ.

НБЖ: В принципе, какие ипотечные кредиты, с вашей точки зрения, могут быть отнесены к зоне повышенного риска? С К/3 свыше 90%, слишком продолжительные по времени, или следует учитывать какие-то еще факторы и критерии?

А. ЯЗЫКОВ: В первую очередь, конечно, речь идет о кредитах с К/3 больше 75% и валютных кредитах.

НБЖ: В том числе и кредитах, предоставленных в базовых для нашей страны валютах - долларах и евро?

А. ЯЗЫКОВ: И они тоже, но вот с кредитами, номинированными в так называемых экзотических валютах, все однозначно. Вспомните, как «летали» курсы японской иены или швейцарского франка в период кризиса! Заемщики, привлекшие ипотечные кредиты в этих валютах, сильно пострадали.

НБЖ: Этих кредитов было не так уж много, они действительно считались экзотическими.

А. ЯЗЫКОВ: Ипотечных ссуд в валютах, отличных от базовых, было выдано около пяти тысяч. Много это или мало, сложно сказать. Достаточно, чтобы задуматься над рисками, которые несут валютные кредиты. Ведь проблема в том, что с рублевыми кредитами нам все ясно: какова вероятность их дефолта, каким может быть размер потерь для кредиторов и т.д. А с валютными в силу их «экзотичности» такой ясности нет.
Еще один вид высокорискованных ссуд - кредиты с «плавающей» ставкой.

НБЖ: У нас такие кредиты выдаются?

А.ЯЗЫКОВ: Почему бы нет? «Плавающая» ставка - не такой уж плохой механизм, особенно если учесть, что для банка, выдающего кредиты на 15 лет, основным риском является процентный. Поэтому кредитные продукты с «плавающей» ставкой имеют право на существование. Но при этом по ним должны быть установлены четкие ограничения «сверху» и «снизу». Потому что пока, в отсутствие ограничений, люди боятся привлекать такие кредиты.

НБЖ: А какого рода должны быть ограничения при условии, что «плавающая» ставка обычно привязана к одному из фондовых индексов, а фондовым индексам особо ограничения не поставишь?

А. ЯЗЫКОВ: Можно ведь привязывать ставку не к фондовому индексу, а, например, к ставке рефинансирования ЦБ РФ. Если эта ставка «взлетает» до 12%, то ипотечные кредиты начинают выдаваться под 15-16% годовых. Это уже тяжелые для заемщиков условия. Поэтому можно оговорить, что в подобных случаях «плавающая» ставка ограничивается на каком-то определенном, приемлемом для заемщика уровне.
Ограничения возможны и в других вопросах. Например, при андеррайтинге СК АИЖК занимает четкую позицию: соотношение платеж/доход по выданным кредитам должно быть не более 45%. Если это требование не соблюдается, мы отказываем в страховке.

НБЖ: В начале нашей беседы вы отметили, что банки пока не слишком активно страхуют свои риски, связанные с предоставлением ипотечных кредитов. Может, они шли бы на это более охотно, если бы были соответствующим образом изменены нормы резервирования под застрахованные кредиты?

А. ЯЗЫКОВ: По этой теме периодически идут дискуссии. ЦБ занимает по данному вопросу достаточно консервативную позицию.

НБЖ: Наверное, потому что главная задача ЦБ - сохранение стабильности банковской системы, а не развитие ипотеки.

А.ЯЗЫКОВ: Вы правы. Но давайте посмотрим на этот вопрос с другой стороны. Теоретически главный критерий качества выданного кредита - непрерывность денежного потока по нему. Если заемщик платит исправно, значит кредит хороший, как только у заемщика возникают просрочки, возможно, краткосрочные, ЦБ резко наращивает требования к резервированию под кредит. Как раз здесь возникает подводный камень. По кредитам с просрочкой 180 дней минимальные требования к резервам составляют 75%, а при просрочке 360 дней требуется стопроцентное резервирование. Ясно, что такая градация носит, прежде всего, воспитательный характер, и мы против нее не возражаем. Но, по нашему мнению, логично было бы снизить требования к резервированию по кредитам первой группы - с 0,75% до 0,3%, поскольку вероятность дефолта тут очень невелика, и наши матрицы миграций показывают это. Что же касается кредитов групп высокого риска, то мы видим, что уровень взыскиваемости по ним превышает 58%. Где же смысл в том, чтобы требовать от банков резервирования по пятой и шестой группе кредитов на уровне 75-100% - так, как будто банки ничего не смогут вернуть?
В такой ситуации у кредитора возникает мотивация на ранней стадии просрочки перебросить дефолтные ипотечные кредиты в какие-либо ПИФы. К этому банки подталкивает еще и то, что процедура обращения взыскания занимает два года. В промежутке между 180 днями просрочки и 360 днями просрочки банк-кредитор ничего не может сделать, точнее, единственное, что он может сделать, чтобы не наращивать резервы, - спрятать проблемный кредит в ПИФ. Но это не решение проблемы, а, скорее, ее сокрытие.

В отличие от банков мы обладаем эффектом масштаба при работе с просроченной задолженностью.

НБЖ: В заключительной части интервью давайте поговорим подробнее о программах, которые предлагает банкам СК АИЖК.

А.ЯЗЫКОВ: Стратегически мы развиваем два направления - страхование ответственности заемщика и страхование финансового риска кредитора. По сути, это одно и то же: выгодоприобретателем в обоих случаях выступает банк-кредитор. Разница между этими программами в том, кто является страхователем. В первом случае это заемщик, во втором - кредитор. В первом случае страховая выплата происходит, если заемщику не хватает средств для завершения исполнения своих обязательств перед кредитором в результате дефолта (недостаточность средств от реализации залога), во втором - если в результате дефолта заемщика банку недостаточно средств, вырученных от реализации залога.

НБЖ: И какое из этих двух направлений развивается на сегодняшний день активнее?

А. ЯЗЫКОВ: Страхование финансового риска кредитора у нас пока в зачаточном состоянии. Но это пока. У банков крепнет убеждение, что процедура взыскания очень долгая и утомительная. Некоторые кредиторы (например, организации, не входящие в ТОП-7 по объемам выданных ипотечных кредитов) не обладают эффектом масштаба для того, чтобы поддерживать на должном уровне работу своих служб взыскания по всей стране. Их сотрудникам приходится совмещать работу по ипотечным обязательствам с работой по дефолтным автокредитам, где действуют совсем иные технологии. Возможное решение для таких банков -отдавать дефолтные кредиты на откуп коллекторам, но это чревато для них большими репутационными издержками. Есть известное правило маркетинга 3:10. Довольный клиент рассказывает о банке трем людям, недовольный - десяти. Ипотека - тяжелый инструмент, если с ним работать жестко, то не оберешься негативных отзывов.
Второе наблюдение состоит в том, что сами коллекторы не рвутся покупать такие кредиты - собирать «потребы» гораздо легче. Отсюда возникает противоречие: спрос на услуги по взысканию задолженности есть, а предложение - практически на нуле.
Посмотрим, что происходит в случае страхования финансового риска кредитора. Текущий страховой случай не избавляет банк от необходимости полностью пройти процедуру обращения взыскания, но можно попробовать поменять страховой случай и переместить его в точку «120+» (свыше 120 дней просрочки по очередному платежу - прим. ред.).

НБЖ: Почему именно в точку «120+», а не, например, в точку «90+»? Ведь пока пройдут эти 120 дней, кредитор и заемщик нервы друг другу вымотают.

А. ЯЗЫКОВ: Вы правы, но такой срок мы предлагаем по результату консультаций с банкирами. Дискуссии показывают, что до точки «90+» банки стараются вести переговоры с заемщиками, договариваться о реструктуризации кредитов. Если заемщик не возвращается в график погашения задолженности после «90+», то кредит начинает восприниматься как «мертвый», и банки начинают действовать соответственно. Хотя практика АРИЖК (Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов - прим.ред.) показывает, что и в этом случае можно найти взаимоприемлемое решение с заемщиком по реструктуризации.

НБЖ: Надо полагать, что предлагаемая вами страховка - недешевое удовольствие для банков.

А. ЯЗЫКОВ: Цена вполне адекватная, и чем меньше у банка ипотечный портфель, тем она выгоднее для него. На цену влияет ряд факторов: качество андеррайтинга в банке-кредиторе, сегмент, в котором работает банк, региональное распределение портфеля и т.п. Кстати, некоторые банки заинтересованы в том, чтобы страховщик был еще одним «вторым» или даже «третьим глазом» при предоставлении кредитов.
«Третий глаз» - это для них серьезное укрепление собственной безопасности, поскольку страховая компания в случае возникновения дефолта заплатит банку «живыми» деньгами. Причем процедура осуществления страховых выплат прописана настолько четко, что отказать в выплате банку будет практически невозможно.

НБЖ: Но это при условии, что банк не будет менять существенные условия по выданным и застрахованным кредитам, качество андеррайтинга и т.д.?

А. ЯЗЫКОВ: Конечно. Структуру пула в долгосрочном кредитовании вполне возможно фиксировать и не включать в пул новые кредиты. А для новых кредитов можно проводить новый страховой андеррайтинг, вновь фиксируя состав пула. Если все условия прозрачны, то мы не видим для себя каких-то чрезмерных рисков, поскольку у нас выстроены все необходимые модели: как будет вести себя тот или иной портфель кредитов, каков риск ранней дефолтности по этому портфелю, как могут вести себя кредиты, одинаковые по сумме и срокам, но выданные в различных регионах страны.

НБЖ: А что происходит с кредитом после того, как СК АИЖК, предположим, осуществило страховую выплату банку-кредитору? Заемщику говорят: «Свободен, гуляй!»?

А.ЯЗЫКОВ: В данном случае речь идет о другом: процедура взаиморасчетов с кредитором более сложная и может предусматривать даже элементы публичных торгов проблемных кредитов с появлением нового инвестора. До торгов венчурный инвестор сможет изучить проблемный кредит, предложить свою цену, а после торгов реализовать свою стратегию: либо он намерен «оживлять» кредит, если тот подлежит реструктуризации, либо собирается реализовать процедуру обращения взыскания (а вот уже здесь для заемщика может сработать его страховка ответственности в качестве самозащиты). Зарабатывает инвестор на разнице цены покупки проблемного долга и получаемого денежного потока. В этом плане у нас есть мощная синергия с АРИЖК.

НБЖ: Но при определенном развитии событий новый инвестор или страховщик рискует «обрасти» взысканной недвижимостью?

А. ЯЗЫКОВ: Мне этот риск не представляется существенным, потому что у АРИЖК, с которым мы тесно сотрудничаем, накоплен опыт работы с проблемными кредитами. К тому же мы ожидаем появления на этом рынке и других венчурных инвесторов. Наша цель - избавить банки от проблем, чтобы они смогли высвободить силы для основной деятельности. Как я уже говорил, далеко не все кредиторы могут позволить себе содержать полноценную инфраструктуру для эффективной работы с просроченной задолженностью, далеко не все банки обладают эффектом масштаба. Мы этим эффектом обладаем.

НБЖ: Предложенная схема отличается от простой работы кредитора с коллекторами?

А. ЯЗЫКОВ: На самом деле существенно. Во-первых, меняется сегмент инвесторов. Мы ожидаем, что такой вариант венчурных инвестиций будет интересен тем кредиторам, которые освоили реализацию программ реструктуризации своих заемщиков и готовы тиражировать этот опыт. Именно в этом случае возникает максимальная прибыль, а не на обращении взыскания. Во-вторых, технологически. Для коллекторов ипотечный долг не представляет большого интереса, и обычно они работают по комиссионной схеме. В данном случае в этот сегмент пойдут те венчурные инвесторы, которые умеют работать с подобными долгами и имеют необходимую инфраструктуру. И рынку будет полезно узнать, сколько же стоит проблемный кредит. В-третьих, для кредитора фактически данная схема неубыточна, так как разница между ценой продажи проблемного долга и его номиналом компенсируется страховой выплатой. Будут расходы только на страховую премию по всему пулу, а оценкой его качества как раз и является страховой тариф. Конечно, реальность всех этих предположений стоит оценить на практике. Но в целом предложенные механизмы в совокупности позволят снизить надбавку за риск в составе процентной ставки, а значит, сделают ипотечные кредиты доступнее.

Беседовала Анастасия Скогорева.

В материале упоминаются: Компании, организации: АИЖК, СК 261 Совет Федерации Федерального Собрания РФ 2793 Персоны: Языков Андрей Дмитриевич

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »